Страница 18 из 18
- Это простить сбежавшего папу, - закончил Стас.
- Нет. Главное - чтобы человек был. А прощать или не прощать - дело под номером десять.
Стас внимательно на Алёнку посмотрел и заявил:
- Ну так поехали. Чего расселись-то?
Вот раскомандовался. С чего бы?
Алёнка оставила нас во дворе и пошла к подъезду. Долго тыкала в домофон, о чём-то разговаривала.
Небо скуксилось до асфальтового цвета. В лицо полетели холодные капли.
Подружка наговорилась и решительно направилась к нам.
- Ну что? - Стас даже шагнул навстречу. - Не хотят папенька поздравляться?
- Переехал он. Давно. Нового адреса никто не знает, - сообщила Алёнка спокойно и деловито, будто и не щёлкала костяшками пальцев пять минут назад. А потом добавила: - Но я его найду.
Подбородок с ямкой вздёрнулся вверх. Я поняла: обязательно найдёт.
***
Прошло два года.
Рассыпалась наша компания, как заброшенный шалаш в лесу.
Машкина семья уехала в другую область. Там старший Колька купил дом в посёлке-новостройке и сманил всех.
Алёнка поступила в консерваторию.
Стас будет журналистом, а я - врачом.
Сегодня продан бабушкин дом. Она уже год живёт с нами в городе, болеет. Возим по врачам. Перед отъездом в деревню просила нас с отцом не снимать занавесок с окон и не убирать тканых половиков с пола. Папа пошутил: "Да ведь это произведение деревенского искусства! Марго (мама) дачу в стиле кантри устраивает". Бабуля замотала головой: "Не смей!" Документы подписаны, возле нашей калитки первый грузовик с чужими вещами.
Я иду на берег к нашей лавке.
Деревня бурно зарастает высокими кирпичными домами, распадается на огороженные металлическими заборами участки. В стороне торчат две городские пятиэтажки и словно удивляются: а что это мы тут делаем?
Улица обрывается двумя заброшенными избами без стёкол и дверей, а за ними - безобразная свалка строительного мусора. Отвожу глаза - мне стыдно.
И вдруг...
Облезлая сарайная дверь с нелепым почтовым ящиком.
И две большие, белой краской выведенные буквы - К М.
Скорей, скорей на берег, где свежий ветер осушит нежданные слёзы.
Где невозможно осквернить память о детстве.
Где, глядя в серое, усыпанное тучами небо, снова услышу хрипловатый, почти мальчишеский голос: "Подождит и перестанет".