Страница 58 из 66
Великий князь уже прибыл в Шулербург, и стоило Петру Ивановичу войти в гостиную дома, в котором было назначено совещание, он услышал громоподобный голос Его Высочества, что интерпретировал самым верным образом – великий князь пребывал в самом дурственном расположении духа.
– А, Пётр, – совершенно пренебрегая всяческими условностями, довольно фамильярно обратился к нему Его Высочество, стоило Шульцу войти в большой, обставленный массивной мебелью кабинет.
Он не слишком хорошо знал великого князя, чтобы точно знать, что именно скрывается за его настолько простым обращением. Надеялся лишь, что не угодил в опалу и не окажется минутою позже сосланным в Сибирь за государственную измену.
Отчего в голове Петра Ивановича мелькали именно такие мысли, он понять не мог, и когда Его Высочество указал на стоящее возле стола кресло, выдохнул с облегчением, надеясь, что этот жест означает, что его сегодня не ожидает суровое наказание.
В кабинете уже был Фучик, сидящий тут же, подле стола на самом краешке соседнего кресла. При этом фельдмейстер держал спину ровно, а руки – сложивши на коленях, будто прилежная ученица.
- Садись-садись, Петя, - проговорил великий князь, когда Шульц, немного замешкавшись, все же прошел к столу. – Ну, рассказывай, - без лишних предисловий велел Его Высочество, опершись на стол руками и едва ли не нависая над ним и Фучиком - настолько могучей была его фигура.
А Пётр Иванович совершенно объяснимо растерялся, не понимая, чего именно ожидает от него князь. После чего сначала тихо, потом все более входя в раж, начал повествовать обо всём, что знал относительно этого дела. Некоторые факты Его Высочество знал и без того, но Шульц не преминул повторить их, чтобы картина выглядела более ясной.
Великий князь слушал не моргая и не перебивая, только впился в лицо лейб-квора тяжелым взглядом, будто подозревал, что Шульц может где-то приврать или представить факты совсем в ином свете, чем то было на самом деле.
– Это что же получается, – тихим, но угрожающим тоном вопросил Его Высочество, когда Пётр Иванович кончил. – Прямо у нас под носом едва не свершился государственный переворот, а мы этого даже не заметили?
Шульц совершенно не представлял, кого именно великий князь имеет ввиду под этим самым "мы", смел надеяться лишь, что их с Анисом Виссарионовичем и их неприметным маленьким агентством минует угроза быть виноватыми в том, что в Российской Империи едва не случилась катастрофа.
– Анис, – обратился великий князь к так и застывшему изваянием Фучику, и тот тут же встрепенулся. – Что же ты сам думаешь по этому поводу?
– Ваше Высочество, – попытался вскочить на ноги фельдмейстер, но был остановлен жестом великого князя, который дал понять Фучику своё желание, чтобы тот остался сидеть на месте. – Ваше Высочество, - повторил Анис Виссарионович на этот раз более уверенным тоном. - Думаю я по этому поводу, что вы были правы, когда поручили Леславскому найти для вас исполнителей этого расследования. Ведь именно он обратился в наше агентство.
Шульц не успел поразиться тому, насколько дерзко прозвучали эти слова, когда Его Высочество коротко кивнул и добавил:
– Продолжай.
– Во время этой операции мой лучший агент Шульц Пётр Иванович проявил себя как лицо, преданное короне Российской Империи, и как человек чрезвычайно храбрый и смелый. Именно благодаря его действиям преступник был обличен и задержан.
Шульц понимал, что испытывает в этот момент такую чудовищную неловкость, что единственным его желанием было немедля встать и сказать великому князю, что он вовсе не собирается кичиться своими заслугами, но Его Высочество слушал Фучика со всем вниманием, изредка кивая на произнесённые слова.
– Пётр Иванович, – повернулся великий князь к Шульцу, когда Анис Виссарионович умолк, и он тоже сел ровно, а руки положил прямо перед собой - точь-в-точь как фельдмейстер. - Через минуту я позову начальника Охранного, который придёт с докладом о первом осмотре места преступления, но у меня к тебе будет одна просьба.
– Слушаю вас, Ваше Высочество, – кивнул Шульц, преисполнившись священного трепета.
– Ежели поймёшь ты, что они набивают себе цену, ты уж не молчи. Говори, как есть и что думаешь ты сам об этом деле.
Дождавшись согласного кивка от Петра Ивановича, великий князь хлопнул в ладоши, и тут же словно бы всё это время только и ждал за дверью, в кабинет неловко протиснулся начальник Охранного, который обвёл всех присутствующих заискивающий взглядом. В руке он держал довольно внушительную папку, которую и передал великому князю, а сам встал по стойке смирно у дверей, будто собирался бежать из кабинета тотчас, как получит на то позволение от Его Высочества. Впрочем, никакого позволения великий князь давать начальнику не собирался, так и оставив его стоять под дверью. Он наскоро пролистнул страницы переданного ему досье, после чего закрыл папку и, устроившись в массивном кресле за столом, так что начальник остался единственным, кто стоял, обратился к нему:
– Что же, Семён Брониславович, есть ли какие новости?
– Удалось выяснить, - едва не глотая окончания слов, приступил к докладу начальник Охранного, – что машина сия принадлежала ранее некоему Алексею Оболенскому.
Услышав это имя, Шульц вздрогнул, хотя это был известный и ему, и, как он смел надеяться, князю факт, который он тут же, не утаивая ничего, открыл Анису Виссарионовичу, когда они шли по переходам подземной пещеры. Пред мысленным взором лейб-квора тут же встало лицо Настасьи Павловны, и страх, что она может пострадать во всём этом деле, мгновенно заполонил сердце Шульца.
– И была присвоена Леславским, а сам Алексей Оболенский убит его же руками, – не дожидаясь, пока Семен Брониславович продолжит, вставил ремарку Пётр Иванович.
Великий князь перевёл на него взгляд, но, тут же кивнув на его слова, уточнил:
– На что же тогда Оболенскому нужна была эта машина, ежели она может творить такое?