Город Мёртвых

– Говори, – тут же настойчиво попросил англичанин. – Я догадываюсь, что сейчас происходит в твоей умной голове.

– Хм…

– Ти-ин, – требовательно протянул он.

Он попытался усмехнуться моему упрямству, но вместо этого, вышел какой-то совсем уж нездоровый и горький смешок, выдававший все его внутренние переживания. Его пальцы ощутимо дрогнули.

– Они тоже отправились в убежище? – решила уточнить я.

– Да. Что думаешь? – взволнованно спросил Том. – Каковы шансы…

Он осёкся на полуслове, не решаясь договорить.

– Я могу сказать только одно, – стараясь быть тактичнее обычного, я тщательно подбирала слова. – Им повезло, что они не полетели с тобой на одном самолёте.

Том судорожно вздохнул, плотнее прижимая меня к себе, словно я могла его спасти от этой стремительно накатывающей волны страха.

– Извини, – сейчас мне действительно было жаль, что я оказалась для него такой бесполезной. – Мы можем гадать бесконечно, что с ними. Я не всевидящая. Нужно надеяться, что с ними всё в порядке.

Мы оба знали, что их шансы на выживание ничтожно малы. Случай с самолётом Томаса, ручаюсь, был не единственным. Но даже ложная надежда всегда лучше полного отчаяния. Особенно для такого не искушённого одиночеством человека как Том.

– Как только мы доберёмся до убежища, ситуация прояснится, – предприняла я попытку сказать ещё хоть что-то обнадёживающее. – Давай не будем думать о плохом. Лучше верить в хорошее.

Мужчина выслушал меня молча и продолжал хранить молчание ещё долго. Честно, я боялась посмотреть на него. Прекрасно ощущалось напряжение, с которым он пытается перебороть свои переживания. Я понимала, что он чувствует, и решила дать ему время смириться с неразрешимостью этой ситуации.

– Я никогда не спрашивал тебя, – вдруг обратился он ко мне. Было заметно, что говорить спокойно ему давалось с большим трудом. – Ты сказала, что одна, но… Ты точно знаешь о судьбе своих родных?

Он сглотнул и шумно втянул носом воздух, стараясь собраться. Я знаю, ему было необходимо разделить свои мысли и чувства с кем-нибудь ещё, ощутить себя не одиноким, услышать, что я тоже испытываю нечто подобное –но мне нечего было ему предложить. В отличие от него, я знала точно.

– Да, все мои близкие мертвы, – как можно спокойнее поведала я. – Мне больше некого терять.

Как странно, это признание далось мне так легко. Наверное, время всё же сделало своё дело. Лёгкий холодок возник в сердце и тут же испарился, как призрак старой утраты, с которой я уже давным-давно смирилась. Руки интуитивно сжали одежду мужчины. Вот он – живой, единственный… Мои губы невольно разомкнулись, и я коротко добавила:

– Кроме тебя.

Прошедшая тяжёлая ночь вновь всплыла в моей памяти. Если до этого момента я ещё сомневалась, то, после всего пережитого, теперь могла сказать точно – Том Стенсбери был смыслом моего существования. Ни больше, ни меньше. Сама мысль о вероятности его исчезновения из моей жизни вызывала во мне ужас.

Мои размышления были прерваны копошением собаки возле двери. Возможно, не было ничего странного в том, что Шекки просто обнюхивала входную дверь, она не лаяла и даже не рычала, но меня её поведение озадачило.

– Соболезную, – посочувствовал Том, несколько опуская мою последнюю фразу, которую он, бьюсь об заклад, расслышал.

– Не нужно, – вновь убедительно попросила я, отстраняясь. – Мёртвое – мёртвым, живое – живым. Не хочу переживать об этом снова.

С улицы мне послышался еле уловимый звон. Интересно, какого чёрта там происходит? Не могло мне это показаться!

– Тин? – удивлённо посмотрел на меня англичанин, совершенно не понимая, почему я так настойчиво пытаюсь вырваться из его рук. – Я чем-то обидел тебя?

– Нет, всё в порядке, – стараясь не подымать панику на пустом месте, сказала я как можно спокойнее. – Отпусти меня.

Но Томас не понимал, что со мной вдруг произошло, и это делало его только упрямее:

– Если я в чём-то виноват перед тобой, скажи мне.

– Всё в порядке, – быстро повторила я, опрометчиво не желая делиться с ним своими, возможно пустыми, вспышками подозрительности.

Я привстала, стараясь не шуметь, и внимательно прислушалась к окружающим нас звукам. Звонкое потрескивание камина и глухое клацанье когтей собаки по паркету, к сожалению, мешали услышать что-либо ещё.

– Да стой же ты! – наконец потеряв веру в моё благоразумие, повысил Том голос, цепляясь в последний момент в сковывающую меня простынь и рывком усаживая обратно. – Довольно!

От неожиданности я коротко пискнула, рухнула на колени и возмущённо уставилась на него. Чтобы тут же не разразиться великим и могучим во всей красе и вслух, честно, мне пришлось собрать все свои жалкие остатки самообладания. Очевидно то, что я вот-вот взорвусь, было видно невооружённым глазом. Томас предпочёл схватить меня за плечи, чтобы я даже не подумала вырваться.

– Спрашиваю ещё раз, – вкрадчиво заговорил мужчина. – Что случилось?

– Для этого совсем не обязательно было меня обездвиживать! – недовольно заметила я, чувствуя, с какой силой впиваются в меня его пальцы. Пожалуй, позже я найду на своих плечах парочку другую синяков.

– А что я могу ещё сделать? Ты в очередной раз попыталась уйти от разговора! Я ненавижу, когда ты начинаешь убегать!..

– Хорошо, хорошо! – я расторопно перебила его. – Тебе не кажется, что Шекки ведёт себя странно?

– Шекки? – пусть Том и не сразу понял, о ком я говорю, но секундой позже всё-таки перевёл внимание на собаку.

А собака тем временем тихо и заунывно скулила, нарезая круги вокруг входной двери, поджимая неправильно купированный хвост и взъерошив шерсть на загривке. Вела она себя действительно как-то очень уж странно…

– Она что-то чует, – согласился мой спутник.

– Или кого-то, – добавила я. – И самое странное, что в присутствии зомби она бы вела себя совсем по-другому.

Одна из пережатых рук уже начинала неметь, пришлось с силой дёрнуться в сторону, чтобы напомнить о своём незавидном положении:

– Теперь отпустишь? – вопросительно уставилась я на мужчину.

Том молча разжал хватку, поднялся и помог мне встать на ноги.

– Извини…

– Проехали, – сдержанно отмахнулась я.

– Как думаешь, что это может быть? – спросил он, с подозрением вглядываясь в окна.

Я затянула потуже, так и стремящуюся свалиться, простынь и прошлёпала босыми ногами ближе к двери, неловко подхватив по дороге автомат:

– Сейчас разберёмся.

Быстро выглянув в ближайшее окно, я обнаружила, что непосредственно за дверью никого не было. Значит, нечто, встревожившее собаку, находилось где-то поблизости, на территории базы. Попытавшись на всякий случай вскинуть автомат, я вдруг встретилась с неприятностью – моё облачение было для этого просто не приспособлено. Ощутив себя греческой богиней с автоматом, я испытала некий конфуз. Это же надо было какой-то твари подобраться к нам именно сейчас! «Или… какой-то дуре затеять весь этот спектакль, даже не удосужившись проверить окрестности после ночлега?» – ехидно добавил внутренний голос.

Тем не менее, сокрушаться по поводу своей неосмотрительности уже было поздно. Бегло выглянув во двор, я вспомнила, что слышала какой-то отдалённый звон. Это вполне могло быть стекло, а я ведь вчера разбила окно в кирпичном строении. Но это же не может быть тот труп, верно? Уж очень он не походил на те, которые могут вдруг подняться…

Отсюда это злополучное здание было плохо видно, его заграждал хлипкий настил, оберегающий от сырости жалкие остатки поленницы. К счастью, я вовремя вспомнила, что здесь был чердак.

– Том, – решительно обратилась я к своему спутнику, подходя ближе и протягивая ему автомат. – Идём наверх!

Не тратя ни минуты, я буквально побежала к лестнице.

– Зачем? – не понял Стенсбери, тем не менее, стараясь не отставать. – Ты что-нибудь заметила?

– Ничего не видно, нужен обзор получше, – терпеливо разъяснила я, неловко, но достаточно прытко забираясь по приставленной лестнице наверх.