Город Мёртвых

– Между нами тишина, – робко улыбнулась я, как бы извиняясь.

Том неопределённо хмыкнул:

– Скорее недосказанность.

Стенсбери, что-то осмыслив, решительно сделал шаг по направлению ко мне. Я же, только заметив это, дёрнулась назад.

– Не подходи ближе, – решительно предупредила я, совершенно не понимая, что у него на уме.

Проигнорировав мои слова, Том всё же приблизился, оттеснив меня к шкафу.

– Не беспокойся, ближе чем этим утром я к тебе не буду, – вкрадчиво объяснил англичанин.

Он безрезультатно попытался усмирить нависшую мне на лицо влажную паутину волос и со снисходительной ухмылкой сдался.

– Знаешь, – тихо сказал он, тщетно пытаясь заглянуть мне в глаза, – в любой другой ситуации я бы промолчал и пустил всё на самотёк. Притворился, что ничего не почувствовал и ничего не помню. Но не сейчас. Не здесь. И не с тобой.

Я жадно слушала каждое его слово, но уже давно решила, что ни в коем случае не скажу ему правды. А я была очень упёртой в своих решениях.

– Пожалуйста, скажи мне, почему ты это сделала? Это важно.

О, это была настоящая пытка! Во мне всколыхнулось недовольное животное, которое требовало сиюминутных действий. С трудом удерживая свой острый язык, я пыталась подобрать слова для ответа, которые звучали бы невиннее всего. К сожалению, подобных слов практически не находилось. Вообще, английский достаточно прямолинейный язык…

– Ты красивый, когда спишь, – вырвалось у меня наобум, и я сама тут же пришла в ужас от сказанного.

Моё лицо исказила жуткая гримаса отчаяния – хорошо, что я отвернулась и мой собеседник этого не увидел. «Что?! – в ужасе думала я, – Что за хрень я сказала?!». Но слово, как известно, не воробей.

– Эмм… – Том очевидно смутился и впал в ступор. – Это мило. Спасибо.

Не дождавшись ничего более убедительного, он отстал от меня, прошёлся до дивана и сел. Некоторое время он просто смотрел перед собой, после устремил взгляд полный недоумения на меня. Я по-прежнему стояла, подпирая дверцу шкафа и молчала, стараясь не забиться в истерике прямо в его присутствии.

– Так сколько тебе лет, говоришь? – неуверенно уточнил Стенсбери.

Чёрт возьми, от его укоризненного взгляда, мне действительно впору было выйти в окно!

– Впрочем, не важно. Чувствую, ты всё равно не скажешь мне всей правды, – Том словно отмахнулся от какой-то навязчивой мысли и натянуто улыбнулся. – Давай договоримся так, с этого дня мы спим раздельно, ладно? Чтобы не… мешать друг другу спать. Что скажешь?

Я не в силах была ответить ему и сдержанно кивнула, хотя на самом деле мне хотелось рвать и метать.

– Вот и отлично, – Том удовлетворённо хлопнул ладонями по ногам и поднялся с дивана. – Да, позволь узнать, там в ванной ещё осталась вода?

Второй кивок вышел у меня более убедительным.

– Отлично.

Мужчина быстрым шагом вышел из комнаты, чуть позже закрылась дверь ванной. Отлепившись от стены, я на негнущихся ногах добралась до расправленного дивана и упала лицом вниз на одеяла. Постельное бельё всё ещё пахло нашими телами, я смяла его в руках, и зарычала от бессилия.

– Бхозе мхооой! – глухо воскликнула я в скомканное одеяло. – Хну похемууу?! Тхом! Похему хыы хакой тэбыыл! Нэхнавижу хыпя, зхасзханец!

Некоторое время я лежала на диване всё в той же позе и мычала нечто нечленораздельное. Потом вдруг резко вскочила, прошла к ванной и дёрнула дверь. К сожалению, а быть может и к счастью, дверь оказалась запертой. Том, очевидно, тоже не любил сюрпризы. Моей смелости хватило ровно на то, чтобы добраться до двери ванной, так что я тут же вернулась в комнату, со страхом думая, что он всё слышал, и бухнулась обратно на диван.

Мне было дико стыдно перед ним и хотелось извиниться. Однако в голове маячила и ещё одна навязчивая мысль – если бы он не притворялся спящим, ничего этого бы не было! Чего он ожидал от меня? Зачем, спрашивается, провоцировал?

Из терзавших мою душу размышлений меня вырвала хлопнувшая дверь и приближающиеся шаги. Я, гонимая внезапным порывом, забралась под одеяло и закуталась в него.

– Ты что-то хотела? – спокойно поинтересовался Том, застыв в дверном проёме.

– Нет, – соврала я, выглядывая на него из одеяльного «кокона».

Сердце, казалось, билось уже где-то у горла. Моему взору открылся его обнажённый торс и лежащее на плече полотенце. Второй частью полотенца он в данный момент тёр голову и влажные короткостриженые волосы были непривычно тёмными. Определив, наконец, моё месторасположение в комнате, он улыбнулся:

– Ты решила сделать для себя нору?

Наконец-то я вновь увидела его открытую улыбку, и от этого словно камень с души упал. Я улыбнулась ему в ответ, поздно сообразив, как нелепо должно быть выгляжу. Мужчина оставил свои волосы в покое и, чуть посомневавшись, сел рядом.

– Извини, если обидел тебя, – аккуратно подбирая слова, начал говорить Томас, – или напугал. Я не хотел, правда.

Я жадно пожирала глазами каждый сантиметр его спины и слушала.

– Немного не понимаю тебя, – мужчина усмехнулся, наблюдая за мной в пол оборота. – Иногда ты говоришь очень серьёзные вещи, настолько серьёзные, что заставляешь меня чувствовать себя дураком и поражаться тому, какая же ты умная. А иногда, – он кивнул, намекая на моё состояние «кокона», – ты ведёшь себя вот так. Ты пойми, я просто не знаю, как к тебе относиться. К тебе и… твоим действиям.

– Извини, – тихо отозвалась я, пристыженная его словами.

Том выжидающе смотрел на меня, и я понимала, что не могу позволить себе снова промолчать. Однако подобрать нужные слова казалось было просто невозможно. Набравшись смелости, я выбралась из одеяла и села рядом. Судя по выражению лица англичанина, моя решительность его определённо порадовала.

– Между прочим, это ты своим присутствием заставляешь меня вести себе по-дурацки! – бесцеремонно ткнула я его пальцем в оголённый бок.

– О, ты несправедливо обвиняешь меня! – рассмеялся он, слегка театрально отклонившись в противоположную сторону и потёр рёбра.

– Факт остаётся фактом, – ухмыльнулась я, загребая рукой свои непослушные волосы назад. Они наконец-то высохли и теперь страшно пушились.

Томас внимательно проследил за моими действиями и широко улыбнулся.

– Ты очень красивая, – решился сказать он, не отводя взгляда в попытке распознать мою реакцию.

– Когда сплю? – ехидно уточнила я, намеренно всматриваясь куда-то в стену.

Надо отдать ему должное, попытка была хорошей, услышать подобное от него в свой адрес было весьма приятно. Но показывать этого так просто я не собиралась. Его губы дрогнули и сжались в попытке сдержать смех.

– И когда спишь, тоже, – согласно кивнул он и медленно вдохнул.

– Это поэтому ты распустил руки? – не сдержалась я, прищёлкнув языком.

Ну, всё, мистер Стенсбери, пришло твоё время сгорать со стыда! Моё внутреннее животное довольно заурчало в предвкушении.

– Давай забудем об этом? – поспешно предложил Том.

– Ах, вот как! – возмутилась я.

– Я тоже виноват, – примирительно изрёк мужчина. – Давай остановимся на этом.

Не знаю почему, но я не стала с ним спорить, решив, что ни к чему больше мусолить эту и без того наболевшую тему. Ну, обнял. Ну, поцеловала. И что теперь?

– Ох, – тяжело вздохнула я, вставая на ноги, и с укором добавила. – Дохрена времени драгоценного потеряли!

Сходив на кухню, я вернулась к Стенсбери со своим дневником и села.

– Будешь зачитывать мне свой дневник? – он озадачено посмотрел на книжицу в моих руках.

– Нет. Буду в очередной раз доказывать, что умнее тебя, – ехидно проворковала я, листая свои записи. – Если ты ещё помнишь, выход нам заблокирован, вокруг нас ад, а ещё где-то есть выжившие – и с этим всем нужно что-то сделать до зимы.

На протяжении следующего часа я делилась с ним своими наработками. Рассказывала о начале эпидемии, стараясь не упоминать о моей прошлой жизни, концентрируясь лишь на наблюдениях и выводах. Томас слушал внимательно и крайне заинтересованно. Мне очень нравилась его манера искать пробелы в общей картине и стремление докапываться до сути, это заставляло меня размышлять и задавать себе новые вопросы.