Страница 15 из 18
Вспомните что-нибудь из своего детства, скажем, когда вам было три или четыре года. Большинство людей довольно легко вспоминают отдельные события, произошедшие с ними в возрасте двух лет или около того, а некоторые помнят себя чуть не с самого рождения. Закройте глаза, дайте этим воспоминаниям полностью вернуться и воссоздать ваши тогдашние переживания. Припомните людей, с которыми они связаны, места, звуки и особенно чувства. Сильные эмоции повышают нашу способность фиксировать определенные переживания в долговременной памяти и могут помочь ее восстановить, если нужно. Обоняние тоже может дать сильный стимул для пробуждения определенных воспоминаний – аромат духов вызывает воспоминания о бабушке, а слабый запах табачного дыма пробуждает мысли о дедушке. Позвольте своему уму погрузиться в картины ранних лет жизни, которые могут скрываться на самом краю сознания, и вы изумитесь своей способности оживлять такие моменты.
Любое субатомное наблюдение зависело от того, кто его воспринял. Даже введение в эксперимент робота не помогло, так как интерпретировал результаты человек. И это ведет к выводу: сознание преображает реальность.
Материалистическая модель пытается втиснуть наши воспоминания в молекулярные элементы синаптической связи нейронов. Однако какие бы атомы и молекулы ни участвовали в исходном шифровании наших переживаний более полувека назад, с тех пор они бесчисленное множество раз сменились, а воспоминания сохранились. Кто-то возразит, что первичные синаптические компоненты были со временем заменены подобными атомами и молекулами, но факт остается фактом: воспоминания извлекаются из материала, отличного от того, на котором они (гипотетически) изначально хранились.
В 1940-х годах нейрохирурги поняли, что маленькие зоны медиальных отделов височных долей (включая гиппокамп) играют решающую роль в общем преобразовании кратковременной памяти в долговременную, но их нельзя назвать настоящим местом хранения памяти. Повреждение этих отделов мозга не влияет на извлечение старых воспоминаний, а только на формирование новых. Этот факт укладывается в модель мозга как приемника или фильтра для первичного сознания, но не генератора разума и не места хранения воспоминаний.
Одна редко обсуждаемая загадка клинической нейрохирургии связана с иссечением мозга (удалением части тканей головного мозга) и хранилищем памяти. Если кто-то допускает, что воспоминания хранятся в неокортексе, то после крупных резекций мозга часть воспоминаний должна исчезать, однако этого не происходит.
Доктор Уайлдер Пенфилд сделал важные открытия, подсказывающие, что на самом деле память хранится не в мозге (смотрите приложение А). Поначалу он поверил, что вот-вот обнаружит местонахождение памяти, но вскоре понял, что все не так просто. Электростимуляция височных долей вызывала у его пациентов схожие переживания, однако они были не настолько единообразными, чтобы претендовать на нечто большее, чем знание о том, что физический мозг представляет собой некую зону взаимодействия, обеспечивающую извлечение воспоминаний. Он даже рассказывал о случаях, когда люди, полностью лишенные кортикальной зоны, связанной с восстановлением памяти, сохраняли все свои воспоминания! За три десятилетия кропотливого исследования он не нашел доказательств того, что воспоминания хранятся в мозге.
Невозможность определить физическое местоположение памяти в мозге – один из важнейших признаков того, что материалистическое мировоззрение потерпело неудачу. Чем больше мы узнаем о структуре и биологии мозга, тем яснее становится, что мозг не порождает сознание и не служит вместилищем памяти. Мозг не производит сознание, как не производит он звуковые волны, когда вы слушаете музыку. Более того, ситуация обратна: мы сознательны вне зависимости от нашего мозга.
Материалистическая наука как основа постижения реальности бесперспективна. Нам давно пора подняться над этим стереотипом и включить идею отдельного от тела сознания в нашу рабочую модель Вселенной. Объединение науки, Вселенной и нас самих – это единственный путь вперед. Для самых прогрессивных людей наука начинается именно здесь, на рубеже XXI века, когда, наконец, мы приближаемся к какому-то пониманию сути дискуссии о разуме и теле. И это интригующее исследование фундаментальной природы реальности имеет непосредственное отношение ко всем нам.
Глава 5
Гипотезы о первичности разума
«Вселенная начинает напоминать гигантскую идею, а не гигантскую машину… Нам… следует провозгласить скорее (Разум) создателем и правителем этого мира».
Когда я искал ответы, то стремился разгадать две сложные загадки: как развивающаяся в моем неокортексе инфекция допустила ту крайне мощную и сверхреальную сознательную осведомленность, какой я обладал в глубокой коме? И какова фундаментальная природа той неописуемо умиротворяющей силы знания, веры и чистой безусловной любви – того исходного разума и созидательности (которые многие отождествляют с Богом или Верховным Божеством) в источнике всего сущего, Ядре? Мое путешествие показало, что сознание исходит из этой внутренней сущности Вселенной. Как увязать это все в одну теорию?
Я рассмотрел много разных моделей, объясняющих взаимоотношения между разумом и мозгом. Весь диапазон возможных ответов на проблему ума-тела можно представить в виде линейного спектра, соединяющего два полюса: материализм (мозг порождает разум) на одном конце и метафизический идеализм (разум порождает мозг и всю физическую материю) на другом. Между этими двумя полюсами лежит много вариантов «дуализма», признающего существование разума, объяснимого не только физическим мозгом. Дуализм позволяет мозгу и разуму существовать параллельно (что предполагал Уайлдер Пенфилд и другие исследователи).
Наряду с другими ограничениями, материализм отрицает, что люди имеют какую-то свободу воли, а иллюзию сознания приписывает естественным законам физики и химии, примененным к веществу мозга. Но что насчет свободной воли, которая помогает вам решить, есть у нас свобода воли или нет? Является ли и этот процесс результатом цепи химических реакций в мозге, который предсказуемо склоняется к «да» в одних случаях и к «нет» в других? Чтобы полностью принять материалистическое объяснение, нужно признать, что у людей свободы воли нет. Для меня это было последним гвоздем в гроб материализма.
Такие фундаментальные вопросы, как занимавший меня, требовали расширить зону поиска, но я не понимал, куда повернуть. Религии и мистические традиции, конечно, признавали существование творческой силы во Вселенной и не расходились с моим опытом, но их мне было недостаточно, мой научный ум требовал более полных объяснений. И для этого я обратился к квантовой физике.
Квантовая физика – исследование поведения молекул, атомов и их элементов в микромире – это самая признанная теория в истории науки. На лежащих в ее основе математических и физических параметрах строится примерно треть мировой экономики (вся микроэлектроника – мобильные телефоны, компьютеры, телевизоры и системы GPS). Впрочем, за более чем сто лет ее существования научное сообщество так и не поняло, что эксперименты квантовой физики на самом деле говорят о природе реальности.
Одна причина такой слепоты кроется в том, что квантовая физика имеет дело непосредственно с проблемой ума-тела на самом фундаментальном уровне и занимается взаимопересечением нашего разума с наблюдаемой материей. Если хорошенько поскрести окружающий нас с вами физический мир, мы обнаружим, что он ведет себя не так, как диктуют разумные правила нашей повседневной жизни или физические законы, управляющие большими объектами, включая наши тела. Эксперименты квантовой механики обнаруживают, что энергетическая ткань всех вещей, составляющих физический мир, имеет такой необычный характер, что ставит под сомнение все наши идеи о природе реальности.