Возвращение

  - Патриций, за его поимку положена награда, - встревожено обратился к вельможе Иш Кария. - Я бедный человек...

  - Теперь уже нет, - сановник небрежно швырнул под ноги кабатчику кошелек, который только что отобрал у Андроника. - Все это теперь твое. Славь Исаака Ангела.

  Хозяин заведения быстро подобрал брошенное. Раскрыл. Золото. Много. Запихнув кошелек за пазуху, Иш Кария, сторонясь каждого, попадавшегося по пути, бросился вон из города. Спрятать...

  Встать на ноги Андронику дали только тогда, когда его выволокли за пределы поселка. Так, облепленного грязью, в разодранной одежде его и доставили в Анему, одну из самых страшных тюрем во всей Ромейской империи. Раздев догола, заковали в кандалы и, бросив рядом кривобокий кувшин с затхлой водой, заперли в одной из камер. Грохнул запираемый засов, поверженный басилевс остался один на один с собой в мрачном застенке.

  ** иануарий 6693 года

  - Посмотрите на него, как жалок и беспомощен этот самый первый, самый главный из тяжеловесов, считавший себя равным Богу. Посмевший писать от имени Бога. Посмотрите на него еще раз, на этого ничтожнейшего человечишка. Ты все еще мнишь себя спасителем Империи?

  Главный зал Влахернского дворца. Перед Андроником, на отделанном богатой резьбой и золотом троне, Исаак Ангел. Победитель, вновь провозглашенный император, заговорщик и узурпатор власти. В белых парадных одеждах и стеммой на голове. Он презрительно взирает на своего закованного в цепи поверженного врага.

  - Так я не слышу ответа: ты все еще мнишь себя спасителем империи? Или ты ничего не можешь без своих верных варягов?

  - Да, я - спаситель империи. И не тебе, пришедшему подлым образом к власти, судить меня. И все мои чаяния были только об усилении мощи великой Ромеи, народ которой именно при мне стал и свободнее и богаче. Свободнее от тех гнусных взяточников и казнокрадов, что наплодили твои подручные. И именно при мне в короткое время и население городов возросло, и земля принесла сторичный плод, и жизненные припасы сделались дешевле. Или ты не желаешь видеть всего этого? Так знай: мое правление еще назовут Золотым веком, а тебя - началом конца Великой империи.

  Обмотанный цепями Андроник резко выпрямился. Это было больно, но он не хотел показывать свою слабость перед врагами. Исаак хотел было вскочить с трона, но быстро одумался. Стоя рядом с этим гигантом, он бы выглядел карикатурно.

  - Нет, это ты пытался истребить империю. Ты притеснял и уничтожал лучших и достойнейших ее представителей. В своей жажде крови и безраздельного величия ты не жалел даже своих родичей. Ты - тиран. Ты им и останешься на века. Ты хочешь сказать, что сделал счастливее народ Ромеи? Что я слышу! Уж не эти ли плебс покрывали тебя самыми последними словами и готовы были растерзать, покуда моя стража везла тебя сюда из Анемы?

  Тяжелые цепи, удерживаемые стоявшими по бокам от Андроника воинами, тянули вниз, побитое тело ныло и просило пощады, но басилевс не мог позволить ему этого. Собрав последние силы, он вновь поднялся во весь свой громадный рост, по его лицу скользнула уничижительная улыбка.

  - Чернь слепа. Она живет одним днем. И ты оплатил ей этот день, разрешив разграбить мою казну в Большом дворце. Ведь ты, как и все трусы, побоялся войти туда с мечом и вместе с толпой. Знаешь, сколько это стоило тебе? Сто семьдесят тысяч солидов! Глотай слюни, мразь! Еще никогда и никому переворот не стоил так дорого. Я не жалею об этих деньгах - они все равно не достались тебе. Я сожалею лишь об одном. Что вовремя не распознал и не убил такую подлую змею. А варяги... Они еще придут и отомстят. И если не за меня, так за порубленных тобою своих соплеменников.

  - Но тебе уже не увидеть этого!

  - Я знаю. Но эта мысль придает мне силы. И помни: ты заплатил за свою власть сто семьдесят тысяч солидов. Сто семьдесят тысяч, жалкий златолюбец!

  Лицо Исаака перекосило. Слова комом застряли в горле. Покраснев до мочек ушей и гневно вращая глазами, он попытался что-то ответить этому человеку, целиком пребывавшему в его власти. Но слов не было. Все затмил блеск золота, доставшегося не ему и которое теперь уже трудно было собрать. Наконец новоиспеченный император взял себя в руки и рассмеялся. Тяжелым мертвящим смехом.

  - Ты сходишь с ума. Ты настолько скуп, что даже перед смертью не можешь позабыть об оставленных тобою солидах. И я рад, что твоя жадность будет терзать тебя все время, пока ты будешь умирать. А умирать ты будешь долго, как долго ты мучил нас. И это я тебе обещаю.

  - Ты глуп. И можешь только угрожать. Замолчи. Я не желаю более с тобой разговаривать.

  - Тогда склони голову перед императором! - Исаак помутневшим от гнева взором обвел собравшихся. Стоявшие вдоль стен патриции с нетерпением жаждали крови. Им не хватало только знака. - Что ж... - теперь император обратился уже к ним. И вновь кровожадная усмешка исказила его лицо. - Мне кажется, что я не смогу творить над ним правосудие, чтобы удовлетворить желание каждого из вас. И я отдаю его вам, чтобы вы сделали с ним все, что захотите.

  Первый удар так и не смог свалить гиганта, он пошатнулся, но все же ему удалось устоять на ногах. Затем удары посыпались со всех сторон. В глазах Андроника поплыло. Мягко перевернулся каменный пол. Басилевс упал. Прошло всего несколько мгновений, как разъяренное окружение Исаака напало на него, но вот он уже почти ничего не чувствовал. Сознание медленно улетучивалось, в ушах поплыл навязчивый звон.

  Император со злорадной ухмылкой смотрел на истязания своего давнего врага. Один только вид, как топчут и бьют поверженного Андроника, вызывал у него бурную радость. Он упивался, наблюдая, как покрывается под нещадными ударами кровавыми пятнами тело гиганта.

  - А это тебе чтобы ты больше никогда не писал от имени Бога!

  Один из избивавших выхватил из рук стражника секиру и одним ударом отрубил басилевсу кисть правой руки. На пол полилась кровь, но поверженный, видимо, даже не почувствовал этого.

  - Хватит, довольно! - Исаак попытался перекричать тот гам, что творился сейчас в зале. - Оставьте немного и черни. Народ тоже хочет позабавиться, не надо лишать плебс такой возможности.