Страница 65 из 88
С хохотом приняв и одобрив такое решение, собравшиеся быстро прижгли рану факелом и окатили басилевса водой. Потребовалось несколько минут, чтобы лежащий неподвижно на полу человек начал приходить в сознание. Он тяжело поднял голову, выплюнул выбитые зубы и посмотрел на стоявших над ним людей. Потом его взор остановился на Исааке Ангеле.
- Если ты все еще желаешь писать от имени Бога, можешь забрать с собой свою руку, - с холодной ухмылкой ответил тот на ненавидящий взгляд Андроника. - Я предупрежу чернь, что очень скоро любой желающий сможет прикоснуться к твоему телу. Думаю, ты будешь рад увидеть, как боготворят тебя те, для кого ты так старался и ради кого терпишь сейчас все эти муки.
** иануарий 6693 года
Андроник скорчившись валялся на холодном каменном полу. Медленно возвращалось сознание. Все тело ныло и кровоточило, лицо и рот превратились в одну единую сплошную рану. Перед глазами что-то маячило, белесое, туманное и расплывчатое. Басилевс с трудом смог сфокусировать взгляд на этом предмете. Это была его собственная рука. Отрубленная правая кисть. Тут же отчетливо всплыло все, что происходило накануне во Влахернском дворце. Обвинения, судилище, избиение. Откуда-то из живота, наверх, прокатился комок, сильнейший рвотный позыв скрутил тело. Но пустому желудку было нечего отторгнуть из себя.
Тошнота прошла. На смену ей пришел голод и страшное чувство жажды. Где-то здесь должен быть тот самый глиняный кувшин. Андроник, рискуя потерять сознание при каждом движении, приподнялся на здоровой руке. Воды нигде не было. Только пятна бурой засохшей крови вокруг. Но пить хотелось нестерпимо.
Из последних сил Андроник подполз к массивной двери камеры и постучал. Никого. Постучал еще. Наконец на той стороне послышались шаги. Отодвинулся засов, на пороге появился дородный охранник.
- Чего шумишь? - он даже не пытался скрыть своего отвращения к заключенному.
- Пить...
- Может, тебе еще и пир здесь устроить? - оскалился охранник.
- Пить...
- Пшел! - караульный раздраженно оттолкнул басилевса ногой. - Тебе не надо. Все равно скоро издохнешь.
Дверь захлопнулась. И молить хоть о каком-то снисхождении было нелепо. Но жажда была сильнее рассудка. Андроник начал вновь барабанить в деревянный проем. И на этот раз дверь открылась намного быстрее, но и стоявший за ней охранник пребывал в диком бешенстве.
- Никак не успокоишься? - заорал он. - Пить хочется? Так на, попей!
С этими словами он вынул нож и, запрокинув за волосы голову заключенного, погрузил острие в глаз Андроника. Страшная боль пронзила все тело узника. Забившись в конвульсиях, он вырвался из лап своего мучителя и попытался отползти прочь.
- Ну как, все еще хочется воды? - охранник озверело следил за потугами своего арестанта. - Будешь еще отвлекать меня, не увидишь и своей собственной казни.
Сколько теперь прошло времени, он не знал. Отчаянная боль, заставлявшая сознание то уходить, то возвращаться вновь, мучительное чувство жажды скрутили все вокруг в какой-то бешеный комок из копошащихся змей. Но вот дверь вновь открылась и два охранника, подхватив басилевса под руки, потащили его куда-то по лестнице.
Посадив на плешивого верблюда, Андроника вывезли в город. Сразу за стенами тюрьмы процессию поджидала толпа жаждущих представления плебс. Но пока это был только гул и ропот.
Наконец одна из старух подскочила к басилевсу и схватилась за его бороду.
- Посмотрите, как жало змеи! - визгливо закричала она.
Это было как сигнал. Тут же со всех сторон посыпались камни и удары палок. Какой-то оборвыш, с трудом протиснувшись к басилевсу, плеснул ему в лицо жидкость. По окатившему толпу смраду, все поняли, что это такое и, радостно завопив, продолжили избиение предоставленного им в полное распоряжение человека.
Андроник с трудом осмотрелся. Вокруг только искаженные злобой лица.
- Зачем?... - попытался промолвить он, но очередной камень, попавший ему в голову, не дал договорить фразу.
- Ты приказал разорить всю мою семью только за то, что мы взяли немного товаров из разбитого штормом корабля! - одетый в рубище крестьянин запустил в своего бывшего правителя несколькими кусками навоза. - Будь ты проклят!
А дальше был ипподром. И перекладина меж двух столбов, на которую басилевса подвесили за ноги. И латинские наемники, упражнявшиеся в искусстве колоть кинжалом. И внезапно боль ушла. Остались только ощущения тычков и чувство жажды, последние чувства, что помнил некогда могущественный, а теперь поверженный правитель великой Ромеи.
- Господи, помилуй! Зачем же вы ломаете сломанный тростник! - прошептал уходящий в небытие басилевс.
Он посмотрел на обрубок своей правой кисти, она кровоточила. В отчаянье, не имея далее возможности бороться с желанием напиться хоть какой-нибудь влаги, Андроник поднес к лицу изуродованную руку.
- Смотрите, он и перед смертью хочет напиться крови! - в неистовстве заорала толпа.
- Так на же тебе! - один из латинян подскочил к басилевсу и наотмашь, сквозь горло в грудину, вонзил в него меч.
Последняя судорога прокатилась по телу несчастного, он затих. Толпа восторженно ликовала. Казалось, радуются даже не поделившие что-то между собой медные статуи разъяренных волчицы и гиены, возле которых так и оставили висеть тело жестоко замученного, свергнутого правителя великой Ромеи.
Глава 17