Страница 27 из 42
- Перестаньте буянить, я ведь могу и полицию вызвать.
- Ух ты! Еще не понял, с кем имеешь дело? - Рой в бешенстве схватил в правую руку стоявший рядом металлический стул и одним движением левой буквально срезал с него прочную на вид спинку. - Мне столько раз приходилось ходить под обстрелом, когда не знаешь, что произойдет в следующую секунду, что какая-то там полиция теперь меня вряд ли напугает. Могу даже у них отдохнуть маленько. Но потом выйду. Еще раз объяснить, что с тобой после этого будет?
- И что же вы хотите? - вид раскуроченного стула несколько отрезвил управляющего. - Поймите, я ведь тоже не все могу.
- Для начала переведите отца на нижнюю койку...
Глава 7
Перед ним стояла невысокая молодая женщина в широком разлетающемся пальто, чем-то похожем на пончо, но длинном, полы которого совсем чуть-чуть не доставали до земли. Миловидное когда-то лицо женщины было изрядно подпорчено излишней худобой, особенно явственно отразившейся в глубоко ввалившихся щеках, открывших ее резко очерченные скулы, тонких, в ниточку, губах и узком клинообразном подбородке. И эту не обошла стороной проклятая мода на волшебное похудание, через которое, как считается, самая заурядная девица может стать писанной красавицей. В одной руке у женщины был одетый в нарядный светло-синий комбинезон карапуз, скорее, учитывая раскраску одежки, мальчик, другой же рукой мамаша придерживала небольшую худенькую девчонку лет семи в широкой, не по росту, желтенькой курточке, стоптанных башмаках и заштопанных колготках.
Женщина смотрела на него, но этот ее остановившийся, замерший взгляд был странен. Так смотрят слепые, не на тебя, а как бы сквозь тебя оцепеневшими глазами, которые на самом деле видят перед собой только тьму. Но она не была слепой и Рой почему-то прекрасно это понимал. Но отчего же она тогда не видит его?
Женщина сделала шаг вперед, потащив за собой упиравшуюся девочку, потом еще один...
- Мама, не надо! - беззвучно захныкала вдруг девчушка и ее детское личико исказила гримаса неподдельного ужаса. Она попыталась вырваться из руки женщины, но та с силой рванула ее вперед, девочка с визгом полетела вниз...
...Женщина все еще находилась на самом краю высоченного здания, где-то далеко под ними копошились спешащие по своим делам люди, ехали машины, а в это время на них сверху уже падал семилетний ребенок. И зловещая, обволакивавшая все вокруг плотным маревом, тишина. Только где-то внутри себя Рой как-то особо остро ощущал разрывающееся мчащейся на встречу смерти сердце девчонки, а ее умоляющий голос все заполонял и заполонял набатным звоном голову, размножаясь отражениями и становясь от этого все более невыносимым.
Женщина спокойно сделала еще один шаг, еще раз взглянула вниз, на улетавшую дочку, и оттолкнулась ногами от парапета...
Рой похолодел. Он попытался подхватить падавшее тело, но оно прошло сквозь его руки. И только теперь он понял, что на самом деле его здесь нет, и что это не он присутствует здесь и сейчас, а это всего лишь парящая в странной невесомости его бестелесная оболочка, которая может все видеть, но ничем не может повлиять на происходящее.
Он опустился вниз.
Там, распластавшись на тротуарной плитке лежали девочка и ее мать, все еще сжимавшая в руке своего сынишку... Вдруг голова женщины поднялась из лужи натекшей крови, и ее глаза поймали взгляд Роя. Теперь она уже смотрела прямо на него и обращалась только к нему.
- Я глупо сделала, что родила их... - и на этот раз Рой уже не почувствовал, а именно услышал ее слова, потому что они нестерпимым грохотом отдались в его ушах.
Похолодевший Рой раскрыл глаза. Он находился на борту чартера, а все увиденное было лишь страшным кошмарным сном, хотя последние слова женщины все еще звучали в его сознании безмерным неумолкающим эхом, от которого, казалось, нет избавления.
Вытянувшийся из спинки переднего сиденья гибкий шланг услужливо предложил воду. Рой жадно высосал чуть ли не пол литра. В голове стихло, руки перестали дрожать, сознание очистилось, вернулось в норму. Он снова ощутил себя всего лишь обычным пассажиром рейса Актика - Гелао.
На этот раз полет проходил в основном при комфортном "одном же", лишь изредка, при коррекциях курса, переходя эту черту, но ненамного и совсем на короткое время. Было видно, что пилоты из кожи вон лезут, пытаясь доставить своим пассажирам как можно менее неудобств. И все это вряд ли ради обитателей сидячих мест третьего класса.
Вылет несколько раз откладывали. Затем под усиленным контролем всех бюджетников провели в салон, при том запретив не то что выходить, но даже оставлять свои кресла до момента старта, а после взлета объявили о полной блокировке уровня, запрете прогулок по кораблю, и о том, что питание теперь будет организовано непосредственно в отсеке. Все это явственно говорило, что в каютах первого класса разместилась какая-то весьма и весьма значительная шишка.
Но Рою, как, впрочем, и всему низшему населению корабля, это все было абсолютно безразлично. Зато не выматывали перегрузки, хотя перелет и продолжался на несколько суток дольше обычного.
После необычайно мягкой посадки их вновь задержали на несколько часов внутри корабля, зато дополнительно покормили, а багаж на выходе уже ждал аккуратно расставленный по полкам в зале прилета.
Накинув обретшую свой привычный вес сумку на левое плечо, Рой размеренным шагом вышел из ворот космопорта, сразу же погрузившись в свойственный Гелао всеобволакивающий жар. Автобусом добрался до Нагарама, навестил Машика, отдав ему кучу заказанных им железок, и уже армейской попуткой прикатил в часть, где отчитался перед Карлосом о возвращении. Прошел в казарму. Все, отпуск, единственным положительным моментом в котором было примирение с отцом и переселение его на нижнюю полку в пансионате, закончился.
Начались трудовые армейские будни. Рейды по нейтральной территории, бдения в секретах по предупреждению нападения противника и отлову перебежчиков, тягостное время в казарме, выделенное для личной подготовки и собственных нужд, и изредка - увольнительные и встречи с Машиком.
Особенно тяжело было в отсутствие Узакуфы. За время пребывания Роя в отпуске его куда-то отправили, и вот уже с месяц, как от него не поступало никаких известий. Другая нехорошая новость заключалась в том, что на время отсутствия Мариса в напарники к Дайану был назначен ехидный, постоянно скалящий зубы в своей омерзительной улыбочке, Шерпан, получивший вдруг полное право везде увиваться за Роем, и от которого теперь просто невозможно было избавиться. Как поселившийся внутри человека паразит наплевательски относится к состоянию своего носителя, так и Шерпану, казалось, было абсолютно безразлично мнение своего сослуживца к этой вынужденной близости. А над совершенно неприкрытой неприязнью к собственной персоне он лишь саркастически посмеивался.