Непринятый финал

Гаррус благодарно кивнул ему, когда уходил из каюты.

***

Гаррус сидел в отсеке главной батареи и просматривал сообщения в инструметроне. Голова гудела, и приходилось сосредотачиваться, чтобы сложить буквы в осмысленные слова. Последние несколько часов турианец провел, копаясь в собственной памяти и всех базах данных, до которых только мог добраться учитывая всё ещё сбоящий экстранет. Всё тщетно. Ответа не находилось, и в голову не приходило никаких гениальных сверх-идей. Гаррус пытался спать, но сначала долго не мог уснуть, а когда всё же справился с этой задачей, его сны наполнились обрывочными, постоянно повторяющимися кошмарами. Проснувшись через час, турианец чувствовал себя гаже, чем когда засыпал, а в голову будто набили ваты и то и дело били по вискам маленьким молотком, размеренно, снова и снова. Надо было сходить в лазарет, Гаррус сам не знал, почему не заставит себя поднять задницу с пола и сделать это.

Сообщения не отличались оригинальностью, большую часть он просто пролистывал. Вот тихий писк известил о том, что появилось новое. Гаррус устало прищурился, читая имя адресата, и невольно улыбнулся. Сообщение было от Соланы.

«Ну как ты, братец? То, что я отпустила тебя без внятных объяснений, не дает тебе права опять пропадать с радаров»

Гаррус прикинул, сколько же сейчас времени на Земле, но не смог сориентироваться. Пальцы застучали по энерго-клавишам.

«Мы работаем. Есть сложности. Пытаемся решить. Я в норме. Как дела у вас?»

Отправив сообщение, Гаррус стал ждать, ответит ли сестра сразу, или она чиркнула своё послание на бегу и просмотрит почту через какое-то время. Он удивился, когда вместо письма замигала иконка видео-звонка. Значит, технологию этих звонков тоже восстановили, а он и не знал.

После нажатия на клавишу «принять», окно вызова растянулось в голографический прямоугольник – будто окно, ведущее в место за много световых лет отсюда. Солана была одета в короткий спортивный топ, позади неё утреннее солнце пробивалось сквозь жалюзи. Сестра выглядела немного недовольной, но больше встревоженной.

— Серьезные осложнения? В твоем сообщении было столько точек, что я прямо слышу эти интонации.

— Можно сказать и так, - не стал юлить Гаррус, - но мы их решаем. Так как у вас дела?

— Погано выглядишь. – Когда Солана не хотела, было очень непросто свернуть её с выбранной темы. – Что, у вас там ночь, а ты ищешь пятый угол в своем отсеке?

— Скорее ищу решение. Вот уже часа четыре, кажется, - он криво усмехнулся, - но скоро начну искать тот угол, спасибо, что напомнила. Дети в порядке, Солана?

— Да, – на этот раз сестра ответила сразу. – Да, они в полном порядке. Сейчас, кажется, учат Тариса готовить человеческую еду. Это даже весело. Ты б видел, какие он гримасы корчит, когда унюхает, как пахнет лево-аминная еда! – Солана фыркнула, и даже в этом ощущалась теплота и привязанность.

— Они у вас?

— Ага. Они немного вывели Ларсон, и она взялась за ультиматумы, а когда я сказала, что мы с Тарисом готовы присмотреть за ними, пока ты не подыщешь им дом, она чуть не полезла ко мне обниматься. Так что можешь быть спокоен, здесь всё улажено, - Солана улыбнулась. – С ними на самом деле даже меньше мороки, чем я ожидала. Стоит подкинуть какую-нибудь техническую или инженерную задачку – и дело сделано. У Тариса особенно хорошо получается, и я почти возмущена – мелкие паршивцы воруют у меня моего собственного мужа! Так что, Гаррус, будь добр, вытащи их будущую мать с того света поскорее.

Услышав это, Гаррус поперхнулся и уставился на Солану так, будто первый раз её увидел. Сестра невозмутимо приподняла надбровные пластины, будто спрашивала: «А что такого?», и собиралась что-то добавить, но тут в комнату на полной скорости влетела Изабель, в одной руке у нее развевался лист бумаги, а в другой была зажата пара карандашей.

— Солана, смотри, я нарисовала! Только двигатель не…ой, привет, Гаррус! – девочка, остановилась, заметив голографический экран и радостно помахала турианцу. Её улыбка в этот момент была такой яркой и солнечной, что просто невозможно было не улыбнуться в ответ. Гаррусу захотелось протянуть руку сквозь экран и обнять девочку, коснуться того живого, теплого мира, частью которого она была.

Мы туда вернемся. Вместе вернемся.

– Большое спасибо за фотографии, Гаррус, - Изабель посерьезнела, но глаза у неё всё также блестели. – Правда, спасибо. Мы очень обрадовались. Мы все.

— Рад, что это так, - Гаррус улыбнулся, а потом спросил, не желая, чтобы тема погибших родителей омрачала её утро. – Как вам живется у моей сестры? Вредная она, правда?

— Хэй!

— Ничего не вредная! – запротестовала Изабель, и улыбнулась Солане – Она классная. И вкусно печет блинчики.

Солана звонко расхохоталась и растрепала волосы девочки.

— Побойся Духов, дитя, да я же вместо того, чтобы положить в них сахар, положила соль!

— Зато я таких никогда раньше не пробовала, - осталась на своем девочка, - они были необычные. И ты же их первый раз готовила.

Гаррус тоже не сдержал смеха.

— У нас на борту есть один непревзойденный специалист по приготовлению яичницы, как закончим дела, я вас познакомлю.

— Удачи, Гаррус, - Изабель посмотрела на него пытливо и внимательно, в течение всего разговора она была куда больше похожа на обычного ребенка её возраста, чем он помнил, но сейчас её взгляд снова стал по-взрослому сосредоточенным. – Не умирай, пожалуйста.

Солана чуть нахмурилась, глянув на девочку, и ненавязчиво притянула её к себе, но когда заговорила, голос звучал по-прежнему легко и насмешливо.

— Слышал распоряжение штаба, солдат?

— Так точно, мэм! – Гаррус отсалютовал – Есть, не умирать!

Сестра улыбнулась ему на прощанье, Изабель помахала рукой, и голографическая проекция схлопнулась, исчезая.

Гаррус некоторое время смотрел в пространство, туда, где только что был иллюзорный портал в какой-то совершенно другой мир, а потом решительно поднялся на ноги и направился в лазарет. Голова всё также болела. С больной головой думалось плохо, а думать было нужно. Он был обязан что-то придумать. Обязан вернуть Шепард. Обязан показать ей, каким чудесным был мир, который они всё же отвоевали.

***

Ночь на «Нормандии» всегда неуловимо отличалась от холодного мрака по ту сторону корабельной обшивки.

Лиара стояла в тени переборки, и тусклый свет из коридора едва касался её плеч. Пара световых штрихов, очерчивала слишком мало, чтобы любой из членов экипажа смог угадать, кто перед ним. Но только не Явик. Явик узнал бы эту женщину даже, если бы ему выкололи все четыре глаза. Он ощущал её. Вокруг неё всегда клубилась плотная аура, которую считывали рецепторы, но было и что-то ещё. Пульсация в самой глубине, под слоем запахов и феромонов, то самое естество, к которому Явика тянуло всю прошедшую войну. И сейчас. Одно время он полагал, что дело было в том, что тогда он так и не удовлетворил своё желание с нею, что всему виной простая биохимия. Столь же примитивная, сколь и неотвратимая. Но это ощущение и сейчас не исчезло и не ослабло. Может, даже стало сильнее.

Протеанин нахмурился, вновь ощущая, как невидимая, несуществующая в реальности нить дрогнула, вызывая внутри каскад приятных ощущений и порождая диссонансы в голове. Явика бесило, что у этой женщины есть власть над ним. Его бесило, что стоило азари появиться рядом, он начинал чувствовать себя лучше, и совершенно не важно было, смотрела ли на него Лиара, говорила ли с ним и вообще замечала ли. Один факт её присутствия что-то перестраивал в окружающей реальности. Или в нем самом. Явик не знал, что хуже.

— Почему ты не спишь? – спросил он, отступая вглубь комнаты. Теперь ей было не разглядеть его в темноте. Но теперь и проход внутрь оказывался свободен.

— По твоей милости я обзавелась бессонницей, - заметила Лиара, слова обвиняли, но этого не чувствовалось ни в интонациях, ни в её ауре. – Но сейчас дело не в ней.

Лиара вошла в комнату и закрыла за собой дверь. Сдвинувшиеся створки перерезали единственный источник внешнего света, погрузив комнату в темноту.