Страница 13 из 17
“Идиот. Майкрофт — твой брат”, — вот что захотелось сказать Джону, когда он услышал ровный голос Шерлока. Какого черта сосед-полуночник решил разбудить его в такую безбожную рань? Наверняка опять нужна помощь с каким-нибудь жутковатым экспериментом, где не обойтись без огнетушителя. Джон со стоном попытался открыть глаза… почему веки тяжелые… а грудь сдавливает так, что он вот-вот задохнется.
Шерлок подумал, что ему померещилось, что ему показалось, будто веки Джона затрепетали, а хриплый голос едва слышно произнес “Идиот. Майкротбат”. Что бы это ни значило. Нет, это определенно не было игрой воображения, Шерлок ясно расслышал слово “идиот”. Друг попытался поднять руку к лицу, его глаза были открыты и пытались сфокусироваться на окружающей обстановке. Что ж, Джон несомненно прав, Майкрофт — идиот. Что хорошо доказывало: разум Джона во время комы не пострадал.
У Джона зудело лицо, и он поднял руку, чтобы почесать раздраженное место под носом. Черт, рука такая тяжелая, забавно, он что, ее отлежал? Пальцы коснулись какого-то предмета, трубка, доктор в нем сразу это определил, но он все равно был озадачен. Джон моргнул и попытался разогнать сонную дымку, но глаза отказывались фокусироваться. Его разум медленно провел краткую инвентаризацию: сухость во рту, глаза чувствительны к свету… гадость, он поморщился. Головная боль, отлично, он, должно быть перебрал в пабе, это объясняет, почему память в таком тумане. Нет, нет, не верно. Маленькая трубка под носом снабжала его дополнительным кислородом, эту холодную терпкость трудно не узнать, хотя она все равно лучше отвратного запаха хлорки, он, в конце концов, врач… И какого черта здесь такой яркий свет… Где-то поблизости раздавалось ровное попискивание монитора, и Джон медленно повернул голову, пытаясь сфокусировать взгляд на источнике звука.
— Джон? — произнес знакомый голос. Так, хорошо, это не сон. Шерлок здесь, и в его тоне сквозит облегчение.
— Замечательно, — собственный голос напомнил Джону скрежет наждачной бумаги. Он медленно переглотнул, но без толку, в горло как будто набили ватные шарики. Нет, не шарики, это побочный эффект кислорода, он всегда сушит нос и рот. — Замечательно, чем на этот раз ты меня отравил? — простонал он и сделал глубокий вдох. И это определенно было ошибкой: по телу прокатилась острая боль, и лежащая на груди непонятная тяжесть нисколько ее не облегчала, а скорее наоборот.
— Ш-лок… сними с меня эту штуку, я не могу дышать, — все так же хрипло.
— Джон, это повязка, она должна быть тугой, иначе рана может открыться. Тебя подстрелили.
— Подстрелили?
— Да, Джон, подстрелили. Надеюсь, мне не придется повторять еще раз.
— Извини, — опасаясь тошноты, которая все сильнее давала о себе знать, Джон медленно повернул голову. Потом слова Шерлока постепенно достигли его сознания, подстрелили. — Подстрелили?! — он попытался сесть.
— Нет-нет, доктор Ватсон, пожалуйста, не двигайтесь, — послышался голос, без сомнения, медсестры. Джон знал, как иногда разговаривают медсестры, а особенно с трудными пациентами, и этот снисходительный тон никогда не был у него в фаворе. Сфокусироваться на лице девушки не получалось, лампы светили настолько ярко, что его начало подташнивать, и да, грудь разрывала боль. Знакомая боль. Если тебя подстрелили, это на всю жизнь врезается в память. Дернувшись от острой, всепоглощающей боли, Джон судорожно втянул в себя воздух. Его снова уложили на постель, вызывая единственное желание: спихнуть то, что давило ему на грудь, а то дышать становилось все тяжелее и тяжелее.
— Джон. Доктор Ватсон. Мне нужно, чтобы вы успокоились, — требовательно прозвучал незнакомый голос, несомненно принадлежащий врачу, но не кому-то из его коллег. Сильные руки ухватили Джона за плечи, не позволяя двигаться.
— Сестра, — позвал через плечо доктор Грин. — Сестра! — Рыжеволосая медсестра в это время спорила с высоким черноволосым мужчиной, который пытался приблизиться к сопротивляющемуся пациенту. Дезориентация часто вызывала у травматологических больных некоторую агрессию. А у этого, несомненно, имелось еще и ПТСР. Нехорошее сочетание. Наверное, стоит его успокоить. — Гидроморфон и лоразепам²! По 5 кубиков.
Шерлок обошел ненормальную, которая пыталась заставить его уйти. Эта идиотка ничего не понимала, Джон был дезориентирован, ПТСР, будь оно проклято. Шерлок уже видел Джона в подобном состоянии, когда тот резко выходил из ночных ужасов.
— Джон, — Шерлок проигнорировал сердитый взгляд этого правительственного миньона, доктора Грина. — Джон, ты должен успокоиться. Иначе ты сделаешь только хуже. Тебя подстрелили, но сейчас ты в больнице. — Он мудро не стал класть руку на плечо друга — слишком агрессивное действие, но взял его за пальцы. — Джон, — продолжал он, мягко сжимая чужую кисть, пока сопротивляющийся друг слабо не вернул пожатие. — Джон, с тобой уже все хорошо. Пара пулевых дырок. Не о чем волноваться.
Доктор Грин воспользовался шансом и впрыснул в капельницу свои лекарства: сильное болеутоляющее и что-то еще до кучи.
— Шер… — Джон почувствовал внезапный прилив тепла и еще чего-то с несомненным металлическим привкусом барбитуратов. Он ощутил, что падает в глубину своего сознания, куда-то летит, летит, и вцепился в руку, которая крепко удерживала его пальцы. Падение замедлилось, потеплело, отяжелевшие веки стало трудно держать открытыми.
— Джон, я буду тут, рядом. Просто отдыхай; видимо, рановато было тебя будить. Ты устроил такой кавардак со своими повязками.
— Нет, я в порядке. Скажи мне, — каркающе попросил тот. — Как?..
Наймит ака доктор Грин стрельнул в Шерлока предупреждающим взглядом, без сомнения не желая, чтобы Джон разволновался. Но детектив знал своего друга — он знал Джона лучше, чем все эти глупцы вместе взятые, поэтому он поправил пластиковую кислородную трубку под носом друга и произнес без малейших признаков снисходительности и раздражающего тона, каким бабушки говорят со своими внучатами:
— Похоже, тебя избрал своей целью один психопат. Когда ты возвращался домой с работы.
Доктор Грин распахнул глаза, явно шокированный тем, каким обыденным тоном Шерлок сообщал эту новость.
— Да, у меня есть свойство их притягивать, — с усмешкой прохрипел Джон, поднимая осоловевший от лекарств взгляд. — Ты поймал его? Я почти ничего не помню…
— Отдыхай, Джон.
— Шерлок…
— Да, Джон.
Медсестры, тем временем, приводили в порядок закрепленную на нем манжетку тонометра и другие электроды и провода.
— Не делай… — лекарство вот-вот должно было взять верх над измученным Джоном.
— Джон?
— Не делай глупостей. Обещай.
— Джон, я — гений и едва ли способен делать глупости,
Шерлок сознательно тянул время — еще вдох и лекарство полностью завладеет разумом друга, а ему самому технически не придется ничего лгать. Как он и рассчитывал, Джон через секунду провалился в сон, но уже другого типа, без сновидений. Когда Шерлок вернется, он, вероятно, уже будет в сознании, но при этом — в полном неведении.
— Он не любит, когда с ним говорят свысока. У вас есть хоть немного профессиональной этики? Этот человек — один из лучших военных врачей, которые мне известны. И еще он мой друг. Вы прекрасно понимаете, кем является мой брат, так что, уверен, мне не придется вам угрожать. Джон не любит принимать болеутоляющие или наркотикоподобные средства, так что делайте все, что нужно, чтобы он не испытывал дискомфорта, но вам лучше дать ему выбор, прежде чем топить его в седативных.
Доктор Грин ничего не ответил, хотя не то, чтобы младший Холмс (который устрашал не менее, а пожалуй, и даже более, чем Холмс-старший) ожидал от него ответа. Он просто вылетел из палаты, держа в руке свое черное пальто.
— Сообщите мне по пейджеру, когда он очнется. Мы сможем обеспечить ему комфортное состояние, но… — Доктор Грин осекся, внезапно кое-что вспомнив. Куда делся его белый халат? Он же только что был тут, на спинке стула; Грин снял его, чтобы проще было удерживать сопротивляющегося пациента, и чтобы не испачкать халат кровью. — Боже, надеюсь, это последняя услуга, которую я ему задолжал, — проворчал он, отчаянно скучая по своему теплому кабинету и элитному кофе.