Страница 14 из 24
А на моей тумбочке, которую расписывала в изящном стиле художница Маша, но она получалась вся такая правильная, я попросила написать одну мысль. И теперь там витиевато выведено по-французски «Да здравствуют сиськи!» (Vives Les Nichons!). Все спрашивают: «А что на ней написано?» А я говорю, что «Да здравствует разум!». Что в принципе одно и то же.
В этом году я чудно поработала. Я много поработала. И прочитала много книжек. И посмотрела много кино. Хотя нет. Не прочитала и не посмотрела, сейчас зачем-то неожиданно наврала. И познакомилась с большим количеством прекрасных людей. Я научилась говорить своей усталости и даже температуре твердое «Нет!». А она мне научилась отвечать: «Да заткнись ты. Да!» Пусть со мной рядом не было человека, который должен был быть. Зато со мной рядом не было человека, которого быть не должно. И всегда, каждый вечер, когда я ложилась спать, то обязательно говорила: «Я тебя люблю». Рядом никто не лежал и это не относится ни к какому человеку. Потому что я такого еще пока не знаю. Его нет. Но все равно. Я тебя люблю. Я так чувствую.
В конце концов, я исполнила свое самое заветное желание: купила разные кеды. Один красный, а другой синий.
А сейчас я быстро пакую все свои нехитрые шмотки и сажусь на самолет с двумя крыльями. Он полетит сначала в Париж, а потом в Мексику. И там я встречу Новый год на Тихом океане в прекрасной компании девчонок, полажу по горам, попрыгаю вокруг водопадов и пофотографирую пирамиды майя. А когда компания улетит, то я поеду в зону тишины. Это аномальное место на границе трех штатов: Коауила, Дуранго и Чиуауа. Оно находится на одной широте с бермудским треугольником. Там не работают мобильные телефоны, радио, телевизоры и пропадают люди. Моя тема! Не сомневаюсь ни разу, что ничего удивительного не произойдет, и в аномальной зоне тишины очень даже шумно. Просто я люблю такие штуки. Я всегда потом постфактум узнаю, что в том месте, где была, как раз в это время повстанцы вырезали два соседних поселка блондинок.
12 фев. 2009 г
Мне адски повезло с компанией. Потому что это прекраснейшие девочки: Вика, Марьяна и Рита, которые произвели на меня большое впечатление. Девочки ведут гомеопатический образ жизни. Не надо лечиться антибиотиками, есть травы, мед и коренья. Зубы у человека не предназначены для того, чтобы есть мясо. Рита, например, может сказать: «Я очень люблю овощи, приготовленные на пару» А Вика добавит: «А какой суп из гречки я делаю!» А Марьяна мастерски показывает рукой, как она блендером (вверх-вниз, вверх-вниз) делает крем-суп из всего. А я ем мясо. Я люблю мясо. Я люблю его всегда. Я люблю какое-нибудь уютное мясо утром, днем, вечером и ночью. У меня нет никакой культуры питания, потому что я, наверное, свинья. Хотя так было всегда. В Венесуэле я ехала как-то раз с французом в автобусе. Это был ночной рейс. Я достала чипсы с перцем чили и предложила их французу. Он сказал, что нет, спасибо, я уже почистил зубы перед сном. А у меня был весь рот в красном перце, и я старалась языком достать между зубов картошку.
Когда мы собирались в Мексику, то только ленивый не покрутил пальцем у виска. Мол, с ума сошли? Четыре девчонки в Мексику? Путешествовать? Ум есть? Родители знают? Когда мы читали путеводитель, то через каждую строчку там было написано слово ОПАСНО. Дороги – опасно, водопады – опасно, мороженое – опасно, города – опасно, желтые уточки в ванной – опасно, полиция – опасно, а там, где безопасно, там вообще опаснее всего! У нас ночью в Бирюлево опасно примерно также. Просто мексиканцы – они выдумщики. У нас, например, застрелят двадцать человек, и все. А у них не так. У них застрелят, отрежут головы и разбросают по ступенькам здания мэрии в Мехико. У мексиканцев низкий порог жестокости. В Мексике старшее поколение до сих пор знает о русских людях два слова: перестройка и товарищ.
Кстати, майя живут в Мексике очень хорошо. Предки сослужили им хорошую службу, у майя почет и уважение. Они живут закрытыми комьюнити, стараются не смешиваться с простолюдинами. Семьи майя получают от правительства большие деньги, правительство их носит на руках. Маяй очень интересные: у них широкие плоские носы с видной горбинкой. Мы ходили в театр, где показывали, как развивалась цивилизация майя и какие события при этом происходили. Из представления можно сделать вывод, что майя развивались в хороших костюмах, танцуя и поя песни всю дорогу.
А еще мы видели сапатистов. Сапатисты – это революционеры. Мы плыли в лагуну Мирамар и пересекали территорию, которая принадлежала как раз каким-то сапатистам. Наш проводник причалил лодку, и навстречу вышел маленький человек, который похож на моего дядю Борю из Барнаула. Он был одет явно с чужого плеча, и вся одежда висела мешком. Сапатист одной рукой подтягивал штаны, а другой брал дань. Проводник сказал, что если бы мы молча проплыли (мол, идите вы, сапатисты, в жопу), то нам бы стреляли в спину. Так тут делают. А потом носят одежду тех, кто не любит платить. И пока сапатист брал дань, то женщины на берегу стирали белье в тазах, полоскали его от мыла в речке, а вокруг бегали дети без штанов. Будущие сапатисты, наверное.
А рассвет на Мексиканском заливе такой. Солнце встает по щелчку с криком «А вот я!».
Когда на побережье Тихого океана садится солнце, когда последний горящий край заваливается в воду, то весь пляж ему аплодирует. Это очень красиво.
Карибское море в Мексике в белом-белом песке. Как мягкая мука. А само море сначала голубое, потом синее, а вдалеке фиолетовое. А если купаться ночью, то луна такая яркая, что отражается от белого песка, который под водой, и кажется, что снизу кто-то включил свет. А ты плывешь, плывешь…
Деревня Сан Хосе эль Пасифико, которая находится в Мексике между Оахакой и Пуэрто Эскандидо, очень известна в определенных кругах. Это грибная деревня. Вы туда приходите, там живут грибные шаманы. Вы с ними разговариваете и выбираете того грибника, к которому прониклись симпатией и доверием. Он идет с вами в лес. Там грибник срывает такие грибы, которые, как он считает, подходят именно вам больше всего. При этом грибы должны расти из коровьих лепешек, а не из конских, потому что из конских грибы растут ядовитыми. Потом вы возвращаетесь в деревню и закрываетесь с грибником в его шаманской. Вы съедаете гриб, и шаман съедает гриб. Это важно. Вы должны оба съесть одинаковые грибы. А потом беретесь за руки и уходите в путешествие. То есть куда-то там погружаетесь, где-то там бродите, нечто видите, как-то иначе ощущаете действительность. У последователей и учеников шамана, которые в это время сидят скучные и видят, как вам хорошо, есть важная роль в этом процессе. Они должны вас из этого путешествия вернуть. Потому что можно не вернуться, были такие случаи. А когда вы возвращаетесь, то шаман рассказывает, где вы были, что видели и что вся эта эпидерсия значит. И это не наш аналог «ждет тебя дальняя дорога, казенный дом». Такого рода обряд – это вам не в квартире с друзьями глюки под грибы позырить. Тут иной подход. Для этого обряда в деревню специально привозят детей, чтобы шаман накормил их грибами, и дети бы открыли себя, определили, кто они, зачем пришли в этот мир и узнали бы свое предназначение. Моя компания очень хотела попасть в эту деревню и пройти обряд, а я не хотела, потому что своей дури и так хватает.