Эрлинг

– Милая… – он попытался погладить её по волосам, однако его руки, такие нечеловечески сильные, вдруг предательски задрожали. Очередной болевой спазм, на этот раз особенно резкий, скрутил хрупкое женское тело так, что из-под её ногтей, впившихся в его запястье, выступила кровь.

– Всё, – сказала она, тяжело дыша, – теперь иди.

– Я не оставлю тебя, – запротестовал он, но её ответ был непреклонным:

– Иди. Я не хочу, чтобы ты это видел.

 

Главный хирург был ещё сравнительно молод. Ему было искренне жаль красивую юную девушку, рожавшую ребёнка главе клана Вампиров. Но теперь, после многочасового напряжения, он не чувствовал уже ни жалости, ни чего-либо другого. Только огромную, всепоглощающую усталость, вытеснившую даже инстинкт самосохранения. А потому к отцу отправили именно его.

Князь Элизобарра сидел в кресле сбоку от двери. Он был безукоризненно одет, выбрит. Длинные светлые волосы аккуратно сколоты сзади. Он сидел так уже очень давно, ему казалось, что целую вечность, глядя перед собой невидящими глазами. Однако движение на периферии зрения привлекло его внимание, и он повернулся к врачу, держащему в руках белый свёрток. Увидев лицо князя, хирург вдруг почувствовал, как у него пересохло в горле.

– Она умерла? – спросил хозяин замка таким безжизненным голосом, что он вполне мог бы принадлежать умертвию, а не вампиру.

Врач кивнул.

– Но девочка здорова.

Эйзенхиэль встал и бережно принял из его рук кулёчек, показавшийся вампиру очень маленьким и совершенно невесомым. Ребёнок спал, утомлённый нелёгким процессом появления на свет. Князь осторожно прижал новорождённую к груди и молча вышел.

 

Резиденция Кэролина, в это же время

Два человека сидели перед большим зеркалом, на которое проецировалось изображение из ставшего таким недоступным мира. Вернее сказать, один из них родился человеком. Когда-то. А второй им когда-то был. Но не важно.

– Нет, ну это уму непостижимо! – раздражённый Милослав яростно сверлил взглядом безмятежную поверхность зеркала. – Моя сестра – дочь вампира! Мелисента Элизобарра! Ты только послушай, как звучит!

– Ты сам виноват, – невозмутимо отозвался царь фейри. – Нечего было оставлять её там одну. Что бедной девочке оставалось делать? Навсегда зависнуть между жизнью и смертью? Ты ведь прекрасно знаешь, что, не пройдя через Сумеречный предел, она не сможет родиться вновь.

– Но вампир! – продолжал ужасаться Чёрный Дракон.

– Если бы она родила девочку от человека, то вряд ли решилась бы погубить собственное дитя только чтобы завладеть его телом. А мог ведь и мальчик получиться! А так вышла её точная копия. Можно даже сказать, отпочковалась.

Милослав знал, что Кэролин прав. Именно это его так сильно и бесило.

 

Замок Эрлинг, много лет спустя

Северин сидел, сердито сведя брови, и точил свой меч. Занимался он этим уже давно, так что лезвием вполне можно было бриться. Но леди Эрлинг, присутствовавшая в соседнем кресле в ипостаси немого укора, не позволяла мужу оторваться от своего занятия. Подними он голову от оружия, пришлось бы что-нибудь сказать.

– Ты ведёшь себя как глупый мальчишка, – процедила красавица сквозь зубы.

– Может, надеюсь на такую же заботу, что ты проявляешь об этом сосунке, – раздражённо отозвался лорд.

– Да что он тебе сделал? – воскликнула его супруга не менее раздражённо.

– Что сделал? – вспыхнул оскорблённый мужчина. – Да он просто раздевал тебя глазами!

– Тебе-то что до этого? – холодно осведомилась девушка.

– Как это что? Ты моя жена!

– Северин, я всегда нравилась людям. И всегда буду нравиться. Такова моя природа. Ты что, с каждым собираешься драться?

– Если потребуется, – буркнул Эрлинг.

– Так ведь не требуется! – всплеснула руками Мелисента. – Ты прекрасно знаешь, что ты единственный мужчина в моей жизни.

– Единственный… – повторил он, и рука, сжимающая оселок, замерла на лезвии. – Но не первый…

– Что ты хочешь этим сказать? – её слова можно было складывать в холодный погреб вместо льда.

– Эйзенхиэль… – тихий голос слегка дрогнул. – Зачем ты держишь в будуаре его портрет?

– Он спас мне жизнь, Северин. Дважды. И тебе, кстати, тоже.

– Расскажи мне… – вскричал мужчина, вскакивая, – каким он был мужем?

– Не помню, – тем же ледяным тоном отозвалась его супруга. – Но отцом он был прекрасным. Думаю, что и муж из него был не хуже.

– Не помнишь? У тебя такая короткая память? – саркастически заметил лорд.

– Не короткая. Избирательная. Ты никогда не задумывался, почему таких, как я, называют «Фениксами»?

– Потому что вы возрождаетесь после смерти!

– Все люди возрождаются. Просто мы об этом помним. Нет. Дело не в этом. Женщина-Феникс может дать жизнь себе самой, если того требуют обстоятельства. Миновать Сумеречный предел. Но вод забвения никому не удастся избежать. Их волны окатываю все семь миров. Я неуязвима к их воздействию. Почти. Но нельзя помнить кого-то как мужа и отца одновременно. Это разрушительно действует на психику. Как только родилась Мелисента Элизобарра, Лоридейль Лейнсборо умерла. Я помню отца только как отца. А Влада вообще только как главу клана. Всё, что я знаю об их жизни до моего рождения, стало мне известно со слов других людей… но если тебя это интересует, – девушка презрительно скривила губы, – отдельной спальни у меня не было.