Эрлинг

– Ты возвращаешься? – неосторожно вскинул голову юноша, отчего чёрный великан попал как раз в его поле зрения. – А разве… э-э-э… отсюда возвращаются?

– Некроманты – да, – смех чудовища прозвучал подобно раскату грома.

– Тогда, – Калгакас опустил голову и крепко зажмурился, – передай ему, что я сожалею. Обо всём… этом.

Серый ящер, к которому обратился Антар, вернулся не один, а с очень похожим на него помощником. И стопкой бумаги. Под тяжёлым взглядом Эрлинга оформлено всё было очень быстро.

– Ну вот, – весело сказал Альдор, выглядевший уже заметно плотнее, – теперь мы можем распрощаться с Миром Мёртвых. И добро пожаловать в мои владения.

Антар издал облегчённый вздох.

– Я до последнего момента боялся, что что-нибудь сорвётся. Честно говоря, я не очень-то верил, что дядя Милослав согласится тебя отпустить. Хоть я и его любимый племянник, но это действительно… беспрецедентный случай. Если бы не дядя Кэролин – глотать бы тебе пыль Мира Мёртвых до вод забвения.

– А… я думал, они не очень ладят, – осторожно сказал маг.

– Это не то слово, – отозвался молчавший всё это время фейри. – Я, вероятно, единственный из ныне здравствующих врагов Чёрного Дракона. И вследствие этого, самый ненавидимый.

– Кхм… тогда почему?..

– Именно поэтому, – тонкая и немного грустная улыбка скользнула по красивому лицу Кэролина. – Разве есть способ сильнее унизить злейшего врага, чем проявив к нему великодушие?

– Кстати, давно хотел спросить… – протянул Антар, делая невинные глаза, – а что вы с ним не поделили?

– Это долгая история, – сухо ответил фейри. – Мы недолюбливали друг друга с детства. А из-за чего… ты мог бы и сам догадаться. У нас с ним не так много точек пересечения.

– Вы, например, оба были наследниками престола, – всё с тем же невинным видом предположил Антар. Фейри презрительно скривил губы.

– Скажешь тоже. Как будто можно ставить на одну доску царство фейри с каким-то человеческим корольком.

– Сколько мне помнится, – задумчиво сказал его собеседник, – на тот момент речь шла только о царстве Серых фейри, а это не так уж много… Владимир же, напротив, был одним из самых влиятельным монархом своего времени.

– Вот именно. Своего времени. Ему не было ещё и пятидесяти, когда его сынок отправил его в свои будущие владения. И займи Милослав свой престол, как ему и полагалось, мне нужно было бы подождать всего сколько-то лет… но нет! Ему потребовалось заняться чёрной магией!

– То есть вы поссорились из-за мамы? – уточнил Альдор, которая эта тема тоже интересовала.

– Мы не то чтобы поссорились, – поморщился фейри. – Милослав хитрее любого из этих треклятых драконов, так что понимал, конечно: тогда я мог убить его одним движением руки.

– Так почему же ты этого не сделал? – полюбопытствовал Антар.

– Мелисента никогда бы мне этого не простила.

– Но разве ты не пытался его убить? Папе тогда ещё пришлось…

– Это он тебе рассказал? – на мгновение синие глаза фейри полыхнули яростью. – Или Северин?

– Вообще-то нет, – примирительным тоном сказал Антар. – Они оба не любили об этом вспоминать. И мама тоже.

– Тогда как ты узнал?

– Слухами Мир Мёртвых полнится, – уклончиво ответил любимый племянник Бога смерти.

Немного помолчав и полностью восстановив утраченную было невозмутимость, Кэролин продолжил:

– Если бы этот идиот Роланд не выбрал именно то время, когда Мелисента была у Чёрного Дракона в замке, и не выболтал, откуда взял нож, ваша мама никогда бы об этом не узнала.

– Рано или поздно, она бы всё равно узнала, – уверенно заметил Альдор.

– Если бы этот рыцарь погиб от ран, не узнала бы, – сухо ответил фейри.

– Так не было же никаких ран…

– И об этом тоже никто бы не узнал.

– Но всё же… – не унимался бог любви, – откуда такая ненависть? Я помню, как Лермон ревновал Антара ко всем подряд, особенно к Клариссе, и маме тогда удалось убедить его, что друзей у него может быть больше одного. Мне кажется, то же можно сказать и о братьях.

Некоторое время Кэролин не отвечал. Он шёл, глядя куда-то вдаль, а потом вдруг произнёс:

– Я помню, как в первый раз увидел её. Я был ещё так мал… нам было года по четыре, наверное. Для фейри это даже не детство – раннее младенчество. Но я её помню. Сколько тысяч лет назад это было… теперь уже и не сосчитать. – никто из троих спутников фейри не прервал последовавшую за этой фразой паузу, так что Кэролин продолжил: – Я играл на свирели. Вернее, пытался играть. Никак не мог подобрать мелодию… Она вышла из-за полога ветвей плакучей ивы и молча уселась напротив. Маленькая, с пухленькими ручками и ножками. Сидела, обхватив ручонками коленки. А потом сказала: «Ну что же ты, играй!». И я вдруг понял… вернее, почувствовал, что мир до этого был не полон, словно расколот на куски, а теперь вдруг стал цельным. Завершённым. Правильным. Я играл… потому что теперь точно знал, ощущал, как всё должно быть. А она сидела, слушала и улыбалась. И на следующий день пришла опять, – следующая пауза длилась ещё дольше предыдущей. – Я не понимал, что делало её такой особенной. Казалось бы, она была обычным человеком. Короткоживущим, даже не магом… правда, она видела волшебный народец. И фейри… но это не такая уж редкость, если подумать. Мой отец, царь Оратрон, заметил моё возбуждённое состояние. Я не видел причин скрывать свою новую знакомую… напротив, мне хотелось всему миру поведать о ней. И я привёл её во дворец. Отец, конечно же, сразу понял, кто она. Ведь он был царём Серых фейри, прямых потомков Первой ветви. Конечно, он узнал её, тогда ещё не осознающую себя. Последнее, завершающее творение Сумеречного Бога! Связующее звено, смысл мироздания.  А она только пожала плечами и улыбнулась. – синие глаза фейри продолжали смотреть куда-то вдаль, словно вглядываясь в далёкое прошлое. – Нам было хорошо вместе. Конечно, это было естественно. Мы бродили по лесу. Купались в реках. Ей нравились животные – мне они подчинялись. Я уже начал понемногу овладевать магией – и развлекал её целыми представлениями с участием фей и эльфов. А потом… – Кэролин брезгливо скривился. – Потом появился Милослав, чёрное яйцо последнего в нашем мире дракона. И всё закончилось. Эти его дурацкие змеи, шахматы, политика… Не сразу, но она стала приходить ко мне всё реже… и то в основном за тем, чтобы я помог вытащить потомка второй ветви из очередной передряги. Я скрипел зубами, но не мог отказать ей. Я жить без неё не мог. А этот напыщенный самоуверенный наглец только снисходительно посмеивался надо мной. Он никогда не делал этого открыто, хитрая тварь, но… мне было вполне достаточно, чтобы его ненавидеть. Особенно когда он подхалимничал перед Сумеречным Богом…