Страница 13 из 132
– Отец, вас приглашают выступить, – услышал он встревоженный голос Арайи. В то же мгновение он понял, что музыка затихла, а глаза толпы обращены к нему. На помосте уже находилась госпожа Бокл в нелепом для ее возраста лиловом платье и жестом указывала на него.
Родон поднялся, пытаясь вспомнить, с чего хотел начать свою речь, и, чтобы нейтрализовать неловкую паузу, он попросту поблагодарил присутствующих за внимание, похвалил их наряды и выразил надежду, что город и дальше будет расти и развиваться. В течение всего выступления Арайа озадаченно смотрела на отца. Она ожидала услышать от него совершенно другую речь, более подготовленную, однако вскоре толпа разразилась бурными аплодисментами, и девочка успокоилась. Родон слегка поклонился и вернулся на свое место, чувствуя облегчение, что до конца вечера его больше не будут трогать.
– Отец, столь..., – Арайа замялась, подбирая более тактичное слово, – сдержанная речь вызвала куда больше радости, нежели ваши прежние. Я нахожусь в смятении.
– А я нет, – усмехнулся Родон. – Они радуются, что я закончил быстрее, поэтому и рукоплещут так яростно. Ведь они снова могут продолжить веселье. Скажи мне лучше вот что, Арайа, твоя сестра случаем не упоминала о том, что ее лекарь будет присутствовать на празднике? Обычно Эристель предпочитает уединение.
Арайа скользнула взглядом по толпе и чуть нахмурилась, заметив беловолосого мужчину, который пытался избавиться от навязчивого собеседника в виде пьяного кузнеца. Тот что-то рассказывал ему о разбитом пальце на левой ноге и то и дело пытался показать его врачу, надеясь на бесплатную консультацию.
– Нет, отец, но я понимаю, почему господин лекарь не любит подобные праздники. Он похож на утопающего, которого окружили пираньи.
– Предлагаешь протянуть ему весло? – Родон откинулся на спинку кресла с таким видом, словно этот вопрос он задал самому себе и теперь размышлял над ответом. С одной стороны, выделять кого-то из горожан было неуместно и даже опасно, но, с другой стороны, Двельтонь хотел выяснить, что же заставило чужеземца появиться на празднике.
– Вы – глава семьи, поэтому вам решать, – отозвалась девочка.
Арайа еще не решила, как правильно относиться к Эристелю, но то, что он приютил у себя двуглавого Точи, не могло не поразить ее. Ей казалось, что ни один человек в этом городе не сможет ежедневно смотреть на создание, которое чуждо всему привычному и естественному. Точи был обречен на жизнь с бродячим цирком, где его выставляли на потеху зрителям наравне с дрессированной обезьяной или удавом. Этот город мог навсегда закончить его страдания, если бы не другой чужеземец, который испытал сочувствие по отношению к несчастному. Арайа не знала, как все было на самом деле, но, если судить по известной ей информации, на ум невольно приходил вопрос: быть может, Эристель куда лучше вписался бы в семью Двельтонь, нежели всеми любимый красавец Элубио Кальонь? Впрочем, перед отцом свои мысли она озвучивать не торопилась.
Тем временем Родон поманил к себе одного из стражников и велел проводить Эристеля в ложу. Охранник кивнул и решительно направился в толпу, точно пловец, преодолевающий бурное течение. Послышался недовольный ропот, но именно в этот момент объявили следующее выступление. На помост поднялись музыканты и несколько детишек, которые, едва зазвучала мелодия, принялись старательно отплясывать недавно разученный танец. Многие из них не попадали в такт или путали шаги, поэтому этим зрелищем, казалось, были очарованы только их мамаши.
Родон даже обрадовался, когда охранник наконец привел Эристеля к нему: быть может, этот вечер получится не таким скучным? Лекарь выглядел помятым и слегка настороженным, словно он испугался, зачем Двельтонь обратил на него свое внимание. Северянин поприветствовал Арайю легким поклоном, затем хотел было поприветствовать Родона, но тот заговорил первым.
– Садитесь, Эристель, – усмехнулся брюнет, жестом указывая доктору на свободное кресло. – Вы выглядели как щенок, угодивший в водоворот, и даже мое черствое сердце, привыкшее ко всему, не выдержало такого зрелища.
– Благодарю вас, – лекарь вновь поклонился и опустился в кресло. Теперь он выглядел несколько смущенным, но Родону показалось, что именно эта эмоция скорее наигранная, чем правдивая.
– Как вам праздник? – без особого интереса спросил Двельтонь, желая продолжить диалог.
– Пока не могу сказать ничего отрицательного.
– Как и положительного?
Снова смешок, и Эристель наконец встретился взглядом с серыми глазами Родона.
И, к удивлению собеседника, усмехнулся в ответ.
– Положительное пока тоже затрудняюсь назвать. Какое-то время мне казалось, что я держусь края толпы, но не успел прийти в себя, как оказался в самом центре. Далее шла борьба за выживание, и я пропустил практически все, что происходило на сцене.