Страница 19 из 21
Специалисты, занимающиеся кросскультурными исследованиями, сегодня, как и во времена супругов Уайтинг в 1950-е годы, подходят к изучению воспитания аналогичным образом. Все согласны с тем, что воспитание является частью более широкой, интегрированной системы поведения, которая преобразуется под влиянием как культуры, так и индивидуальных особенностей личности; говоря иначе, что воспитание связано со всем остальным[122]. Существует предположение, что у родителей также есть основные темы, которые проходят красной нитью через те действия, которые они совершают в процессе общения со своими детьми. Одним словом, у родителей есть осознанная или неосознанная концепция воспитания. Соответственно, внимательно наблюдая за родителями и детьми на протяжении определенного времени, исследователь может выявить и понять эти темы[123].
Не существует ни злонамеренного властителя дум, ни «Большого брата», подталкивающего родителей к тому, чтобы индоктринировать своих детей определенным образом. Культурный этос и ценности, одобряемые обществом, передаются от поколения к поколению, потому что они работают: люди неосознанно соглашаются с определенным набором ценностей и передают их, потому что они приносят пользу обществу в экономическом плане и служат отдельным людям на личном и духовном уровне[124]. Более того, этот культурный этос становится практически невидимым; его трудно выявить или выделить, потому что он настолько прочно укоренился, переходя от поколения к поколению, что кажется «естественным» или «правильным» и рассматривается как составляющая идентичности человека. Культура воспринимается не как некий покрывающий все туман, который с навязчивым постоянством окутывает людей и семьи, а как кружевная дымка, которая проникает в каждую трещинку в поведении, оказывая тихое, но могущественное влияние на то, что люди делают, и на то, как взрослые обращаются со своими детьми[125].
С недавнего времени ученые применяют понятие «ниша развития» к концепции «родитель – ребенок», чтобы подчеркнуть необходимость изучения воспитания с холистического, почти экологического ракурса[126]. Специалисты в области развития ребенка Сара Харкнес и Чарльз Супер дали одно из наиболее точных определений ниши развития, согласно которому она включает в себя физические и социальные условия жизни ребенка, культурные традиции, в соответствии с которыми он воспитывается, и психологию того человека, который о нем заботится и которая, без сомнения, и является тем каналом, через который все зависимые человеческие дети получают представление об окружающем их мире[127]. Одним словом, ниша развития – это описание мира ребенка с существующими в нем пластами, такими как семья, культура, социально-экономический статус, этническая принадлежность и личность.
Для того чтобы понять этот мир лучше всего, нужно взглянуть в зеркало; ниша развития предстает перед нами наиболее четко, когда оно начинает трескаться. Я помню, как впервые поняла, что другие семьи не похожи на мою собственную и что являющееся частью моей ниши развития семейное окружение отличается от того, в котором живут все мои друзья. Мы принадлежали к одному и тому же социально-экономическому слою, исповедовали одну и ту же религию и относились в основном к одной этнической группе. Однако в других семьях жили по незнакомым мне правилам. На ужин мои друзья ели, на мой взгляд, странные блюда, а их матери не работали, что казалось мне очень необычным. В моей семье любили поговорить, и мы всегда подолгу обсуждали то, что произошло со всеми за день. А по вечерам и на выходных мы занимались домашними делами, причем каждый должен был внести в этот процесс свой посильный вклад. Тем не менее домашние заботы никогда не мешали нам всем вместе отправиться на пляж или в кино. Мои родители были очень общительными людьми, и у нас в доме все время устраивались вечеринки. Однако в домах моих друзей обстановка была гораздо менее оживленной. Их матери были дома, когда они возвращались из школы, но у них никогда нельзя было встретить группы взрослых людей, которые шутили и смеялись. У этих детей не было домашних обязанностей, но они никогда не ходили в кино вместе с родителями. Сравнение с моими друзьями стало для меня первым уроком в понимании различий между нишами развития, а также свидетельством существования различных установок в отношении воспитания. Мы все принадлежали к одной и той же культуре, но наше микроокружение было совершенно разным, причем настолько разным, что это формировало различия в наших индивидуальных личностных качествах. Мой дом был наполнен громкими разговорами, а дом моей подруги был спокойным и тихим. У меня были домашние обязанности, которые я выполняла каждую неделю, а у нее их не было. Наши миры, по крайней мере за пределами школы, были совершенно разными, и в результате этого мы по-разному реагировали на ситуации, с которыми нам приходилось сталкиваться вне наших домов, и теперь мы стали взрослыми людьми, совершенно не похожими друг на друга. Различие ниш развития создает трудности, когда два человека начинают жить вместе и пытаются согласовать различные образы жизни и мышления; каждый считает то, к чему он привык, естественным и логичным, а то, что предлагает кто-то другой, кажется ему смешным, странным и даже глупым.
Различия тех личных ниш, в которых происходило формирование человека, становятся еще более заметными во время путешествий, когда традиции и убеждения настолько не совпадают во всех отношениях, что невозможно не заметить, насколько разнообразными могут быть другие стили жизни, работы и общения. Трудно даже представить, как много существует вариантов жизни и поведения. В последние годы в центре моего внимания было главным образом взаимодействие между взрослыми людьми и детьми в других культурах. В Соединенных Штатах за маленьким ребенком следит преимущественно один человек, как правило, мать, а на острове Бали дети являются частью большой семьи, где каждый должен наблюдать за ползающим малышом. Я заметила, что в Африке младенцы не плачут, что на Бали дети совершенно безнадзорно бегают по улицам, гоняясь за курами, что японские дети проводят значительную часть своего времени в школе, где они обязаны носить форму, – вокруг нас можно найти массу примеров совершенно разных путей формирования людей и культур. Однако мы часто не можем понять, что каждый человек развивается внутри ниши с определенной историей, культурой и причиной быть именно такой, какая она есть, и что все это составляет важную часть нашего характера[128].
Сегодня в свете современных антропологических теорий родители рассматриваются не как пассивные трансляторы культуры, а как активные участники процесса, совершающие выбор той или иной модели воспитания будущего гражданина определенного типа. Специалисты в области развития ребенка часто говорят о «целях воспитания», предполагающих, что родители осознанно или неосознанно ставят перед собой цели, которые влияют на все их действия по отношению к своему потомству[129]. В течение дня родители реализуют их самыми разными способами. Как правило, эти цели носят неосознанный характер, хотя временами родители имеют ясное и четкое представление о том, что делают. Я помню, как много лет назад моя сестра говорила мне, что она не хочет, чтобы кто-то когда-либо говорил «нет» ее детям. Ее четко сформулированная цель воспитания заключалась в том, чтобы вырастить детей, которые будут думать, что все в жизни возможно. Моя сестра считала, что слово «нет» может отбить у них охоту решать какую-либо задачу, а она не хотела, чтобы с ними такое произошло. Если спросить об этом других родителей, то становится очевидным, что у них тоже есть свои планы. Моя подруга Энн очень хочет, чтобы ее сыновья жили в согласии со своими эмоциями, в чем, как ей кажется, американская культура мужчинам отказывает. Она считает, что одна из ее родительских обязанностей заключается в том, чтобы бороться с культурой в этом аспекте воспитания. В результате она все время говорит с сыновьями об эмоциях и чувствах и очень серьезно относится к их плачу и проявлениям беспокойства. Она надеется, что эта цель воспитания будет в конечном счете реализована и что ее дети будут воспринимать эмоциональные проблемы как естественную составляющую жизни мужчины, даже в обществе, где мужчины традиционно должны подавлять свои чувства.
122
LeVine, 1974; Bornstein, 1991.
123
Whiting and Child, 1953; Bornstein, 1991; Harkness and Super, 1996.
124
Bornstein, 1991.
125
Harkness and Super, 1980.
126
Harkness and Super, 1980.
127
Harkness, 1992; Harkness and Super, 1994.
128
Мое любимое описание того, что такое детство и что значит расти, дано Анни Диллард в An American Childhood, 1987, Harper and Row.
129
LeVine, 1988; Goodnow and Collins, 1990; LeVine, Dixon et al., 1994.