Дети

Когда детей хадза оставляют в поселении, они становятся частью разновозрастной группы детей, проводящих весь день в играх. Любопытно, что эти дети часто уходят из лагеря на свои собственные поиски пищи. Доктор Блертон-Джонс описывает, как даже трехлетки учатся выкапывать коренья или собирать плоды баобаба, основного источника пропитания для хадза, и готовить их в пищу.

В противоположность детям бушменов дети хадза регулярно помогают взрослым, выполняя их задания и делая работу по дому. Их могут попросить подержать младенца, сходить за водой или набрать хвороста[8]. И в отличие от племени кунг, где родители обладают неиссякаемым терпением и никогда не ругают младших, родители-хадза делают своим детям замечания.

Так что по сравнению с тем, как проходит детство у бушменов, детям хадза живется труднее. Почему так вышло? Если подходы к воспитанию зависят от благосостояния и системы взглядов общества и хадза с кунг – племена охотников и собирателей, равно заботящиеся о тесной взаимосвязи членов общества, то почему же они так по-разному обращаются со своими детьми?[9]

Ответ, полагает Блертон-Джонс, лежит в мелких отличиях условий, в которых проходит детство в обеих народностях. Дети хадза, как выяснилось, живут в местности, где они могут сами находить себе пропитание. Вокруг много деревьев, много растительности и дичи, дети могут кормиться сами и менее зависят от взрослых в плане пропитания[10]. Исследователи подсчитали, что, для того чтобы добыть количество пищи, сравнимое с тем, которое дети хадза могут без труда найти рядом со своим жилищем, детям кунг потребовалось бы уходить от своего поселения по крайней мере на шесть километров вглубь дикой местности, где можно заблудиться[11].

Как же живут дети хадза без присмотра? Их не водят за ручку, за ними не присматривают и не контролируют взрослые. Они слоняются туда-сюда, как банда подростков, и у хадза это считается нормальным. Чему-то они учатся, прибившись к матери, когда та идет искать пищу, или к отцу, когда тот отправляется на охоту, но большую часть времени они учатся жизни у детей постарше.

Наверное, для западного человека самым необычным в том, как протекает детство в племенах охотников и собирателей, покажется то, что для них разновозрастные группы детей являются нормальной, неотъемлемой частью жизни. Детей не разделяют на группы сверстников, как это делаем мы в Америке, где нормальным считается распределять детей по классам одного возраста, классам под надзором взрослых. Мы думаем, что это – наилучший, да и вообще единственно возможный способ учить детей. Но ведь еще не так давно многие американцы и европейцы жили в маленьких сельских общинах, где семьи были гораздо больше и у каждого ребенка было по нескольку братьев и сестер, так что дети всех возрастов играли вместе. На самом деле, разделение по возрастам возникло лишь в недавнее время, когда рождаемость снизилась, и нам теперь приходится специально объединять детей в группы. Быть может, мы как родители, педагоги и ученые ошиблись, предполагая, как именно должна выглядеть наиболее естественная для ребенка учебная среда?

Дети в племенах охотников и собирателей преподают нам важный урок. Дети учатся у других детей, и для них нормально играть всем вместе с детьми других возрастов. Младшим полезно наблюдать за старшими, а старшие, по-видимому, учатся быть в ответе за тех, кто меньше их самих. И пусть материальное благополучие дало нам возможность обеспечить своим чадам безбедное детство, быть может, мы упустили шанс дать им найти себе компанию друзей разных возрастов. А ведь мы могли бы воспользоваться этим наследием былых эпох, почаще обогащая им жизнь наших детей.

Как дети работают

«Дети – очень, очень старательные работники», – сказала мне как-то антрополог Карен Крамер. Она тогда работала на кафедре антропологии в Университете Нью-Мексико и как раз живо вспоминала, как ей довелось пожить в племени мексиканских индейцев майя на полуострове Юкатан. «Есть две вещи, за которые майя никогда не ругают детей: за то, что те шумят, и за то, что пачкают свою одежду, – рассказывала она. – Но вот на работе их ругают еще как». Дети майя начинают работать примерно в три года, и к пятнадцати годам они уже работают столько же, и выполняют те же задания, что и взрослые. Они стирают одежду, готовят пищу, ходят за водой и заботятся о других детях[12]. Вместе со взрослыми они сажают, пропалывают и собирают маис. Работа у мальчиков и девочек, конечно, разная – мальчики больше трудятся в поле, а девочки по дому – но и те и другие работают изо всех сил. Суммарное затрачиваемое ими на работу время в раннем детстве невелико, но с возрастом работы становится все больше, особенно у подростков. Подсчитав среднее значение для всех возрастов, доктор Крамер пришла к выводу, что дети майя трудятся примерно 30 % времени в день. Конечно, прок от их вклада зависит от того, на что способен ребенок соответствующего возраста, но большинство задач в племени майя не требуют квалифицированной рабочей силы и соответствуют возможностям детей. Поскольку они заняты настоящим трудом, дети майя по сути сами окупают заботу о себе и их не считают иждивенцами, как мы своих детей. Большая семья не является чем-то неподъемным в экономическом плане. «По мере взросления дети майя из зависимых членов общества становятся посильными участниками экономического процесса, а затем и добытчиками», – объясняет доктор Крамер[13]. Такая система с очевидностью дает сообществу эволюционное преимущество, потому что дети любого возраста требуют меньше трудозатрат на собственное содержание и даже помогают семье экономически.

В других культурах дети работают не покладая рук и помогают семье. Эти дети из племени майя носят воду, работают в поле и заботятся о других детях (фото К. Крамер)

По наблюдению Карен, то, как мы на Западе относимся к вопросу детского труда, для майя попросту лишено смысла. А то, как устроена их жизнь, очевидно, их устраивает. Проведя с ними бок о бок год с лишним, она была поражена тем, насколько счастливо живут майя. «По шкале психического здоровья они, по-моему, находятся на самом верху», – заметила исследовательница. По ее мнению, то, насколько довольны своей жизнью взрослые майя, должно в какой-то степени объясняться тем, как они обращаются со своими детьми. «Я уверена, что их подход правильный», – сказала она мне. Разве не странно, что общество, где дети работают и вносят свой реальный вклад в экономику общества, где жизнь их совсем не похожа на то, что мы на Западе назвали бы «безоблачным детством», оказывается намного счастливее, чем наше с вами? Не пора ли нам пересмотреть наше отношение к «труду» в контексте детства?

Зададимся вопросом: а что есть работа? На Западе работа – это когда трудящемуся платят деньги или еще каким-то образом компенсируют затраченные усилия. Ты делаешь какую-то работу, а тебе за это дают деньги. Наше отношение к детскому труду, конечно же, сформировано тем, что происходило на заре индустриализации, когда дети составляли значительную часть рабочей силы на фабриках и обращались с ними дурно. Именно тогда и были составлены законы об охране труда, защищавшие детей от подобного жестокого обращения. Но если отбросить опасную для здоровья работу на фабриках, остается еще немало задач и обязанностей, с которыми дети могли бы справляться на постоянной основе, задач, которые не возлагали бы на них непомерные тяготы и не угрожали бы их здоровью. Например, дети могут заботиться о младших и помогать по дому. Более универсальное определение понятия «работа» – которое, кстати, можно с успехом применять к детям – могло бы отталкиваться не от вознаграждения или компенсации, а от самой задачи: способствует ли конкретная деятельность благополучию семьи или экономики всего общества? Дети в западных странах с очевидностью могут выполнять ряд дел по дому, чтобы помочь своим родителям и даже дать им возможность больше времени посвятить работе. Выполнение таких дел, насколько можно судить, идет детям на пользу. Они испытывают чувство гордости за то, что справляются с заданиями, понимают, что такое ответственность, и лучше адаптируются к будущей жизни за пределами родительского гнезда, где им придется самим зарабатывать на хлеб. В наше время многие дети уже не выполняют работу по дому. И хотя это может быть знаком нашего достатка, возможно, полезней было бы возлагать на детей определенные обязанности, чтобы они становились членами домашнего хозяйства и научились быть ответственными членам коллектива.

8

Blurton-Jones 1993.

9

О том, как формируются подходы к воспитанию детей, см. «Мы и наши малыши».

10

Hawkes, O’Co

11

Blurton-Jones, Hawkes et al. 1989; Blurton-Jones 1993.

12

Kramer 1998; Kramer (интервью).

13

Kramer 1998, стр. 318.