Его выбор

Альфа не вовремя проснулся и, увидев, как я уже надев юбку, застегиваю блузку, спросил.

– Как ты?

– О вас это уже стало волновать? – Разозлилась я, отгораживаясь от него стеной эмоционально, и тут же переспросила, – сколько я здесь?

– День, – ответил мужчина коротко, а затем слишком резко, как мне показалось, поднялся и двинулся ко мне, говоря на ходу, – меня всегда будет волновать как ты.

А я ощетинилась, метнулась к двери ванной и с удивительной для меня скоростью открыла её.

– Не верю, – печально усмехнулась, желая скрыться от мужчины хотя бы в ванной, слишком уж, говорящие были его глаза, будто он имел на меня право, и будто… ему и вправду было не все равно. Но я не успела зайти в ванную, он оказался быстрее. Хлопком закрыл дверь и впечатал меня в себя, прижимая к своему животу и это вызвало странную дрожь в теле, неясную, но я её отбросила, не хватало ещё лужей растекаться перед этим…

– Не трогайте, – закричала и тут же вывернулась из объятий, что удивительно, меня никто силой не удерживал, я даже не поняла, как оказалась от него на расстоянии нескольких шагов.

– Мия, мы пара, – уже с заметным рычанием в голосе проговорил.

– Мне все равно, – отрицательно покачала головой, и сложив руки на груди, решительно сказала, отмечая, что не испытываю страха, только злость и раздражение. – Я домой хочу.

– Мы в связке, – непонятно зачем сказал альфа.

– И что это меняет? – насупилась, сбитая столку.

– Всё, Мия, – снова приближаясь, проговорил, а я, когда он подошёл, ударила его. Видимо всему есть предел.

Хлесткая пощёчина прозвучала настолько громко, что я даже вздрогнула, но не отступила.

Да, как он смеет после всего, что было делать вид, что все нормально? Все внутри меня бурлило злостью.

– Ничего это не меняет, понял, – переходя на ты, сказала, и, видя как меняется выражение его лица на изумленное, не давая ему времени обдумать, – не приближайся больше ко мне, – метнулась к двери выхода, в душе, лишь надеясь, что это даст мне фору, чтобы уйти.

Я не хотела быть с ним и в этом доме, ни минутой дольше, тоже. Отчаянно хотелось оказаться дома, узнать, что с мамой все в порядке, а после, укрывшись пледом, поплакать, чтобы никто не видел моих слез, не знал, что испытываю. На душе чувствовался раздрай. Злость на него, боль от происходящего, все смешалось. Кому мне рассказать? Кто поможет? Как же ты меня подставила Лизи, думала про себя, пока бежала по ступенькам вниз, неужели ты не знала какой он? За что?

Сзади раздалось громкое рычание и я подгоняемая им, поспешила, даже открыла дверь на улицу, увидев во дворе несколько человек, но не успела понять кто это, слишком быстро была схвачена за живот и поднята над землей. Лишь выкрикнула: «помогите», но мой крик утонул в оглушительном хлопке, когда дверь с треском за нами закрылась. Альфа нес меня брыкающуюся, даже не обращая внимание на мои барахтанья.

– Отпусти меня, сволочь, – кричала я, лягаясь, и он отпустил, бросил меня на диван в гостиной, а сам навис сверху.

– Успокойся, – прорычал мужчина, и я замерла, поняв, что разозлила его своим поведением еще больше.

Он же не кинется на меня? Не кинется, ведь? Я домой хочу. К маме.

А мужчина, увидев, что я затихла, отклонился и даже чуть-чуть отошел, позволяя мне вдохнуть воздуха, до этого, казалось, не дышала, ожидая его дальнейших действий.

– А теперь поговорим, малышка, – сложив руки на груди, проговорил, внимательно вглядываясь в мое лицо, ища там что-то, но не найдя, видимо, разочарованно вздохнул, – чего ты хочешь?

Что?

Я резко поднялась с дивана, не давая ему преимущество надо мной, нависать сверху. Чего я хочу? На это был один единственно верный ответ.

– Домой хочу, слышишь ты, – приблизилась к нему и, сжав руки в кулаки, обрушила их на его грудь, – ты не имеешь право меня удерживать, – а он схапал мои ладони своей рукой, удерживая их и не давая шкалам ударов обрушиться на него.

– Имею, еще как, имею, – прорычал этот гад мне на ухо, становясь грозной тучей надо мной, – ты моя.

– Нет, – завизжала в ответ, – если ты думаешь, что после того, что было я останусь в этом доме еще мгновение, то ты… – но мне не дали договорить, закрыли рот, запечатав его… поцелуем.

Злым, доминирующим, выбивающим почву из-под ног, что-то внутри тут же отозвалось, но я была слишком зла, чтобы на этом концентрироваться. Гад, сволочь, животное. Укусила его за губу, да так сильно, что почувствовала железный привкус крови на языке. Мужчина же, видимо, не ожидавший такой подлости от меня, отстранился, даже руку поднес к губе, чтобы стереть кровь.

– Никогда, больше, – зло выплюнула.

– Что ж ты такая дикая, – встряхнул меня за плечи он, а я… я окончательно в этот момент поняла – не отпустит и вместе с этим пришла болезненная какая-то обреченность.

Всхлипнула, не сумев сдержать эмоции, всю злость, как рукой сняло, до этого еще как-то пыталась храбриться. В первую очередь саму себя уверить, что сильная, что смогу это все пережить, забыть как страшный сон, но теперь понимаю – не даст.

За что мне это? За что?

А Макс прижал меня к себе пока я, сжимая в руках его футболку, всхлипывала на его груди. Даже не сопротивлялась, чувствуя сильные объятья, осознавая одно – не выпустит, не отпустит, и лишь отмечала его нежные прикосновения к голове в попытке… какой-то неестественной для меня сейчас, попытке утешить, ведь именно он всему виной.

– Прости меня, маленькая, прости, не думал, что все так. Ну, чего ты хочешь, девочка? Я все для тебя, все, – сбивчиво говорил мужчина, шепча на ухо признания, а я… я чувствовала себя в какой-то параллельной вселенной, где альфа извинялся, а не командовал. Но, что бы он не говорил, мне от него ничего не нужно, лишь бы домой отпустил.

– Отпусти меня, пожалуйста, – прошептала, стирая слезы и внутренне собираясь.

Не время сейчас плакать, не в его обществе, и пусть эмоции били через край, мне больше нельзя быть слабой, потому что хищники всегда будут поедать тех, кто слабее.

– Нет, – снова с силой сжал в своих объятьях, а я вывернулась из его рук и, выставив руки перед собой, показывая тем самым, чтобы не приближался, сказала.

– Я уеду сегодня домой и мне все равно, что ты думаешь по этому поводу. Я не твоя пара, или как там, и ты не вправе меня удерживать, – в ответ мне только раздраженно хмыкнули, но затем альфа кивнул.

– Хорошо, но с одним условием, на ночь ты вернешься.

– Нет, не думаешь же ты, – но мне снова не дали договорить, альфа перебил своим властным голосом.

– Ты вернешься, Мия, сама, а то я ведь тоже могу приехать, с мамой твоей, допустим, познакомиться поближе, – я же испуганно посмотрела на него.

Нет, только не к маме.

– Я приеду, – рвано выдохнула, а затем, резко обернувшись, вышла из комнаты, лишь бы не видеть его удовлетворенное выражение лица подольше.

Макс

Все было с ней не так. Все… Разве не должна она чувствовать флюиды, что сводят моего волка с ума? И тоже поддаваться их влиянию? Тоже хотеть прикасаться, быть рядом? Неужто настолько велико презрение, страх, да, что угодно, слишком много эмоций у нее написано на лице, что она уже по определению не чувствует того, что и я? Что бы я ни делал, что бы ни говорил, все разбивалось о глухую стену ее непринятия, а побег все только усугубил. Именно он разозлил внутреннего зверя, заставил его яростно догонять добычу, дабы та навсегда стала его, а ведь я планировал этот вечер. Хотел, чтобы было красиво, даже слова какие-то правильные подбирал, чтобы объяснить ими кто она для меня и кто я теперь для неё. Но, когда отпустил, а после понял, что нет её, такая ярость меня охватила, что полетели к чертям все заранее выстроенные планы.

«Не отпущу», – рычало внутреннее я и одно желание было, когда ехал за ней, когда в ожидании этого чертового приема наметал круги по комнате – подмять её под себя, оставить метку на кожу, привязать чем угодно, не дать уйти.