Страница 34 из 43
Жизнь «в лесах»[499] – когда люди только «едят, пьют, спят, танцуют, бродят туда-сюда, курят табак, поют, дерутся, фехтуют и прыгают»[500], составляет противоположность трудовой этике и религиозному чувству долга трудящихся сословий: крестьян и ремесленников. Магические способности направлены прежде всего на то, чтобы избежать усилий. Дичь «по волшебному мановению руки замирает»[501], «мелкий скот крадут по-лисьи прямо в крестьянских дворах и деревнях либо вокруг них, а время от времени по-волчьи вытаскивают его из пасущихся стад»[502].
Кураж обещает рассказчику не только материальное благополучие без хлопот, но и «красивую любовницу»[503]. Как во многих других историях, посвященных нищим, пройдохам и разбойникам, от «Педро де Урдемаласа» до «Преступника из-за потерянной чести» Фридриха Шиллера, совместная жизнь без церковного таинства брака считалась обладающей дополнительной привлекательностью, когда можно отвернуться от «всякой чести и добродетели»[504] и предпочесть «ход жизни, исполненный порока»[505].
Рассказчик требует от властей решительных мер подавления и изгнания, как это прописано в эдиктах правителями страны, и критикует их за равнодушие:
С этими людьми я с тех пор посетил почти все разнообразные уголки Европы и навыдумывал много всяких проказ и воровских приемов / применил / и использовал на деле / так что можно исписать ими целый лист бумаги / если бы хотелось все их описать /
Да я и не думаю / что на этом дело и кончилось; именно поэтому я за всю свою жизнь не удивлялся ничему более / как тому, что нас во всех странах терпели / потому что мы ни Богу, ни людям ни на что не нужны и служить им не торопимся / а питаемся только ложью / обманом и воровством; и то, и другое наносит вред соотечественникам и даже большим господам / у которых мы отбираем солидную часть дичи…[506]
Ту точку зрения, что «цыган нельзя терпеть в обществе людей»[507], представляет также Агасферус Фритч в своем труде, опубликованном в 1662 г. Хотя ни в ученых трудах, ни в законодательстве того времени нет указаний на наличие милосердия и снисходительности по отношению к цыганам, он, как рассказчик Гриммельсгаузена, нападает на тех, кто
…ослепленные несвоевременной жалостью / […] они не постыдились / извинить и оправдать / этих ненавистных, предающих страну попрошаек / таких обленившихся воров, преступников и бродяг[508].
О мерах преследования – начиная с избиения у позорного столба, так называемой порки розгами, включая клеймение и вплоть до повешения – в романах Гриммельсхаузена не сказано ни слова. Однако в «Судейской Плутона» «сброд Кураж размещается со своими лошадьми на огороженном куске поля»[509]: они одновременно изолированы и заперты, маленький лагерь для интернированных, его легко охранять и легко контролировать.
Цыгане у Гриммельсхаузена ведут в мирное время такой образ жизни, какой во время войны стал обычным для всех бедных и изгнанных. Они не выступают в качестве отдельного народа, однако приобретают собственный контур как формация обманщиков, у которых бродяжничество и безнравственная жизненная неустойчивость входят в плоть и кровь. Гриммельсгаузен развлекает своих читателей известными историями из плутовской литературы и городских шванков, где, как в эпизоде про гадание, легкомыслие и простодушие одной молодой невесты, которую обманывает Кураж, играет основную роль[510]. Точно так же льстивые речи и такие обращения, как «красивая белая мамочка» или «дорогой благочестивый отец», и тому подобные[511] всегда произносились с намерением обмануть. В том же направлении указывает рассказанная в «Жизнеописании» в виде шванка история об обманутых сельских жителях. Кураж и предводитель цыган делают перед ними вид, будто хотят повесить в лесу вора из рядов тех же крестьян в наказание за кражу кур, в то время как они сами его и подговорили, – и все для того, чтобы выманить крестьян из деревни. Самую важную роль в обмане играет молодая цыганка, которая выдает себя за жену преступника и для увеличения сочувствия к себе на время берет «у других людей троих детей»[512]. В этой сцене цыгане на каждом шагу злоупотребляют всеми человеческими порывами и слабостями, добродетелями и пороками своих жертв, а также их сочувствием и любопытством ради собственной выгоды. Подобно своей предводительнице, покрашенной в черный цвет Кураж, они олицетворяют фальшь. Ту же историю рассказывает Таллеман де Рео (1619–1692) в своих «Занимательных историях» в варианте плутовской злой шутки предводителя цыган («capitain de Bohemens») Жан-Шарля из времен правления Генриха IV[513].
Гриммельсгаузен сталкивает своих читателей с разрушенным миропорядком. Мнимое и видимое больше не различаются, они разнятся столь же мало, как мужчина и женщина, молодой и старый, королева и нищенка – или шлюха. В названных трех романах не кто иной, как цыгане, мастерски правят этим миром обмана, надувательства и лжи. Их «империя» основывается именно на этом. Главы о цыганах аллегорическим языком описывают то состояние мира, которое визуально показано с помощью гравюр на меди[514], расположенных на титульных листах романов[515].
Аллегорическое толкование подтекста, говорящего о состоянии мира, к началу XVIII в. как-то бледнеет, зато увеличивается интерес к жизни разбойничьих «банд» мародеров, которые напоминают хорошо организованный отряд Кураж. Так называемые документированные описания крупных разбойничьих банд того времени выпускаются большими тиражами, начинает появляться плагиат, и через него сведения популяризируются в развлекательных романах, листовках, стихах, газетных новостях и уличных балладах[516]. Идет ли речь о цыганских отрядах по Гриммельсгаузену, об империи озорников Картуша либо цыганской банды Ханникеля: все описания объединяет фантастическое утверждение, что, мол, речь идет об устойчивых формах «чужой» коллективной жизни. Маленькие островки райской привольной жизни во времена бедности и голода широких слоев населения, сексуальных излишеств во времена контроля за семейной жизнью со стороны церкви, власти и общества, оазисы лени в гуще борьбы за существование, исполненной тяжелого труда. Авторы, по большей части анонимные, в обязательном порядке выражают свое презрение по отношению к этой жизни за пределами человеческого и божественного порядка, которая, подобно магниту, притягивает к себе всех лентяев, развратников, людей без цели, злодеев и грубиянов. Кочевой образ жизни, который, как мы все вновь и вновь читаем, перенимают или которому учатся от цыган, с этой точки зрения служит тому, чтобы совершать набеги за добычей из дальнего укрытия. Морализаторскому пафосу, который выражается прямо и незамысловато и должен служить воспитанию и дисциплинированию читателя, противостоит эстетически эффектное живописание чудовищ в человеческом облике. Даже если язык презрения внешне преследует ту цель, чтобы лишить эти «мерзости» их сомнительной славы, чтобы они изгладились из памяти человечества[517], то достигает он, однако, противоположного эффекта. Занимательная литература ужасов успешно продвигается на растущем литературном рынке. Она не только расписывает нарушения границ, дерзко доходя до табуированных зон, но и придает эмоциям, воспринимаемым как низменные – таким, как страх, отвращение, зависть и восхищение, – сияние коллективного выражения. От этой точки остается пока еще широкий шаг – к идее возвышенного преступления в том виде, как изложит ее Фридрих Шиллер в своей теории драмы и в «Преступнике из-за потерянной чести» в самом конце столетия[518].
499
[Ibid.: 147].
500
[Ibid.]. Эти сцены привольной жизни можно увидеть в труде: [Schubert 1993: 194] в рамках традиции просветленной бедности в литературе раннего периода Нового времени.
501
«Der seltsame Springinsfeld», в: [Grimmelshausen 1958: 147].
502
[Ibid.: 148].
503
[Ibid.: 149].
504
[Grimmelshausen 1967: 149].
505
[Ibid.].
506
[Ibid.: 147 ff.]. См. тж.: «Der seltsame Springinsfeld», в: [Grimmelshausen 1958: 140].
507
[Fritsch 1662: 14].
508
[Ibid.: 1].
509
«Rathstübel Plutonis oder Kunst, reich zu werden», в: [Grimmelshausen 1958: 620].
510
Cm.: «Lebensbeschreibung der Erzbetrügerin und Landstörzerin Courasche», в: [Grimmelshausen 1958: 115].
511
«Rathstübel Plutonis oder Kunst, reich zu werden», в: [Grimmelshausen 1958: 619].
512
«Lebensbeschreibung der Erzbetrügerin und Landstörzerin Courasche», в: [Grimmelshausen 1958: 119].
513
[Mongredien (ed.) 1977: 43 ff.].
514
Cm.: [Grimmelshausen 1958: 3, 129]. См. тж.: [Schade 1985].
515
Cm.: [Schade 1985].
516
По поводу «Ha
517
Cm.: «Das Leben der infamen Menschen», в: [Foucault 2003a: 322].
518
См. тж.: [Dainat 2010] и [Willems М. 2002].