Страница 17 из 43
…хотя и не происходит от цыган, но перенял их язык, одежду и обычаи. К таким людям должны применяться все меры, профилактические мероприятия и штрафы, которые предусмотрены для цыган; различия не делается[208].
Агасферус Фритч (1629–1701), который, ссылаясь на Альберта Кранца и поддерживая «египетскую» традицию, характеризует этих людей «как / черных и безобразных / как будто сваренных солнцем / грубых в одежде и во всех своих поступках / чрезвычайно склонных к воровству и грабежу / включая и женщин этого народа»[209], присоединяется к тому мнению,
…что именно цыгане / а нынешние в особенности / суть не что иное / как воровское сообщество / и своего рода воистину тесно сгустившееся месиво со дна кастрюли всякого праздного и плутовского сбродишки / который собирается / из разнообразных народов, обитающих неподалеку[210].
Решительнее всех отметает данные о происхождении Ганс Фридрих фон Флеминг (1670–1733), называя их обманным маневром цыган:
Этот сброд сочиняет, будто бы их родина – Малый Египет, и происходят они от Хуса, который был сыном старого отца племен Хама, от которого ведут свое происхождение все египтяне и эфиопы… Но теперь более чем слишком хорошо известно, что эти цыгане суть не что иное, как сбежавшееся вместе злое отребье, что не имеет желания работать, а хочет сделать своей профессией безделье, воровство, распутство, обжорство, пьянство и карточную игру… Они красят себе лица зелеными скорлупками грецких орехов, чтобы выглядеть еще страшнее, а также чтобы внушить несведущим людям, будто они ведут свое происхождение из жарких полуденных стран[211].
Картина, описываемая Флемингом далее, соответствует представлению о погруженном в преступления обществе антиподов со своим тайным воровским языком и военизированными структурами, как это подается также и в «New Canting Dictionary». Эта картина ближе опыту угрожающей бедности и насилия, нежели ученый дискурс о наследственном грехе, который библейские праотцы взвалили на плечи своих несчастных потомков. В период после Реформации в Германии сознательный, как иногда считали, отказ цыган от христианской, богоугодной жизни был более существенным мотивом, позволявшим их притеснять, чем различия между народами, в создании которых неким скрытым образом и с какой-то неизвестной целью, по-видимому, принимал участие Господь. Но это ни в коем случае не означает, что придуманный этнический облик стал более позитивным.
То, что во времена старой империи решающими при организации преследования цыган со стороны властей были не генеалогические выводы об их происхождении, а несоблюдение христианских правил жизни, это результат, которого добились прусские власти, начав с безопасной исторической дистанции, когда в тридцатые годы XIX в. им пришлось решать проблему расселения цыганских семей. Прусский министр по делам культов, который исходит теперь из нового уровня знаний, в данном случае – из расовой теории, опирающейся на антропологию, и одновременно – из тезиса о более высоком уровне цивилизованности прусских цыган, докладывает министру внутренних дел:
Дело в том, что эти старые законы нигде не учитывают, хотя бы отдаленно, расовые отличия цыган от европейцев, чаще всего название «цыгане» используется в старых законах повсеместно только для обозначения определенного особенного образа жизни… Сегодня никак не время стряхивать пыль забвения, под слоем которой они были погребены целое столетие, с этих старых законов, которые со временем стали совершенно непригодными, ибо цыгане, которых имеют в виду эти законы, и цыгане во Фридрихслоре находятся на разных ступенях одичания…[212]
Когда вюртембергские власти через десять лет после споров вокруг создания принудительного поселения цыган во Фридрихслоре устанавливают идентичность сельского населения по этническим критериям, один из подвергшихся опросу, портной по имени Райнхард – такое имя часто встречается у синти, – решительно противится этому:
Но теперь, когда я впервые определен как цыган, на меня поэтому обращает внимание каждый, кто это читает. Полицейский служащий, как и жандарм, рассматривает меня недоверчивым взглядом и бормочет себе под нос: ах вот как, это цыган! И вот я являюсь перед публикой, которая и без того очень раздражительна, как истинный Ессе homo![213],[214]
Семья Райнхарда – из числа чужаков, которые остались здесь предположительно около трехсот лет назад. Из добрых побуждений он, завоевавший респектабельное место в социальной иерархии благодаря посещению школы и ремесленному образованию, хотел быть уверен, что тайна его происхождения надежно сохраняется. Его опыт показывает, что не забыто ничто из того, что хранит коллективная память: ни грубые легенды о происхождении, ни презрение и изоляция.
3. Спутники сатаны
Безбожники: язычники, еретики, сатанисты
Безнравственность и греховная жизнь – вот так около 1600 г. богословы в популярных тогда очерках об испанских цыганах формулировали главную вину цыган, оправдывавшую их преследование. Тот, кто попирал Десять заповедей и хулил святыни, мог согласно христианской вере быть только язычником, еретиком и сатанистом.
Цыгане подпадают под подозрение, что они либо те, либо другие, либо третьи: египетские маги, мусульманские шпионы, замаскированные иудеи или дети Сатаны. «Это люди / которые рождены в пути / предаются безделью / и не признают никакой родины…Они живут как собаки / не почитают никакой религии»[215]. Выяснилось, что они
…занимаются безбожными ужасными делами, а именно колдовством, гаданием, воровством и всевозможными обманными делами, по каковой причине их ни в коей мере не чтут ни среди благополучных начальников в христианстве, ни среди правоверных, тем более что они не понимают христианской веры и оной не преданы[216].
Воспитатель-протестант Август Германн Франке считает цыган «плохими христианами, поскольку они не нуждаются ни в проповеди слова Божьего, ни в таинстве Святого причастия; во всяком случае, [я] ничего об этом не читал и не слышал»[217]. Испанские инквизиторы толкуют равнодушие по отношению к католическому ритуалу, с учетом принудительного перехода в христианскую веру мавров и иудеев, как указание на тайные нехристианские практики. Суждение Франке объясняется концепцией народного образования. В протестантских землях видели в постоянной религиозной практике действенное средство приблизить к цивилизованному состоянию нижние, особенно падкие на предрассудки слои народа, сформировать у них трудовую этику и усилить контроль сверху добавлением к нему самоконтроля. Но если нет общинной жизни и нет проповеди, то для осуществления этих целей нет никакого необходимого доступа к людям. Поучение и воодушевление останутся им недоступны. А о миссионерстве прямо на месте, как это будет потом, в XIX в., речи еще не идет. В XVI и XVII вв., когда церкви начинают бороться с предрассудками и народной магией насильственными мерами[218], цыган считают искусителями, которые, пользуясь магическими способностями, приписываемыми им народными поверьями, все вновь и вновь уводят верующих на окольные пути, прочь от веры, и обманывают их всеми средствами, не страшась вечного проклятия, не питая надежды на рай.
208
Эдикт цит. по: [Alfaro 1998: 13].
209
[Fritsch 1662: 11].
210
[Ibid.: 9].
211
[Fleming 1724: 44].
212
Цит. по: [Danckwortt 1995: 289].
213
‘се человек’, букв, ‘вот человек’, ‘это человек’. Слова Понтия Пилата об Иисусе Христе (примеч. пер.).
214
Цит. по: [Fricke 1996b: 147]. Случай был подробно изучен Фрике на основании источников.
215
[Fritsch 1662: 11].
216
[Anonym 1770b: 412].
217
[Francke 1728: 337].
218
См.: [Labouvie 1990; 1991; 1992].