Страница 19 из 23
– Мне здесь подготовили вопросы.
– У тебя чистый лист бумаги!
– Тебя не проведешь… Нет, вопросы в голове, а на чистый лист бумаги я буду писать ответы… Назови пять самых крутейших концертов твоей жизни.
– Первый концерт в Архитектурном институте. Это мой первый выход с «Машиной времени». Мне было 19 лет, сейчас мне 56 – минус 19. Сколько это?
– В Мархи 75-й год. Пишу. Первый концерт из top-five[3] Евгения Маргулиса.
– Это был страшный концерт. Страшный, потому что я вышел играть на большую аудиторию и напрочь забыл то, что я должен был играть. Просто забыл. Но так как аппаратура была несовершенная, а я все-таки весьма неглупый юноша, я на бас-гитаре выключил все высокие частоты, оставив один низкий гул. Что тут ты берешь, что здесь ты берешь – один черт.
– Хорошо. Второй в top-five?
– Мы поехали в 76-м году на фестиваль в Таллин. Там была масса разных историй. Я познакомился с Боречкой Гребенщиковым, но там уже был размах совершенно другой, и, скажем так, все прибалтийские артисты были абсолютнейшими западниками, потому что у них принималась Финляндия.
– То есть им было что послушать и посмотреть по финскому ТВ?
– Да. У нас этого не было. Нет, в принципе, было у некоторых. Я учился в одной весьма неплохой школе, в 150-й, напротив «Аэровокзала». Это была базовая школа министерства обороны, вследствие чего некоторые дети, как я, уезжали в пионерский лагерь «Снегири», а некоторые ездили по заграницам, и 1 сентября они притаскивали пластинки. Так что информации у меня всегда было навалом.
– Почему этот концерт 76-го года в Таллине входит в top-five?
– Потому что такое количество зарубежных людей собрались в одном месте.
То есть мы попали практически за границу.
Концерт номер три – это первый концерт с группой «Аракс», по-моему, в Самаре, во Дворце спорта. Был конец 79-го года, и мы играли по четыре концерта в день.
– И зарабатывали при этом сколько в день?
– По двадцать рублей на каждого.
– То есть восемьдесят рублей за день. Кстати, это нормально, по тем временам.
– Я вернулся миллионером. Мы там были пять дней. Я купил себе новые джинсы, которые тогда стоили сто восемьдесят рублей.
– С одной стороны джинсы стоили сто восемьдесят рублей, а с другой стороны Гребенщиков в те годы пел «Я инженер на сотню рублей, и больше я не получу», – такие были зарплаты. А стипендия вообще сорок рублей была. И обед в «Пекине» стоил рубля три-четыре. Так что нет, это было неплохо. А четвертый?
– Четвертый концерт – это 84-й год с Юрием Антоновым в Праге.
– С «Аэробусом» его? «Аэробус» – команда, которая аккомпанировала Юрию Антонову? То есть Антонов чесал по Восточной Европе?
– По Восточной Европе и по нашим войскам, что раньше там стояли, – это было можно.
– Да, там же были наши гарнизоны. Это был твой первый выезд за границу?
– Конечно. В 84-м году. Антонов собирал там большие залы. Мы, кстати, на этих гастролях были восемнадцать дней.
– А ведь за границу раньше… надо было проходить разные инстанции. Тебе еврейская тема не мешала никогда?
– Мне много чего мешало, поэтому я даже и не рыпался. А Юрий Михайлович Антонов как-то все это устроил. Мы даже не проходили собеседование.
– Не может быть!
– Клянусь тебе. Мы не проходили собеседование.
И Чехословакия меня поразила. Вспомнил очень смешную шутку, услышанную мною там. Что такое «Гимн Моравии»? Это пауза между чешским и словацким гимном.
– Это смешно. И, наконец, пятый, чтобы мы top-five закончили.
– Наверное, в той же самой Самаре, когда на этом поле, где мы играли, присутствовало 350 тысяч человек.
– В составе предыдущего «оркестра»? «Машины времени»?
– Предыдущего места моей службы. Да.
Кутиков Александр. Интервью 2013 года
Эта беседа с Александром КУТИКОВЫМ записана весной 2013 года в студии канала «Москва 24».
– Ты же с детства музицировал? По-моему, в пионерском лагере был трубачом.
– Все правда.
– То есть освоил все инструменты, кроме ударных?
– Да, ударные мне не давались просто. Я пробовал играть на ударных и в первой группе, которую мы собрали лет в 15-16.
– В 19 лет ты пришел в «Машину времени». До этого уже успел где-то помузицировать?
– Четыре года. На «худграфе» МГПИ имени Ленина. У нас была группа тоже, мы ее, помню, назвали «Бизанты». До того, как я пришел в «Машину времени», была масса музыкальных приключений.
– Я у Маргулиса спрашивал (и вообще у всех рок-легенд), есть ли будущее у рок-музыки в России?
– Любой человек, который берет на себя эту ответственность, прогнозируя будущее…
– Тебе же удавалось. Ты некоторые вещи предсказывал, и они были абсолютно верными…
– То, что касалось музыки, да. Допустим, мне казалось, что вот эта группа перспективная, и она действительно подтверждала свою состоятельность через какое-то время. Но то, что будет происходить глобально в музыке, я не могу спрогнозировать.
В силу того, что во-первых, у нас, нет шоу-бизнеса. То, что называется шоу-бизнесом, – это шоу, а не бизнес. Бизнес убили в 90-е годы.
– Я заинтригован.
– Он был убит, потому что уничтожили то, что питает настоящий шоу-бизнес – рыночную базу. То количество пиратской музыки, которое было…
– А, вот почему.
– Да. И тот рынок, который по идее мог бы сложиться, он не сложился, ему неоткуда деньги брать, чтобы питать всю эту историю.
– Хорошо, а разве гастроли не могут приносить нормальные деньги?
– Гастроли могут приносить нормальные заработки только тем, кто уже известен.
– Подняться нельзя?
– Тому, кто неизвестен вообще – нет. Это абсолютно точно.
– Беседовал с небезызвестным господином Разиным – создателем проекта «Ласковый май».
– Импозантная фигура.
– Да. И он мне сказал, что в принципе, по сравнению с ним, с Разиным, и по сравнению с «Ласковым маем», все деятели шоу-бизнеса, включая Филиппа Киркорова и Пугачеву, вообще «нищие крысы». Что они (Разин и компания) реально очень обеспеченные люди. И сделали они деньги именно на гастролях в те самые 80-е годы. Можешь прокомментировать?
– В принципе, я могу сказать, что «Ласковый май» – это одна из самых больших афер на музыкальном пространстве периода конца Советского Союза и начала новой России.
– Так они и сейчас даже деньги зарабатывают, если верить Разину.
– Это естественно. Они же не пели никогда живьем. Но это понятно, работало по несколько составов, они косили деньги, а наши люди в силу недостаточного своего культурного образования приходили на эти шоу, думая, что это концерты. А я для себя это все называл дефиле. Потому что когда люди демонстрируют себя, демонстрируют одежду, демонстрируют свои движения и так далее и тому подобное, это не концерт. Это дефиле под фонограмму.
– Тогда у нас вообще половина эстрады «не концерты». Сейчас Разин смотрит нас и думает, «Кутиков завидует тому, что я, Разин, богатый».
– Я никому не завидовал, слава богу.
Нет, я завидовал Моцарту, Рахманинову, The Beatles. Но моя зависть была рождена восхищением талантом. А что мне завидовать людям, которые, с моей точки зрения, использовали искусство для того, чтобы просто заработать денег?
– Но если мы говорим о шоу-бизнесе, то бизнес подразумевает извлечение прибыли, поэтому там, где бизнес, там и заработки. Это же очевидно.
Ефремов – Макаревич – Кутиков: в 2019 г. исполняется 40 лет этой «машинной» связке
Снял Александра Викторовича перед нашей беседой в студии «Правды-24»
– Безусловно. Я и говорю, что у нас, к сожалению, в 90-е годы бизнес как таковой в сфере искусства не сложился. У нас сложилось шоу.
3
Пятерка лучших.