Страница 29 из 100
Маша, пока он отвернулся, зачем-то вошла в комнату и стала рассматривать женщину, непрошено пришедшую и стоящую у шкафа.
– Хм… – в задумчивости она водила тонкими музыкальными пальчиками по подборку. – Ну и что в ней особенного? – Маша обошла ее вокруг, остановилась, дернула игриво женщину за край грязной юбки и отскочила в сторону, хихикая негромко.
– Прекрати сейчас же! – шикнул на нее Михаил и дернул за руку, оттаскивая от напуганной до смерти женщины. – Человек – не игрушка! Никогда не смей играть! Для тебя это просто забава, а она сойти с ума может!
– Ну и что?
– Маленькая… – спокойно сказал он, отчетливо выговаривая каждое слово. – Испорченная… Дрянь…
– А!
– Никогда не смей так делать – и точка!
В этот раз она беспрекословно послушалась его. Возможно, просто потому, что в этот момент она впервые видела его настолько серьезным и сердитым. Но от вопроса удержаться все же не смогла, иначе это была бы не Маша.
– Неужели она для тебя важнее, чем?..
– Чем?..
– Чем наше общее дело!
Он посмотрел на нее с сожалением и ответил спокойно, словно смиряясь с ней такой:
– Она – отныне и есть наше общее дело.
Его спокойствие испугало Марию даже больше, чем вся ситуация, в которой они оказались по ее вине, чем возможное наказание начальства. Она вдруг отчетливо осознала, что он не просто смирился, а будто «списал» ее. Просто перестал воспринимать. Что-то между, которое их и держало вместе, теперь рухнуло. И она поклялась себе это восстановить, не до конца осознавая, почему нуждается в этом и нуждается ли вообще.
Женщина с широко открытыми от ужаса глазами озиралась кругом в поисках сама не зная чего.
– Господи, – негромко молилась она, понемногу трезвея. – Обещаю, что стану прилежной прихожанкой храма. Обещаю, что стану молиться по вечерам. Только не своди меня с ума. Я всего лишь слабая женщина… Хочешь, я в монастырь уйду? – спрашивала она, вертясь вокруг своей оси.
– Да кто ж тебя такую возьмет? – цинично сказала Мария, скрещивая на груди руки и презрительно глядя на молящуюся.
– Даже я таким не был никогда, – тихо сказал Миша, глядя на Машу.
Она вышла в кухню, по дороге прихватив с собой бутылку со спиртным, с которой пришла в эту квартиру незнакомая женщина.
Михаил присел на краешек дивана, отчего покрывало немного примялось. Скрипнули ножки кровати. Женщина резко обернулась. Миша цыкнул, досадуя на свою нерасторопность. Она выглядела жалко в этот момент, но что-то в ее глазах заставляло сочувствовать ей, верить в ее благие намерения. Бездонные, зеленые, они словно проходили через все ее тело, показывая сердце всем, кто «снизошел» взглянуть ей в глаза. Глубокие, они казались источником неиссякаемой мудрости.
И тут она заметила Георгия. Хотела тихо пройти мимо, решив, что он спит. Но задержалась. Что-то насторожило ее. Она подошла вплотную к Жоре. Жора, трусливо сидящий в шкафу, выпрямился с интересом. Она аккуратно нащупала пульс, пробормотала себе под нос, наклонилась, чтобы послушать сердце. Ахнула:
– Жмурик! – и испуганно отошла от кровати на несколько шагов, глянула на дверь.
Прочтя ее мысли, понимая, что сейчас никак нельзя ее отпускать, Миша кинулся к Жориным рукам и пошевелил одним из пальцев.
– Вот для чего, – подумала женщина вслух, полностью трезвея, заметив слабое движение Жориной руки. – Господи, ты привел меня в этот дом!.. – она несмело подошла к кровати больного. – Воистину пути Господни неисповедимы…
Вот теперь Миша приходил постепенно к такому же цинизму, который презирал в Марии несколько мгновений назад. Он всегда считал, что кто бы во что бы ни верил, вера не должна быть слепой. А то, что он сейчас созерцал, без труда можно было назвать набожностью, которую он тоже презирал.
Между тем женщина отошла от шкафа, и Михаилу пришлось передислоцироваться, чтобы не быть замеченным Георгием, сидящим в шкафу.
Жора, в свою очередь, теперь безумно хотел выбраться из укрытия, но боялся испугать женщину, стоящую у его кровати и смотревшую на него так, словно он – вся ее жизнь. Он впивался в нее взглядом с благодарностью, на которую способны только собаки. Бездомные, никому не нужные, всеми за эту самую ненужность презираемые, собаки, которых кто-то, проходя мимо, случайно просто за ухом почесал. И кажется, будто специально. Будто ты стал на секунду нужен хоть кому-нибудь, и неважно, кому. Вот так и Георгий разрывался между слепым желанием выскочить из шкафа и благодарить, благодарить за секунду теплого взгляда, обращенного лично к нему, и страхом потерять ее напугав.
Михаил вошел в кухню, ища Марию:
– Ты стала развязнее...