Страница 8 из 23

Спасти Кощея

Крихели Ангелина

То, как он это произнес, почему-то возродило в памяти Нади образ красавицы на одном из холстов Кощея. Кем она ему приходилась? Была ли она одной из тех принцесс, которые бежали от суженых? И куда исчезали потом все эти капризные дамочки?

– Вот это да-а… – восторженно прошептали все в комнате. Надя удивилась такому повороту истории. А все остальные удивились тому, что стоило Кощею сказать правду, которую до сей поры он вслух и не произносил, как и ресницы его перестали быть седыми, и стали тёмными, в тон волосам.

Надя всё гадала, отчего же так произошло. Если у Кощея есть вечность, значит, это не время закрасило его волосы и ресницы? Что же тогда?..

– Скажите, – задумчиво произнесла Надежда, – а в тех комнатах, которые я не успела увидеть... Принцессы жили там?

– Да они почти и не жили у меня, – просто ответил Кощей.

– Где же они жили? – продолжала допытываться девочка. – Или в тех комнатах вы храните трофеи победителя?

– Трофеи?! – удивленно переспросил Кощей, а Горыныч в дверях недовольно фыркнул.

– Ну да! Вы же сказали, что рыцари мчались к вам на своих верных конях, чтобы отбить суженых. Вы сильнее, у вас есть волшебство, значит, вы побеждали...

– Нелепый вывод. Это я побеждённый. Они уходили с твердой уверенностью, что я побеждён.

– А красавицы?

– Они влюблялись в победителей. Это естественный отбор. Девы всегда выбирают сильнейшего. А сильные часто притворяются слабыми. В этом есть некоторая мудрость.

– Но ведь ты спасал их! – искренне возмутилась Надя, не заметив, что непозволительно перешла со старшим на «ты».

– Забвение – удел всякого, кто делает что-то для других... – усмехнулся Кощей, переводя задумчивый взгляд на преданного друга и погружаясь в воспоминания далёкого прошлого. Горыныч согласно замахал головами. И Надя посмотрела на него.

– Ты только представь, – довольно протянул Горыныч, наслаждаясь вновь обретённым вниманием гостьи. – Я делаю вечерний облёт местности...

Надя улыбнулась, краем глаза, отметив, что Кощей будто бы перестал замечать всех вокруг, так поглотили его размышления. А на лбу залегла глубокая морщинка, свидетельствовавшая о мудрости, таланте и пережитых бедах.

– Широко раскрываю крылья... – мечтательная мордашка сменилась другой. Горыныч взмахнул крыльями у порога и улёгся удобнее. – Подо мной расстилается лес, озеро, птицы гнёзда вьют на деревьях, люди смешно вьют гнёзда в своих домах...

Тут в рассказ вклинилась предыдущая голова:

– И они еще потом буду говорить, что самые разумные! Мол, верхушка пищевой цепочки... А сами всё у зверья да птиц переняли. Тоже мне!..

Надя не сдержала улыбки, слушая влюблённого в родной край Горыныча. Многие ли её одноклассники так же сильно любили свой город? А многих ли взрослых она видела, которые бы так же вдохновенно рассказывали о полётах в небе, глядя на зелёные массивы и синие водоёмы? И пусть летят они не с помощью своих крыльев, а внутри железной птицы. Но ведь вид один и тот же! И ему нужен его огромный зелёный дом, важен, а им? Им важна конечная цель путешествия, с горечью осознала Надежда. Места, в которых иначе поют птицы, плавают в море другие рыбы, топчут землю другие животные, растут другие цветы. А чем они те, другие, лучше своих, родных? С другой стороны, мама всегда говорила, что если каждый день есть только любимый шоколад, то скоро и от него тошнить начнёт. Может быть, людям просто нужны перемены? Но разве нельзя устроить перемены, не сбегая? Так, чтобы и другие могли порадоваться переменам, если уж они так необходимы взрослым...

Возвращаясь мыслями к собеседнику, Надя для себя отметила, что пропустила добрую половину рассказа, а вторая голова Горыныча уже сменилась третьей, не менее вдохновенно рассказывающей о совместных приключениях с Кощеем.

– ...И я как пальну по нему огнём! – в азарте рассказа Горыныч вскочил на ноги, больно стукнулся головой об дверной откос и зашипел недовольно на другие головы. – Не могли отойти, что ли?!

Те ему что-то отвечали, но встрепенувшийся из-за шума Кощей сейчас занимал Надю куда больше, чем его трёхголовый друг.

– А почему вы рисовать перестали? Ведь там такие красивые картины, – девочка махнула рукой в сторону комнаты, в которой скопилось множество прекрасных работ Кощея.

Кощей с сомнением посмотрел на юную гостью. Но спорить с ней не стал. Сам-то он был невысокого мнения о своём мастерстве, хоть и понимал, что кисть в руках держать умеет.

Горыныч успел к тому времени угомониться, умостил головы на пол, подложив под них лапищи, и мечтательно вздохнул. Давно они вот так не говорили по душам. Каждый замкнулся в своей печали, и стойко переносил ёе сам, как умел. Если бы только они попытались поддержать друг друга, авось всё и вышло бы по-другому. Только как теперь знать, как было бы, ведь история не имеет сослагательного наклонения...