Страница 5 из 23

Спасти Кощея

Крихели Ангелина

Ну, это уже наглость, возмутился Кощей. Но остановить их всех почему-то не решился. В последнее время все его мысли были сосредоточены на том, как бы никто не разгадал его страшные тайны, и чем бы занять себя в уготованной для него вечности. Ему казалось, что не может быть ничего ужаснее вечности, которую нечем занять, не считая битв с непрошенными гостями, пожелавшими его смерти.

Глава 3

Горыныч, как подозревал Кощей, уже больше притворялся, чем правда болел. Было очевидно, что ему очень нравится внимание девочки. А она заботливо повязала вокруг его горла целую скатерть, которая на нём выглядела как маленький слюнявчик, и протянула кружку с отваром. Да ещё проследила, чтоб он выпил его весь, постоянно что-то приговаривая. Причём, обычно Горыныч закатывал по этому поводу целую истерику, требуя более сладкого и вкусного лекарства, а теперь безропотно пил, лишь иногда недовольно кривясь.

Кощей просто диву давался, что с его грозным и могучим другом сотворила забота маленькой хрупкой девочки. Какие забытые и странные ощущения, подумал Кощей, еще больше ссутулив сгорбленную бременем боли и обид спину.

– Мне бы так уметь наслаждаться жизнью, как Горыныч… – грустно пробормотал он, наблюдая за удивительно быстро подружившимися Горынычем и Надеждой.

Девочка и сама себе удивлялась, что так быстро перестала бояться и поверила, что всё это не сон. Но, может быть, тот, кто говорит, что волшебства не существует, просто больше других хочет его повстречать?..

Кощей не мог взять в толк, что теперь ему делать с этой незваной гостьей, встревожившей весь его дом и даже не замечавшей его угрюмости и злости. А ведь все первым делом видели в нём именно это. Он к этому привык, и ему это даже стало нравиться. И тут он, неожиданно для самого себя, решил, что сперва должен как можно больше узнать, а только тогда думать, что с нею делать.

«Возможно, – подумал Кощей, – я отправлю её к Бабе Яге. Уж она найдет управу на эту вздорную девчонку…».

Горыныч за каких-нибудь полчаса из ужасного Змея превратился в ручного щенка, который готов был питаться чем угодно из рук своего юного «врача», лишь бы с ним и дальше так нянчились.

Вот, значит, почему он бывал так сердит, – понял Кощей. Его другу просто не хватало внимания и доброты. А ещё – боль делала его чуточку злее, чем он был на самом деле. Но правильно ли поощрять такое поведение или нужно браться за перевоспитание? Вправе ли он перевоспитывать другого? Что всё-таки лучше: дать располневшему Горынычу его любимое лакомство, чтобы уберечь его и свои нервы, или категорически запретить, заботясь о его здоровье? Но ведь тогда он разволнуется. А разве это не так же плохо, как если бы он проследил за умеренным потреблением лакомств?..

Кощей нахмурился и вошёл в дом, где стало значительно светлее и уютнее. Домочадцы тихо расступились, уступая дорогу привычно сердитому хозяину. Он направился в кухню, заварил чай и стал разливать его в чашки. Чайник в его руке удивлённо замер, когда осознал, что Кощей налил чай не только для себя, но и для гостьи.

Кощей же вошел в зал, уселся в глубокое мягкое кресло, покрытое пылью и искусно сплетенной паутиной, и стал потягивать горячий чай, разглядывая узоры на стене, которые теперь были видны. Он и не заметил, как девочка очутилась рядом, пока она не тронула робко его за плечо и пытливо заглянула в глаза.

– Вы расстроены? – участливо спросила девочка, и без приглашения села во второе кресло. Но прежде, чем она успела сесть, услужливая метёлка смахнула оттуда пыль и паутину. Кресло от этого посветлело, стало ярче и красивее.

Надо же, подумал Кощей, они и мне-то так не угождают. Почему, собственно? Ведь они всё знают, в отличие от заезжих рыцарей...

С ответом Надежде он не спешил. Девочка пожала плечами, встала с кресла и, чтобы отвлечься от мысли о том, что не знает, как вернуться домой и где она находится, стала ходить по комнате, разглядывая различные вещи: книги, вазы, чайники и чашки… кисточки?!

Кощей уловил её удивление и спохватился. Никому не полагалось знать, что когда-то давно он так любил рисовать и был так талантлив, что мог бы стать выдающимся художником. Если бы только не бросил этого занятия. Он вскочил с кресла, выхватил из рук растерянной Наденьки кисти, и бросил их в самый дальний угол.

Но любознательность уже пустила корни в душе маленькой девочки. И теперь ей стало ещё интереснее, что скрывается в странном лесном заброшенном доме, где жил этот старик. Она всё смелее обходила комнату за комнатой, заглядывая во все двери, пока не открыла одну из них, самую дальнюю. В комнату, что оказалась почти до самого потолка завалена прекрасными картинами. Правда, и тут мастера-паучки поспешили сплести свои искусные сети, обвив холсты трепещущей от воздуха прозрачной паутиной.

– Вот это да-а! – восхищенно протянула Надежда, беря в руки одно из полотен и с восторгом разглядывая его. С холста на неё смотрела невероятно красивая златовласая девушка с зелёными глазами, обрамлёнными золотистыми ресницами. И столько в её взгляде было теплоты и света, что Надя залюбовалась, позабыв, где находится. Кроме того, её крайне интересовало, как именно художник смог добиться такого эффекта. Ведь как нужно чувствовать человеческую душу, чтобы не просто черты лица передать с помощью безупречной техники, а ещё и внутренний мир так отобразить, что кажется, будто девушка на картине живая, вот-вот подмигнёт и ласково улыбнётся.