Страница 27 из 66
Колени согнуть! Грести, толкать, цепляться… И еще раз! И еще…
В какойто момент сил не осталось, она рефлексивно толкнулась вверх и не
ударилась о свод арки. Вокруг был воздух. Через четыре судорожных вдоха
напополам с водой, принцесса поняла, что через все еще сомкнутые веки она видит
свет. Принцесса разлепила глаза и сквозь мокрые спутанные волосы увидела над
собой огромную мрачную стену, уходящую в бесконечную высоту. Оттуда, с
высоты, навстречу стене прямо в лицо падал дождь и сладко ударял в кожу.
Принцесса бултыхалась в реке, огибающей квадратную башню. Вода здесь была
ощутимо теплее, хотя все еще отчаянно далека, от той, которую принцесса
предпочитала иметь в своей ванне.
Лежа на спине, принцесса трепыхала ногами и взмахивала свободной рукой
до тех пор, пока не уткнулась спиной в ил. Тогда она перевернулась на четвереньки
и выкарабкалась на берег.
Некоторое время она просто лежала, скрючившись на левом боку в траве,
дышала и тряслась. Тряслись плечи, подбородок, легкие и даже прижатые к груди
колени.
— Иди-ди-ти… — сказала принцесса.
Должно было получиться «идиотка», но губы не гнулись. «Ну и правильно, —
решила принцесса, — почему я всегда себя ругаю? Я всетаки только что совершила
подвиг!» Принцесса мысленно сказала себе: «Молодец!» Потом еще: «Умница!»
Поразмыслив добавила: «Лучшая на свете!» Оказалось, хвалить себя было довольно
приятно, и она продолжила: «Красавица!» «А вот это вряд ли! — ответила себе
принцесса, — Не сейчас.» Спорить было трудно, поскольку она лежала полуголая,
перемазанная мокрой землей, с остатками подземельной тины в волосах. То еще,
наверное, зрелище.
Принцесса приподнялась и посмотрела на крепость за речкой. На стенах
никого не было видно. Стражу можно было понять. Дождь был довольно плотный, а
войны какбудто никто не вел. Не было никакого смысла торчать в такую погоду на
стене, за которой, кроме болот, ничего нет. Принцесса раскрутила узел с платьем и
попыталась выжать из него воду. Руки были слабые и неловкие. Пока она
выкручивала один рукав, второй намокал еще больше. О том, чтобы совладать с
огромным тяжелым подолом нечего было и думать. Принцесса мысленно махнула
рукой. Чтобы махнуть по-настоящему пришлось бы оторвать локоть от тела и
потерять еще частичку с трудом накопленного тепла. Не поднимая рук и не
разгибаясь, принцесса одними кистями стала закидывать подол на голову, сидя
прямо на траве.
Платье сопротивлялось как могло. Оно скручивалось в узел, подсовывало
ложные пути, отчаянно цеплялось за волосы. В процессе борьбы с ним принцесса
даже немного согрелась. В конце концов, она вылезла на свет через ворот,
поздравила себя с этим и, отдышавшись, сумела-таки просунуть руки в ледяные
рукава. Дальше было уже легче. Принцесса натянула хлюпающие туфли прямо на
босые ноги. Завязывать шнуровку пальцы отказывались, поэтому она просто
подтянула концы шнура. Собравшись с духом, она сначала встала на четвереньки,
потом села на корточки и, наконец, встала. Мокрые волосы она просто отодвинула с
лица назад и только тут поняла, что потеряла пояс. Чтобы под мокрым платьем на
каждом шагу не гулял холодный воздух, принцесса нашла чулок и завязала его
вокруг талии. Красота неописуемая! Оставалось всего ничего — обогнуть ползамка и
добраться до постоялого двора.
На всякий случай принцесса некоторое время шла в сторону от реки, и только
когда оказалась за кустами повернула влево. Продвигалась она не быстро, поскольку
приходилось нащупывать путь в высокой траве, все время приподнимая платье.
«Хорошо, что оно зеленое, — пришла в голову очень своевременная мысль, — не так
будут заметны пятна от травы». Зато принцессе были не опасны многочисленные
лужи, мокрее мокрого все равно не станешь.
Шаг за шагом принцессе удалось обогнуть излучину реки и выйти к задним
дворам жилых домов. Когда она вывернула из-за самого последнего сарая на
подобие улицы, то увидела в дальнем ее конце завешенный дождем постоялый двор.
Слева серой грудой высились надвратные башни замка. Принцесса сто пятидесятый
раз отерла воду с лица, большего она для своего внешнего вида все равно сделать не
могла, и попыталась идти по улице нормальной человеческой походкой. Да! Просто
принцесса, которая любит прогуливаться под дождем!
Не пройдя и десяти шагов, принцесса увидела, как от постоялого двора
отделилась серая фигура и двинулась навстречу ей. Шла она быстро. Не успела
принцесса проковылять и пятой части пути, как фигура, превратившаяся в
закутанного в плащ с капюшоном мужчину, поравнялась с ней. Принцесса хотела
уступить дорогу, но мужчина вдруг шагнул в сторону и встал прямо перед ней.
— Ваше высочество! — из-под капюшона на нее смотрел капрал Кламм, —
пойдемте со мной!
Он аккуратно подхватил ее под локоть и, развернув, быстро повел обратно по
улице. Принцесса плечом вперед пропрыгала за ним всю дорогу, пока он не завернул
за сарай и не отпустил ее. Принцесса обхватила себя за плечи.
— Ш-ш-ш… — сказала она, пытаясь спросить: «Что случилось?».
— Сейчас, Ваше Высочество, — капрал скинул плащ и обернул им принцессу.
Он отвязал с пояса кожаную флягу и вытащил деревянную пробку.
— Выпейте, — сказал он, и сам поднял флягу к губам принцессы, — Надо-надо!
Обязательно!
Принцесса не хотела пить, но проще было это сделать, чем что-то объяснить.
Она приложила губы к фляге и сделала большой глоток, когда капрал наклонил ее.
Половина, правда, тут же вылетела обратно. Дух у принцессы перехватило, из глаз
брызнули слезы.
— Фьюух, фьюух, фьюух… — сказала она, пытаясь подуть сама себе в рот.
В носу и в горле полыхало сладким огнем.
— Еще, — твердо сказал капрал Кламм, снова поднимая флягу. — Это медовая
настойка. Вы на язык ее и сразу глотайте. Не размазывайте.
Принцесса была настолько ошарашена, что даже не смогла увернуться. Она
сделала два глотка «не размазывая» и все же захлебнулась, снова закашлялась и
нагнулась, чтобы отплеваться.
— Вот, хорошо. — сказал капрал, бережно привязывая флягу обратно. — С
перцем!
Он вдруг крепко обнял принцессу и несколько раз сильно провел ладонью по
спине. Под плащом и в объятиях стылый холод мокрого платья превратился в теплую
сырость. Теперь принцесса точно знала, где именно выпитое стекает в живот. Все,
чего касалась внутри нее медовуха, теперь щипало и сияло красным теплым светом.
Капрал отстранился.
— Вы, простите, Ваше Высочество. У меня самого три дочери…
— Что случилось? — спросила, наконец, принцесса и ни разу не вздрогнула.
— Ваша фрейлина, леди Игрена, прислала Брису. Велела передать, что вы
были правы.
— Насчет чего?
— Это я не знаю, Ваше Высочество. Но сказала, что там в замке все… Как же
она сказала? А! «Озабочены вашим отсутствием». Вроде ищут вас. И что она, мол,
всем говорит, что вы в своей комнате принимаете ванну.
— А как Игрена узнала, что я здесь?
— А она и не знала. Она Брисе сказала, что, если вдруг вы у постоялого двора
окажетесь, то, чтобы я вам это все передал. А у постоялого двора выставили стражу.
Они сейчас внутрь попрятались от дождя. Ни в один день такого не было, а сегодня
четверо дежурят. И на воротах стражу удвоили только что. Я и подумал, что если не
надо, чтобы вас нашли, то найду вас первым. На всякий случай ходил вокруг,
высматривал, вот и увидел. Еще медовухи?
— Нет. — Принцесса привалилась спиной к стенке сарая, ноги подогнулись, и
она медленно сползла вниз. — Благодарю.
Это был тот момент, когда мысли еще не выстроились, но уже совершенно
ясно, что самое отвратительное и невозможное решение является единственно