Методология систематики

Итак, первое условие целесообразности применения классификационного метода, первое основание для его применения – это наличие достаточного количества сходств внутри определенных объектов, то есть постоянство в соединении определенных признаков, специфичность их сочетаний.

Совокупностью всех признаков объекта определяется его форма в самом широком смысле этого слова, то есть его способ бывания (его Sosein, по терминологии Дриша). В таком случае, первое условие целесообразности разработки классификационного метода в самостоятельную дисциплину – это достаточная повторяемость форм, которые в силу повторяемости становятся отличительными для возникающих таким образом видов, становятся специфическими.

Второе условие – это достаточное разнообразие специфических форм. Если формы даже вполне специфичны, но малочисленны, как, например, формы энергии, нет основания для систематики как отдельной дисциплины. Но многочисленными специфические формы могут быть только при значительной степени сложности, то есть при достаточном многообразии, при достаточном числе признаков объекта. Только многообразие внутри каждого объекта создаёт возможность достаточного разнообразия между отдельными объектами, только сложность специфических форм обусловливает необходимость сложной таксономической группировки их.

Итак, систематический метод применим в меру сложности и специфичности объектов. Поверхность волнующегося моря – в высшей степени сложный объект, но систематизировать такие объекты по степени их сходств и различий очень трудно, так как здесь слабо выражена повторяемость, слабо выражены виды; групповые сходства и специфические отличия должны быть сбалансированы для того, чтобы имела смысл классификация. В дальнейшем, рассмотрение особенностей объектов биологической систематики покажет нам, что в них и сложность, и специфичность форм достигают высшей меры, и потому биология является основным полем применения систематического метода.

Итак, систематический метод состоит в группировке объектов на основе сходств и различий, цель систематики наиболее краткое и полное описание данной группы объектов в порядке их сходств и различий. Но сходства и различия устанавливаются на основании сравнения объектов между собой. Чтобы сравнивать, мы должны сличить, сопоставить все признаки двух объектов, то есть описания двух объектов. Первая задача систематики – описание отдельных форм, /тогда/ как последней ее задачей является описание всех форм. В сущности, мы сначала создаём описания отдельных объектов, затем группируем возникшую совокупность описаний так, чтобы по возможности сократить ее без потери полноты; такая, сокращённая до минимума совокупность описаний, и есть осуществлённая цель систематики.

Основные методы описания в систематике, как и в номотетике, это анализ на элементы и синтез, то есть обратная реконструкция объекта из элементов, обнаруженных в нем анализом. Поэтому систематика, прежде всего, является конструктивным учением о форме, то есть конструктивной морфологией. Морфология является не самостоятельной по отношению к систематике биотактической дисциплиной, как полагал Чулок9, а ее органической составной частью. Биологическая систематика – конструктивная наука. Она не более описывает формы реального мира, чем математика, лежащая в ее основе (по крайней мере – в идеале), или чем другая конструктивная наука – механика. Разница между механикой и конструктивной морфологией, главным образом, в способах анализа и реконструкции. В конструктивной морфологии основная задача систематики, часть которой она составляет, определяет собой и направление анализа отдельных форм: мы отвлекаемся по возможности от причинной связи явлений, а отыскиваем в сложной форме все те комбинации элементов, те компоненты, которые являются общими для неё с другими сравниваемыми формами, чтобы таким образом облегчить сравнение. Объектами биологической систематики являются процессы (так как процессами, потоками изменений представляются все явления мира), которые можно назвать, вообще говоря, органическими морфопроцессами (обычно их называют морфогенезами, но я избегаю понятия генезиса, так как речь идёт не о порождении какой-либо окончательной формы, а о постоянном осуществлении форм). Подробней об этом дальше; теперь достаточно заметить, что каждый морфопроцесс представляет чередование стадий, между которыми существуют эмпирически необходимые причинные связи[3]. Номотетические науки обращают главное внимание на эту причинную обусловленность и по отношению к ней ведётся анализ на компоненты; в таком случае мы отыскиваем компоненты сложного целого, взятого совершенно само по себе, и совокупность их в каждый данный момент должна представлять условия для возникновения следующей за ней по времени совокупности; здесь направ/лени/ем анализа руководит степень постоянства связей по времени (подробнее о методах анализа и реконструкции физики и механики!). Наоборот, морфология обращает главное внимание на содержание изменений, на то, что и чем отличается друг от друга: во-первых, последовательные стадии одного морфопроцесса и, во-вторых, разные морфопроцессы, разные потоки подобных, необходимо между собой связанных стадий; и здесь направление анализа обусловлено наибольшим постоянством сходств и отличий, взятых совершенно вне связей по времени. Итак, первая задача систематики, описание и сравнение отдельных форм, осуществляется той ее частью, которая может быть названа в отличие от причинной морфологии – морфологией сравнительной, или по методу своему – конструктивной. Вторая задача осуществляется второй ее частью, которую можно назвать таксономией.

Цель таксономии – сократить по возможности совокупность описаний, созданных морфологией для всех объектов, и таким образом дать кратчайшее описание всех объектов. Для этого существует несколько методов; в классификации случа/и/ сходств и различий между объектами создают иерархическую систему соподчинённых родовых понятий. Существует бесконечное множество индивидов с чрезвычайным богатством признаков, и между ними нет тождественных. Но мы отвлекаемся от части признаков, слишком редких, и создаём понятие вида, в которое вводим лишь общие для составляющих его индивидов признаки.

Группы видов, позволяющие повторить ту же абстракцию и создать общее понятие, достаточно содержательное, мы объединяем в роды, и так далее, вплоть до высшего понятия – организмов вообще.

При помощи такой классификации, или иерархической системы, достигается то, что общие для всех организмов признаки налагаются только раз, при диагнозе понятия организма, и таким образом избегается тысячекратное повторение этих признаков; общее для всех представителей данного каждого типа излагается только при диагнозе этого типа, общее для всех представителей класса – при диагнозе класса и т. д. Очевидно, идеал системы состоит в избежание повторений, полное описание каждой особи совершается путём все более тесных определений ее при спускании по иерархической лестнице, и диагнозы взаимно подчинённых понятий не содержат общих признаков. Мало того, общих признаков, не вошедших в диагноз высшего рода, не должны, по возможности, содержать и диагнозы соподчинены видов, так как иначе при описании всех видов повторения возникают многократно и система теряет значительную часть своей экономичности [– своего… |. Это обстоятельство, как мы увидим, чинит максимальные затруднения в систематике и окончательно его элиминировать до сих пор не удаётся, хотя на это направлены все методы таксономии, и прежде всего основное правило образования систематических категорий. Правило это гласит |так|: каждый класс должен представлять понятие, которое при наибольшем возможном объёме обладает наибольшим возможным числом признаков; только при этом условии сводится к минимуму повторение тождественных признаков в различных систематических единицах, соподчинённых высшему роду, в диагноз которого этот признак не входит. Особенно наглядно результат применения этого правила выступает при употреблении methode universale Адансона11, состоящей в следующем: Адансон брал как можно больше свойств предметов и на основании каждого из этих свойств строил дихотомическую искусственную систему; получалось довольно большое количество таких частных систем; затем он отыскивал объекты, которые ни в одной из систем не были разделены – эти объекты были наиболее близки, образовывали виды; наоборот, объекты, разделённые всем или по большинству отдельных систем в сводной, «естественной» системе, стоят друг от друга дальше всего. Таким образом, роды этой «естественной» системы, действительно, представляли понятия, соединявшие максимальный объем с максимальным содержанием, и в то же время самый метод их построения обеспечивал минимум повторения одинаковых признаков в соподчинённых родах.

3

В согласии с К. Пирсоном10 я признаю, что из опыта мы ничего не можем знать о необходимой связи явлений и под эмпирической необходимостью я разумею ту весьма высокую долю вероятности, с которой мы ожидаем каждого следующего повторения «рутины опыта».