Замедленное падение

— Попробуй… Если окажется, что и правда… Нам это здорово поможет, — Айви через силу улыбнулась. Адам почувствовал, что ей очень сильно не по себе рядом с ним, отодвинулся на полметра — и ощутил исходящую от нее волну облегчения и признательности.

Воцарилось молчание. Не тягостное, а сосредоточенное: каждый думал о своем, «переваривая» высказанное и услышанное. Айви тихонько раскачивалась взад-вперед, вертя в руке подобранный с пола камешек. Она явно не ожидала такого от их разговора…

Адам прислушивался к себе — и не узнавал себя. Он так давно не вспоминал о своем «даре» — скорее, проклятии, конечно — что сейчас просто чувствовал себя запертым в чужом теле, управляемом чужой волей, не подавляющей его личность, но и не придающей его желаниям и намерениям особого значения. Такое положение дел его решительно не устраивало, и Адам принял единственно верное на данный момент решение: усилием воли вернулся в состояние растерянного паренька, с надеждой взирающего на старших товарищей.

И тут — очень вовремя — проснулся Пауль.

2.3

***

Видеть командира плачущей было настолько дико и страшно, что Пауль растерялся больше, чем сам от себя ожидал. Он обнимал Айви за плечи, смотрел поверх ее макушки на Адама и решительно не понимал, что же ему следует сейчас сделать или сказать — или надо просто спокойно сидеть и молчать, и ждать, пока Святая преодолеет приступ непозволительной слабости и снова начнет разговаривать своим строгим командирским голосом со снисходительными и ехидными интонациями.

Адам смотрел в глаза Паулю так же беспомощно и растерянно.

Придется просто ждать.

А что еще остается?

Айви наконец перестала всхлипывать и отстранилась. Пауль опасался, что не привыкшая к собственным прилюдным проявлениям эмоций девушка после окончания «приступа» уйдет в другую крайность — начнет грубить, бравировать своим хладнокровием и готовностью лезть к чёрту на рога, отгородится от них стеной нарочитой холодности…

Недооценил. Сильно недооценил.

Стыдно.

— Ох, ребятушки, — сказала Айви, виновато улыбаясь, — что-то меня крепко приложило. Не сердитесь. Сейчас отдышусь — и пойдем дальше.

— Уверена, что отдохнуть не надо?

— Да вроде всё в порядке, — Айви сосредоточенно ощупала живот. — Не болит. Это, скорее всего, тоже галлюцинация была.

— Ну как скажешь, — Пауль поднялся на ноги и отошел к своему брошенному у стены снаряжению. Адам тоже завозился с рюкзаком, пряча взгляд. Недавняя сцена, хоть и обошлась без видимых последствий, все же изрядно выбила свидетелей из колеи.

— Надо вернуться к тому залу, — сказала Айви, разворачивая карту. — Вряд ли вы заметили, куда и на сколько отбежали, пока тащили моё бездыханное тело, — она сухо хмыкнула и постучала пальцем по ламинированному листу. — Адам, краску не потерял?

— Нет. Да мы на самом деле недалеко оттуда — метров на триста отошли. И поворотов и разветвлений не было.

— Всё равно, — Айви поднялась на ноги, — лучше ничего не пропускать. Пауль, пойдем со мной, покажешь дорогу. Адам, сторожи вещи.

— Как скажешь, — Адам протянул Паулю баллончик с краской.

Оказалось, что святилище и в самом деле всего метрах в трехстах по коридору — и святилища как такового больше нет: свод окончательно обрушился, все статуи разбиты, завалены обломками потолочных плит и присыпаны красной пылью.

— Всё равно здесь можно подняться, — сказала Айви, задрав голову и разглядывая неровный край обвалившейся плиты. — Поэтому карту рисуем, как и планировали.

— Интересно, а та белая статуя уцелела? — пробормотал Пауль, водя лучом фонаря по каменному хаосу внутри бывшего святилища. — Не вижу…

— И зачем она тебе? — устало отозвалась Айви. — Развалилась — и хорошо…

Пауль хотел было возразить, но промолчал. Да, ей, наверно, так спокойнее. Пусть чёртова статуя исчезнет, провалится в преисподнюю, рассыплется в пыль, и пусть даже белая пыль на глаза не попадается…

Стоя спиной к обвалившейся арке входа, Айви деловито чертила что-то на карте, бросая взгляды вперед и в стороны. Пауль краской из баллончика нарисовал двойную стрелку на правой стене и оглянулся на командира:

— Идём?

— Да, всё готово. Дальше на карте еще отмечены коридоры, проверим, есть ли они фактически, — Айви спрятала карту и легко зашагала назад к месту, где они оставили Адама. Пауль задержался на секунду, глядя ей вслед. Вроде бы она полностью восстановилась…

И кто следующий?

Примерно пару километров прошли без приключений. Коридор, в котором они оказались, выбравшись из разрушенного святилища, сохранился хуже, чем тоннели на предыдущих слоях: местами в кладке стен зияли дыры, на полу под ними лежали груды обломков блоков-кирпичей и кучки мелких камешков и красной пыли. Из проломов торчали корни каких-то растений, неожиданные на такой глубине, и Пауль предположил, что именно эти корни и выдавливали камни из кладки. Какие растения могут забраться корнями так глубоко? Очень странно, учитывая, что на поверхности земли над головой — город, а не лес.

Айви тоже явно задавалась этим вопросом. Несколько раз она надолго останавливалась возле таких дыр, разглядывала и трогала корни, отрезала кусочки и складывала в мешки для образцов. Пауль молча наблюдал за ней, понимая: когда ей будет что сказать — она скажет сама, без понуканий.

Адам таким терпением не отличался и после третьей по счету остановки подскочил к Айви и, выхватив у нее из рук один из корешков, спросил:

— Что тут вообще может расти? Чьи… В смысле, каких растений это корни?

Айви, как ни странно, не взорвалась. Определенно, под землей она все меньше напоминала себя прежнюю — стала гораздо терпеливее, уравновешеннее и мягче. И почему-то эти перемены пугали Пауля гораздо сильнее, чем все галлюцинации, с которыми им уже пришлось иметь дело.

— Похоже, там, — Айви указала на потолок, — на предыдущем слое, есть какие-то сады, леса, чёрт знает что ещё. В отчёте экспедиции не упоминалось о растениях, но за пятнадцать лет они вполне могли тут завестись.

Адам кивнул, с задумчивым видом вертя в руках корешок.

Коридор резко свернул влево, и Айви остановилась, чтобы сделать отметку на карте. Пауль обошел ее и выглянул за поворот.

— Ого! — вырвалось у него.

— Что там? — Адам мгновенно оказался рядом, глянул через плечо. — Ух ты! Айви, смотри!

— Что там такого прекрасного нашли? — недовольно буркнула Айви, подходя. — А, чёрт… Понятно…

Коридор за поворотом расширялся, становился выше и шагов через тридцать вливался в огромный зал с куполообразным потолком, поддерживаемым кругом колонн. Пауль насчитал двадцать две колонны — не больше и не меньше. Вдоль стен в беспорядке были расставлены уже знакомые статуи из красного камня и то ли ящики, то ли тумбы — похоже, деревянные. Посреди зала стояло что-то вроде алтаря, застеленного полуистлевшим полотнищем — непонятно, какого цвета ткань была изначально, но сейчас выглядела красно-бурой из-за пыли. На алтаре стояли различные сосуды, лежали какие-то дощечки и странной формы инструменты — то ли витые ножи, то ли какие-то чудовищные свёрла.

А самым странным во всём этом было то, что, хотя свет налобных фонарей напарников явно не мог достичь противоположной стены зала, всё помещение было освещено — неярко, но достаточно, чтобы разглядеть всё в деталях.

Кто-то зажёг по всему залу десятки, а то и сотни свечей.

Пауль ощутил на затылке чье-то ледяное дыхание и резко обернулся. Нет, это просто волосы встали дыбом от страха…

Айви по-кошачьи мягко скользнула вперед. Подняла руку над плечом в запрещающем жесте — «Стоять». Беззвучно, плавным и почти незаметным глазу движением извлекла из ножен длинный кинжал и двинулась в обход зала, по кругу между колоннами и алтарем. Вернувшись ко входу, кивнула напарникам:

— Заходите. Никого.