Замедленное падение

Когда Айви наконец зашевелилась и приподнялась на локте, он молча указал ей на спящего Пауля. Она кивнула и, поднявшись на ноги, сделала знак следовать за ней. Отойдя шагов на пять, села у стены и похлопала по полу рядом с собой.

Адам переместился на указанное место и выжидающе замер. Судя по всему, командир собиралась поговорить с ним о чем-то таком, что она не хотела обсуждать в присутствии Пауля. Он ощутил робость и одновременно какую-то странную гордость — будто она каким-то образом выделила его из них двоих и собирается поделиться с ним какими-то важными и секретными сведениями.

— На сколько по десятибалльной шкале ты оцениваешь свою способность держать себя в руках, когда тебе дико страшно? — спросила Айви. Адам от неожиданности заморгал, вопросительно покосившись на нее. Это как — по десятибалльной шкале? И что значит «дико страшно»?

Последний вопрос он, не удержавшись, задал вслух.

— Это когда ты готов напустить в штаны, — жестко ответила командир. — Когда уже ни руки, ни ноги, ни сфинктеры не слушаются. А ты все равно должен действовать. Причем действовать осмысленно.

— Ну, знаешь, — Адам покачал головой. — Не могу оценить. Три из десяти. Или даже два. Я трус вообще-то. И случаев проверить себя у меня было не так уж много. Я имею в виду, таких ситуаций, когда мне реально грозила опасность.

Айви неожиданно со смешком хлопнула его по плечу. Адам оторопел. Что это сейчас было — дружеский жест? Прикосновение? Что это с ней?..

— Плохого же ты о себе мнения, — сказала она весело, — я ставлю тебе как минимум шесть из десяти. И это только потому, что не так уж долго продолжалась атака. Может, и семи заслуживаешь.

— П-почему? — Адам почувствовал першение в горле и задержал дыхание, чтобы кашлем не разбудить Пауля.

— Да потому, что я таких, как ты, много повидала. И мало-мальски могу оценить. Есть такие люди, которых прямо паралич скручивает. Они так-то вроде и не трусы, в бою не подведут, но когда видят что-то, что вообще за гранью нормального, просто цепенеют и ни себя, ни других защитить не могут. Этакий инстинктивный страх перед необъяснимым… — она помолчала, подобрала с пола камешек, повертела в руке. — И вот что я думаю… Те, кто не боится необъяснимого… Или психи, которые в своем подсознании постоянно имеют с таким дело, или… — она неожиданно схватила Адама за подбородок и вынудила смотреть ей в глаза. — Или имели с таким дело в реальности. Причем не один раз.

Больше книг на сайте — Knigoed.net

— В смысле? — Адам с трудом выдержал ее взгляд.

— В прямом, — жестко сказала она. — Одно из двух. Или ты псих. Или ты много чего о себе еще не рассказал. Какой вариант? Я жду ответа.

— Отпусти, — пробормотал Адам. Айви отрицательно покачала головой.

— Сначала ответ.

— Я не псих, — выдохнул он и все-таки не выдержал, закрыл глаза. Айви коротко вздохнула и отпустила его подбородок. Адам инстинктивно потянулся к тому месту, которое только что сжимали жесткие пальцы. Ну и хватка у нее…

— Говори, — Айви угрожающе придвинулась ближе, еще понижая голос.

— Ладно, ладно, — Адам потер лоб, мучительно соображая, с чего бы начать — и на чем остановиться. Хотя бы для первого раза. — Это связано с моим отцом. Ну, то есть мне так рассказывали. Мама родила меня, когда ей было всего семнадцать. И там была какая-то темная история… — он скривился — ему было физически тяжело и неприятно озвучивать вслух свои мысли по этому поводу. — Понимаешь… Я вообще сомневаюсь, что у меня был отец.

— Как это?

— Да вот так, — Адам быстро глянул на нее и отвернулся, — есть основания полагать, что я был зачат в пробирке.

— Ого… А что ты об этом знаешь? Как узнал?

— Да почти ничего. Я видел кое-какие документы. Не то чтобы там прямо было сказано, но кое-что мне показалось подозрительным. Да и мама… Помнишь, я рассказывал, что она разговаривала, кричала во сне. Там было такое… Я ее потом спросил. Она побледнела, прямо как-то съежилась вся. И стала на ночь пить снотворное, чтобы крепче спать.

— Ничего не объяснила?

— Нет, конечно, сказала, что просто кошмар приснился. Отмахнулась.

— А что именно она говорила? — голос Айви стал мягче, теперь она говорила скорее как врач, а не как командир.

— Кричала, что ей больно, — Адам потряс головой, — чтобы ее отпустили. И… Ты знаешь, кто такой Идри?

Айви окаменела. Она не шевельнулась, но Адам каким-то образом ощутил, что в ее теле напряглись все мышцы.

— Знаешь, — констатировал он. — Тут я должен был бы спросить — откуда? Но я понимаю — сейчас моя очередь рассказывать. Так вот, Идри. Один из Незримых, покровитель силы и крепости рассудка. Идеальная база для экспериментов по созданию идеального солдата.

— Да не может этого быть… — Айви смотрела на него расширившимися глазами. Адам понимал, что видит она сейчас перед собой не трусливого сопляка, вечно не к месту встревающего с шуточками, а нечто пугающее, чужеродное, возможно, опасное.

— Не смотри так, — мягко сказал он. — Это ведь еще не точно. Не доказано. Чисто медицински, анатомически — я обычный человек. А насчет того, что я в жизни видел… Такого чужеродного, чтобы голову не терять. Я вообще много чего вижу, чего другие не видят, — он стянул капюшон и яростно почесал затылок. — Точнее, раньше видел. Старался сам себе запретить это видеть. В последние годы и не помню уже… А в детстве — постоянно.

— И что ты видел? — напряженно спросила Айви. Адам ощущал — то ли этим своим давно усыпленным сверхъестественным чутьем, то ли просто понимал исходя из ситуации, что она напряжена, как до отказа взведенная пружина, и готова в любой момент сорваться с места.

— Незримых, — Адам беспомощно развел руками. — Я не понимал, что это. Потом решил, что у меня с головой непорядок. Маме боялся рассказать. А потом она сама догадалась… Прокололся, как сопляк. Увидел Идри на стене собора…

— Чего-о?

— Вот того самого. Увидел и выпалил что-то вроде «как ему там не жарко?». Летом дело было, солнечно, а он прямо на южной стене висел. Мама на стену посмотрела, побледнела вся. Вцепилась в меня и давай трясти. Я перепугался до смерти, ну и рассказал всё. Это мне лет одиннадцать было. Не умел еще врать как следует. Думал, она меня по врачам потащит. По психиатрам… А она только плакала и говорила, чтобы я не боялся. Что они меня не тронут…

— Они? — глаза Айви окончательно превратились в бездонные черные колодцы. — Значит, их много?

— А то ты не знаешь, — Адам недобро усмехнулся. — Ты их тоже видишь, правда же?

— Н-нет, — Айви отвернулась. — Нет. Не видела никогда. Но знаю, что они есть.

— И как оно — жить с этим знанием?

— Противно, — Айви посмотрела на него в упор. — Поэтому я сейчас здесь. И плевать, что вряд ли выберусь.

— Вот и я тоже. Раньше Незримые жили под землей. Но теперь здесь не осталось никого, кто был бы им полезен, и они вышли на поверхность. Теперь они охотятся там. А значит… В моем случае, в их бывшем доме — для меня самое безопасное место.

— Прекрасно тебя понимаю, — медленно проговорила Айви, прикрыв глаза рукой.

— Да не переживай ты, — Адам осторожно коснулся ее локтя и сразу же отдернул руку, — я не опасен. Сколько анализов, обследований прошел — человек как человек. А то, что вижу всякое, чего другие не видят — так это как твое обостренное обоняние. Не у всех есть, но мешает скорее обладателю, чем окружающим.

— Ну, если это так расценивать, — Айви нервно хмыкнула. — Договорились. И… Я тебе сочувствую. Ты мне посочувствовал за мой проклятущий нюх… Так вот если твое сверхзрение — это такая же пакость…

— Думаю, примерно такая же. Но я надеюсь, что когда-нибудь оно окажется хоть в чем-то полезным. Например, я вот всё думаю: а не поможет оно мне отличать галлюцинации от реальных врагов? Надо попробовать. В той заварушке я, честно говоря, ничего понять так и не успел. Понимаешь, я ведь столько лет его подавлял, это зрение… Ну и разучился им смотреть.