Страница 11 из 12

Будьте как дети. Теофания детства

Зелинский Владимир

Эта природа и подлежит восстановлению в человеке. Как может человек родиться, будучи стар? – спрашивает Никодим. – Неужели может он в другой раз войти в утробу матери своей?.. Ответ Иисуса: рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть Дух (Ин. 3:4,6). Родиться от Духа – значит вырасти, повзрослеть, поумнеть, покаяться, употребить усилие (Мф. 11: 12) и в награду получить свою царственную детскость в Иисусе, Его Церкви, Собрании верных… Она собирает народ детей. Тех обратившихся, нашедших свое сыновство, кому предназначено Царство Небесное.

Есть благая часть, избранная аскетом, не покидающим внутренней клети, та, что не отымется… Но часть – не целое, которое неохватно. Может быть, в нем есть и другая, где-то потерявшаяся частица, именуемая «принять дитя», того, кто заброшен в нас? И есть особое, «младенческое» христианство, которое растет из той иной, «благой», неотъемлемой части?

Слова Иисуса о детях обращены ко взрослым. Они предлагают им уразуметь то, что надлежит им делать. Они ведут к какой-то радикальной «перемене ума» внутри себя, отсечению себя сложившегося, страстного, падшего ради того «дитя», которое нужно открыть.

Предоставь мертвым погребать своих мертвецов (Мф. 8: 22; Лк. 9: 60). Мог ли сказать такое Тот, Кто пришел не нарушить закон, а исполнить (Мф. 5: 17)? По закону полагается хоронить в самый день кончины. Что-то здесь скрыто другое, то, что можно понять только обратившись, умалившись до младенчества.

Если вслушаться в то, что о детях сказал Христос, как и во все, что могло бы быть соотнесено с ними, мы услышим все это как особое, обращенное к нам благовестие. Найти его можно повсюду. Весь Новый Завет, если читать его с ключами «детских» слов Христовых, пронизан намеками, соприкосновениями с таинством малых сих и благословением их малости. Оно являет себя даже из сугубо взрослых, «догматических» вещей. Так исповедание Петра, ставшее камнем Церкви (Ты – Христос, Сын Бога Живаго – Мф. 16: 16), разве не выплеснулось из обращения в «безумие» детства? Ведь не может же плоть и кровь здравомыслящего иудея исповедать стоящего перед ним Равви – Сыном Всевышнего. Лишь тот, кто открыл в себе младенчество Слова, сумел узнать Его в Иисусе и вернуться, хоть на миг, к своей утраченной, Адамовой, сотворенной Отцом природе. Симону открывает истину Отец Мой, Сущий на небесах (Мф. 16: 17), потому что существо Симона, сохранившееся где-то в нем, было в тот момент восхищено Духом на небеса. И дам тебе – не ребенку ли, не исповеднику ли этой нерассуждающей веры? – ключи Царства Небесного… (Мф. 16: 19). Вслед за этим, когда Иисус открывает ученикам, что Ему должно идти в Иерусалим и много пострадать (Мф. 16: 21), к Петру возвращается трезвое рассуждение, знающее, каким надлежит быть Мессии, и он учит Его своему знанию и получает в ответ: отойди от Меня, сатана! ты Мне соблазн! потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое (Мф. 16: 23).

А хождение по водам? Если это Ты, прикажи мне идти к Тебе (Мф. 14: 28). Симон прыгает в воду, идет по воде, пока не отдает себе отчет в том, что делает.

В чем же суть евангельского «дитя»? В нем, пока она еще не остыла, мы можем ощутить теплоту творения. Каждый из нас сотворен Словом, через которое в мир входит то, что вызывает к жизни Отец. Но, создав человека, может ли Слово забыть о нем? Та «невинность», которую мы видим в ребенке, есть один из образов или отпечатков творения. Другой след его – удивленная открытость к восприятию твари и через нее Лика Отца, ожидание новой встречи с Ним. Ты извел меня из чрева, вложил в меня упование у грудей матери моей, – восклицает Давид (Пс. 21: 10).

«Изведение из чрева» – первое физиологическое событие, в котором упование еще неотделимо от жизни плоти. Оно еще не облечено в мысль, образ или символ, оно зарождается на дорациональном, но не на доразумном уровне, обладает своим разумом, вложенным в единую психофизическую и духовную природу человека. Вера, прежде чем быть озарением или убеждением, возвращается к природе своего упования. Верить в то, что не видим, «уповать» на неведомое, по сути, «естественно», соприродно всякому человеку, «изведенному из чрева».

«Так в созидании Дух Святой, – говорит святитель Василий Великий, – присущ тварям, не постепенно усовершаемым, но с минуты сотворения уже совершенным, и сообщает им от Себя благодать к совершению и восполнению каждого существа»[63].

Ориген же прямо сравнивает ребенка… с Духом Святым. «Смотри, можешь ли ты сказать, что дитя, которое призвал Иисус, это Святой Дух, смиривший Себя, призванный Спасителем и поставленный посреди учеников Иисуса как вождь? Или же Он хочет, дабы мы, отвратившись от всего остального, обратились к примерам, данным Святым Духом, чтобы мы стали как дети, то есть апостолы, обращенные и уподобленные Святому Духу. Этих детей дал Спасителю Бог, как сказано у Исайи: Вот я и дети, которых дал мне Господь (Ис. 8: 18). И нельзя войти в Царство Небесное, не отвратившись от мирских дел и не уподобившись детям, носителям Святого Духа. Этот Святой Дух, сошедший на людей от собственного совершенства, Иисус призвал и поставил, как дитя, посреди учеников»[64].

«Святому Духу живоначалие и честь: вся бо созданная, яко Бог сый укрепляет силою, соблюдает, во Отце Сыном же»[65]. Дух Святой, согласно святителю Василию Великому, кладет свою печать на творение, придает «форму» человеку, который созидается в Сыне или Слове[66]. Дух есть залог его изначального богоподобия, следы которого еще не стерлись на первых стадиях жизни.

«Иисус, призвав дитя, поставил его посреди них и сказал. – Он поставил или просто дитя какое-либо, чтобы представить возраст и указать подобие невинности, или, может быть, Он поставил среди них Себя самого, как дитя, потому что Он пришел послужить, а не для того, чтобы Ему служили, так что Он подал им пример смирения. Другие под дитем имеют в виду Духа Святого, которого Иисус вложил в сердца учеников Своих, чтобы гордость их превратить в смирение»[67].

Какими дарами Духа живится душа человека, так недавно сотворенного? Полнота их, согласно, пророку Исайе, заключается в цифре семь[68]. Перечислим кратко.

Дети суть носители нерастраченной еще любви Божией, любовь Отца в них – как залог Духа;

им соприсущна святость творения, еще не утраченная ими;

в каждом ребенке по-новому открывает себя новизна мира;

истина бытия открывается ребенку не разумом, но самим существованием;

ему дается дар свободы, не предопределенной прошлым падшего человека.

Доверие, привязывающее ребенка к тому, кто рядом и о нем заботится, есть уже основа веры.

Сама его жизнь есть уже воплощенная надежда. Дух, таким образом, есть Свидетель изначального чуда мира.

Мы безумны Христа ради… (1 Кор. 4: 10). Может быть, слова человека, едва появившегося на свет, чей разум еще не заглушен родовым, всеобщим, усредненным «я», перекликается со словами, вложенными в творение, и эта перекличка есть язык того Царства Божия, которое откроется, когда Бог будет все во всем… (1 Кор. 15: 28).

Василий Великий. О Святом Духе. К святому Амфило-хию, епископу Иконийскому / Василий Великий. Творения: В 2 т. Т. 1: Догматико-полемические творения. Экзегетические сочинения. Беседы. – М.: Сибирская благозвонница, 2008. С. 84.

Ориген. Комментарии на Евангелие от Матфея. Цит. по: Библейские комментарии отцов Церкви и других авторов I–VIII веков. Новый Завет. Т. 16: Евангелие от Матфея 14–28. – Тверь: Герменевтика, 2007. С. 84.

Воскресный антифон 2-го гласа.

Иероним Стридонский. Четыре книги толкований на Евангелие Матфея / Творения блаженного Иеронима Стридонского: В 17 т. Т. 16. – Киев: Типография И.И. Горбунова, 1901. С. 175–176.

См. Ис. 11:2–3.