Вторжение. Смерть ночи

Я позволила себе полежать несколько секунд под этим кустом, но надо было поскорее отсюда уходить. С таймером я обошлась весьма небрежно в смысле установки времени, так что всё вокруг могло взлететь на воздух раньше, чем планировалось. Я выползла из-под укрытия и снова начала невыносимо медленное движение через сад, теперь уже в обратную сторону, к изгороди. Я дала себе десять минут, но страшно боялась, что вот-вот раздастся взрыв. По моему лицу стекал пот, будто я пробежала километров пять. Я воображала, как таймер внезапно срабатывает, электричество ударяет по тостеру, искры летят от одного разрезанного провода к другому и газ в одно мгновение превращается в гигантский шар огня...

У компостной ямы я, не обращая внимания на колено, стремительно перелезла через стену и захромала вдоль неё. Я отправилась прямиком к велосипедам и там взвыла от радости, увидев Фай, державшую сразу два велосипеда.

Конечно, я тут же зашипела на неё:

— Ты что творишь? Здесь стоять слишком опасно! — Но при этом я улыбалась во весь рот.

— Знаю, — ответила Фай. — Но я не могла уехать одна.

И я заметила, как в темноте на перепачканном лице сверкнули в улыбке её безупречные белые зубы.

Я схватила один велосипед, и мы, не обменявшись больше ни словом, покатили прочь. И тут же я услышала топот бегущих ног за спиной. Испуганная, я с надеждой оглянулась. Это оказался Ли.

— Скорее убираемся отсюда! — крикнул он, тяжело дыша.

— Хорошая сценка для кино, — прошептала я.

Ли сначала глянул на меня недоумённо, но потом, вспомнив, улыбнулся и вскочил на свой велосипед. Через секунду он уже метров на пять обогнал нас. Мы с Фай нажали на педали, догоняя его.

На то, чтобы добраться до дома миссис Александер, понадобилась уйма времени. Нам пришлось выбрать кружной путь, который шёл в основном вверх по холму. Но когда мы наконец около её гаража соскочили с велосипедов, холм напротив уже был охвачен огнём. Я никогда не видела извержения вулкана, но думаю, это было похоже на то. Слышалось громкое гудение, огонь то и дело рассыпался искрами, как бенгальские свечи. А ещё через мгновение будто раздался мощный удар грома. И одновременно — ещё два взрыва.

Мы не могли рассмотреть отдельные дома, но я видела, как в воздух взлетела какая-то крыша, рассыпавшись на части, и сразу же загорелись деревья, пылая, как сумасшедшие.

— Чёрт побери... — пробормотала Фай, благоговейно глядя на пылающий ад.

Это было самое крепкое из всех возможных для неё выражений.

Рёв огня был уже таким громким, что с того места, где находились, мы прекрасно его слышали. Волна жара от взрыва вдруг промчалась по саду, как стена, сгибая деревья и кусты и чуть не сбив нас с ног. Мимо меня проносились тёмные тени. Они как будто возникали ниоткуда — это были птицы, удиравшие от пожара. Половина Виррави была освещена, как днём. А в небе сияло адское красное зарево, я почти чуяла запах горения.

— Быстрее, — сказал Ли. — Надо убираться отсюда.

Мы бросились в гараж. Теперь у нас хотя бы был свет фонариков, в отличие от того случая, когда я в прошлый раз заходила сюда, рылась вокруг в поисках спичек, подвергаясь жуткой опасности.

— Надеюсь, Робин и Гомер успели удрать оттуда, — сказала я.

Но вообще, на разговоры времени не было. Я распахнула дверцу ближайшей машины, села в неё и повернула ключ. Раздался слабый скрипучий звук.

— Ох, чёрт, — проворчала я, — аккумулятор сел.

Ли заглянул в другую машину, пикап, и повернул ключ — с тем же результатом.

Едва он выпрямился, как в гараж ворвалась Робин, задыхаясь и вытаращив глаза.

— Все здесь? — спросила она.

— Гомера нет. А машины не заводятся.

— Ну и... — пробормотала она и снова исчезла снаружи, наверное, чтобы поискать Гомера.

Я снова проверила первую машину, но утомлённый звук стал ещё более утомлённым и наконец вовсе заглох.

— Придётся обойтись велосипедами, — сказала я, обращаясь к Ли.

Мы выбежали наружу и вывели велосипеды из сарая, где бросили их. Я невольно то и дело оглядывалась на яростное пламя, бушевавшее на холме. Во всех населённых частях Виррави горел свет, и мы видели фары множества автомобилей, устремившихся к Тёрнер-стрит. И ещё я рассмотрела две пожарные машины, ехавшие со стороны ярмарочной площади.

— Кое-что полезное для себя мы определённо сделали, — произнёс Ли. — Если мы уничтожили многих офицеров, у них может не найтись кого-то достаточно умного, чтобы начать погоню и вообще отдавать приказы.

Я кивнула.

— Значит, надо воспользоваться преимуществом. А как насчёт Гомера? Мы ему оставим какую-то записку?

Снова появилась Робин, возникнув из темноты, она катила свой велосипед.

— Я его подожду, — сказала она.

— Нет, Робин, нет, это слишком опасно. Пожалуйста, Робин, не надо!

Она немного помолчала. Но тут всех нас выручил голос, донёсшийся из ночи.

— Эй, кто-нибудь хочет жареного? — Это был Гомер.

— Не бросай велосипед! — быстро крикнула я. — Машины не заводятся. А где Фай?

— Здесь, — пискнула она откуда-то.

— Ну тогда вперёд, славная пятёрка!

17

День наступил слишком быстро, когда мы были ещё очень далеко от моего дома и от нашего верного «лендровера». Поэтому нам пришлось принять решение, исходя из ситуации, и свернуть с дороги к ближайшему жилищу, к дому Маккензи.

Я всего второй раз очутилась здесь после того, как ракета уничтожила дом прямо у нас на глазах. Мы все видели из жилища стригалей, как взорвался дом, и это было уже так давно... И когда в холодном, сером, жалком свете раннего утра я снова взглянула на это, мне стало легче, я уже не мучилась из-за того, что взорвала половину Тёрнер-стрит. Конечно, мне было жаль владельцев тех домов, но я знала, что сейчас мы, пожалуй, нанесли врагу больше урона, чем за все наши предыдущие операции, вместе взятые. И это было хотя бы частичным возмездием за всё, что те люди сделали с семьёй Маккензи, разбомбив их дом и подстрелив их дочь и мою подругу — Корри.

Все остальные отправились прямиком к домику стригалей, но я ещё несколько минут бродила по развалинам дома. На них уже кое-где начали пробиваться сорняки. Рассердившись, я выдернула траву с корнем. Может, я была не права. Это ведь тоже своего рода жизнь. Другой жизни здесь не было. В развалинах не осталось ни единой целой вещи. Вся посуда была разбита, все противни и сковороды погнуты, а брёвна треснули и обгорели. Я тщетно искала что-нибудь уцелевшее. Ну, хотя бы мой плюшевый медвежонок Элвин, крохотный обрывок любви, пережил резню в лагере «Героев Харви».

Впрочем, когда я повернула обратно и направилась прочь от остатков дома, я всё же нашла кое-что. Из-под кирпича выглядывало нечто блестящее, серебристое. Я вытащила этот предмет. Это был нож для вскрытия конвертов, длинный, тонкий и острый, с короткой перекладиной у рукоятки. Я сунула его в карман — может, пригодится. Я думала о нём как об оружии. Мне и в голову не приходило, что я ещё воспользуюсь им для вскрытия писем. Но я надеялась, что когда-нибудь всё-таки смогу вернуть его владельцам.

— Элли! — послышался чей-то голос.

Я испуганно вздрогнула и подняла голову. От домика стригалей мне махала рукой Робин.

— Самолёт! — кричала она.

Только теперь я поняла, что означало низкое гудение, на котором не концентрировалось моё сознание. Может, я слишком устала. Но от усталости в моём организме совсем не осталось и адреналина, и я не побежала, а потащилась к велосипеду, спотыкаясь о кирпичи, чувствуя, как ноющая боль в колене снова становится острой, невыносимой.

Но я не обращала на неё внимания, поднимая велосипед, пытаясь угадать, не наведу ли я самолёты на домик, если поеду к нему, и в то же время понимая, что другого укрытия нет, так что принялась жать на педали, как сумасшедшая, спеша к остальным. Едва я очутилась в тени домика, меня подхватили под руки и втащили в древнее строение. Я упала на пол, пытаясь отдышаться. Рёв самолёта прозвучал прямо над нами и начал удаляться. Я лежала, уткнувшись лицом в пыль, не уверенная, было ли меня видно с самолёта, вернётся ли он. Я думала об этом летательном аппарате как о некоем злобном существе, обладающем собственными глазами и разумом. Я не могла представить себе людей, сидевших у штурвала, направлявших машину.