Кровь

Бэла снова порывисто хлопает по схеме замка.

Несколько подавленный напором Бэлы Даниель тем не менее возражает:

– Razumem tvoje sovraštvo. Ampak si težka do Dragana. Ne vem, kako naj dobro razložiti. Ti rečeš, da on je manipulator in pozer. Ampak na primer, on ni spal že tri dni. Zdaj, ko tako veliko ljudi nam pomaga, on bi lahko počival, vendar sploh ne pomisli na počitek. (Я понимаю твою ненависть. Но ты несправедлива к Драгану. Я не знаю, как это хорошо объяснить. Ты говоришь, что он манипулятор и позёр. Но вот к примеру, он уже три дня не спал. Сейчас, когда столько людей нам помогают, он мог бы отдохнуть, но он ведь даже и не думает об отдыхе.)

Бэла с досадой:

– Ты опять не о том! Ну, и к слову, он вчера в машине спал, я сама видела.

Даниель по-мальчишески радостно хватается за возможность опровергнуть хотя бы одно утверждение Бэлы:

– Bela! Vampirji ne morejo spati brez zemlje. On je, verjetno, samo sedel tam z zaprtimi očmi. (Бэла! Вампиры не могут спать без земли. Он, видимо, просто сидел с закрытыми глазами.)

Бэла, явно огорошенная этим фактом, буквально теряет дар речи и несколько мгновений просто беззвучно шевелит губами.

В салоне серого внедорожника. Паша наклоняется к Бэле и заглядывает ей в лицо:

– А вот это – точно не твой тип. Даже не начинай.

Даниель, очевидно, встревоженный такой реакцией, с недоумением и участием пытается поймать взгляд Бэлы, положив руку ей на плечо. Но тут пронзительно звенит телефон на столе у окна.

Даниель, не отрывая взгляда от Бэлы, снимает трубку и, придав голосу веса, отвечает: «Hello! – Oh! I'm sorry. Must have been a bad co

Пока Даниель разговаривает по телефону, Бэла встает, прохаживается по кабинету, как бы пытаясь успокоиться, подходит к телевизору, начинает жать на разные кнопки. Звук так и не появляется, но меняются каналы.

На одном из каналов идет выпуск новостей. На картинке место авиакатастрофы: обломки самолета среди деревьев и грязного снега, группы спасателей. Бегущая строка: «Letalska nesreča v Alpah. Iskanje se ni še končalo. Črna skrinjica še ni bila najdena. So našli trupla 28 žrtev». (Авиакатастрофа в Альпах. Поисковые работы продолжаются. Чёрный ящик пока не найден. Обнаружены тела 28 жертв.)

Бэла, явно заинтересовавшись новостями, пристально наблюдает за картинкой, а потом, что-то сообразив, достает телефон. Включив его, обнаруживает массу сообщений о пропущенных звонках, но со вздохом игнорирует их и выходит в интернет.

Даниель, закончив разговор, отвлекается на окно. Прямо за стеклом стоят доктор Пеклич и Лиза. Судя по выражениям их лиц, они о чем-то спорят. Лиза активно жестикулирует и периодически в бессильном отчаянии отворачивается. Доктор Пеклич ведет себя более сдержанно, но его волнение выдают нервный взгляд и беспокойные движения рук, которые он то прячет в карманы, то энергично потирает.

– Даниель, послушай-ка! – Бэла подносит к Даниелю свой телефон и включает видео с новостям: «Согласно нашим источникам отношение к авиакатастрофе могут иметь двое граждан, задержанные накануне на территории аэропорта Шереметьево. К сожалению, подозреваемым удалось бежать из-под стражи и скрыться. Личность женщины уже установлена. Это двадцатишестилетняя жительница Московской области. Личность её спутника всё ещё остается неизвестной. Правоохранительные органы призывают к сотрудничеству всех, кто стал свидетелем данного происшествия».

Бэла тяжело вздыхает:

– По ходу, меня теперь в террористы записали.

Даниель, выслушав новости с озабоченным лицом, тем не менее отвечает нарочито бодрым тоном:

– Ne skrbi! Vsekakor bomo že kaj izmislili. (Не волнуйся! Мы обязательно что-нибудь придумаем.)

Бэла кивает без особого энтузиазма и убирает телефон, но снова достает и проверяет время: «15:31».

– Мне пора идти, только я не знаю, как пройти в башню.

– Tam v tretjem nadstropju moraš iti na drugi del grada, in tam... Boljeje, česam ti pokažem. (Там на третьем этаже надо перейти в другое крыло замка, и там... Лучше я сам тебе покажу.)

Бэла выразительно смотрит на телефон на столе:

– А как же э-э-э?..

Даниель стучит согнутым пальцем по стеклу окна, привлекая внимание доктора и Лизы.

***

Даниель, Бэла и Лиза идут по двору замка. Даниель прерывает неловкое молчание:

– So, what is going on with you and your grandfather? (А что там у вас с дедом произошло?)

Лиза отвечает с неохотой:

– Oh, never mind! He's just a little bit overprotective, you know. (А! Не обращай внимания! Он просто слишком опекает меня. Понимаешь?)

В коридоре замка, приоткрыв дверь, Даниель показывает Бэле лестницу, ведущую на башню.

– Спасибо! Ещё увидимся!

Даниель:

– Adijo! (Пока!)

Лиза с удивлением:

– Aren't we coming, too? (А мы разве не пойдем?)

Пока Лиза не смотрит, Бэла успевает бросить пристальный взгляд на Даниеля. Тот прокашливается и, стараясь говорить как можно естественнее, осторожно берет Лизу под руку:

– Dragan found a secret room last night. Let me show you. And then we can go up, of course. (Драган нашел потайную комнату прошлой ночью. Давай я покажу тебе. А потом, конечно, можем пойти наверх.)

Лиза, поколебавшись, соглашается и уходит с Даниелем.

***

Бэла на смотровой площадке башни. Снег на каменном полу уже порядком истоптан. Над головой высится прозрачная, сияющая морозом небесная синь. Бэла подходит к заснеженной стене, край которой доходит ей до груди. С башни открывается головокружительный вид на окрестности: с одной стороны оснеженные леса широкими волнами переходят на склоны исполинских холмов, чьи голубоватые гребни сливаются с дымкой бегущих по краю неба облаков; с другой стороны опушенные снегом вершины деревьев застилают землю ровным безбрежным морем, и в нем поблёскивает едва заметная лента дороги, выныривающая к берегу укрытого снегом озера, которое лишь в одном месте недалеко от крепостной стены чернеет проёмом то ли полыньи, то ли проруби. А за озером до самого горизонта снова тянутся побеленные снегом леса.

Бэла улыбается, всматриваясь в серебристый пейзаж ускользающего зимнего дня. Складывает ладони рупором и кричит:

– Эге-ге-гей!

Звук далеко и звонко разносится в холодном безветрии над зачарованными лесистыми холмами, над скованной льдом водной гладью и растворяется за мглистой гранью недостижимого горизонта.

Бэла идет вдоль шершавой каменной кладки, проводя по ней своей бледной ладонью и сбивая с камней пушистое снежное покрывало, осматривает уходящие в пустоту неба серые столбы, которые торчат по краю стены, словно пальцы на гигантской руке заколдованного великана. Внезапно она резко оборачивается. В центре площадки возле круглого каменного парапета стоит Драган.

Бэла, приветственно махнув рукой:

– Ave, Caesar! Morituri te salutant. (Латинский: «Здравствуй, Цезарь! Идущие на смерть приветствуют тебя».)

– Не понимаю тебя.

– Неважно. Плохо выглядишь – дневной свет тебе не на пользу, – ледяным тоном замечает Бэла и снова отворачивается, притворяясь, что любуется видом, но, на самом деле, закрывает глаза и делает несколько глубоких вдохов.