Кровь

Драган, который, и вправду, выглядит уставшим: на бескровном лице ещё сильнее выступают острые скулы и тонкий хищный нос, – обводит взглядом смотровую площадку.

– Когда-то здесь была крыша. Но пожар её уничтожил, – поясняет он, кивая на столбы.

– Да, я знаю. Видела во сне.

На смотровой площадке башни силуэт мужчины в средневековой дворянской одежде. Он глядит со стены вниз. А ветер развевает его тёмный плащ, свободно задувая под высокий свод башенной крыши.

Бэла, сглотнув, снова поворачивается. Достав из кармана куртки телефон, она протягивает его Драгану. Но тот не спешит забирать его:

– Ты ведь не всё прочитала.

– Ты не предупредил, что на словенском.

– Знал, что ты справишься.

– Да-да, «изощренный ум», я помню. Забирай!

Драган наконец подходит к Бэле, и она кладет телефон ему в руку. Пожав плечами и стараясь не смотреть на собеседника, она как можно небрежнее произносит:

– Ну, ладно, адью!

Бэла уже трогается в сторону спуска, но Драган удерживает её за рукав куртки:

– Подожди! Я понимаю, что ненавидеть меня – это особое удовольствие. Но может быть, ты предпочла бы просто всё забыть?

– Ты и память умеешь стирать? Прямо волшебный Гарри Поттер, только без палочки! – саркастически реагирует Бэла, но тут же её ядовитая улыбка гаснет, лицо мгновенно сереет и словно бы тает. Бэла, потеряв сознание, валится на заснеженный пол.

Драган склоняется над неподвижно лежащей в снегу женской фигурой. Он смахивает с мертвенно-бледного лица несколько рыжих прядей и, помедлив, снимает с руки перчатку.

***

Серо-синее. Сумеречное. Вид от первого лица. Раннее утро. На смотровой площадке башни силуэт мужчины в средневековой дворянской одежде. Ветер развевает его тёмный плащ. Мужчина внезапно оборачивается.

Он оказывается в центре площадки у небольшого колодца, окруженного каменной кладкой. Он прыгает в темнеющую глубь.

Молодая женщина с тяжелыми тёмными косами над царственно гордой шеей. Она прижимает к щеке головку младенца. Её карие миндалевидные глаза наполняются слезами и становятся синими. Она одета просто, но не по-крестьянски. В подоле её длинного прямого платья путается двухлетний темноглазый малыш. Женщина с плачем рвет с груди круглый крест.

В мутном серебряном зеркале медленно растворяется отражение мужского лица. Светло-русые волосы, высокий лоб, дымчато-серые глаза. Мужская рука бьет в глянцевитую поверхность кулаком.

***

Женская ладонь наотмашь бьет Бэлу по щеке. Бэла делает судорожный вздох и открывает глаза. Она сидит на полу смотровой площадки у стены. Над ней склоняется Лиза:

– Kako se počutiš? (Ты как?)

Бэла, болезненно сдвинув брови, отвечает Лизе знаком «Окей». Даниель поддерживает Бэлу, помогая ей подняться. Она опирается о стену и некоторое время просто глубоко дышит.

Даниель:

– Pojdimo dol. (Давайте спустимся.)

Пристально глядя в центр смотровой площадки, где массивным кольцом над полом возвышается каменная кладка, похожая на оголовок водяного колодца, Бэла говорит, как будто сама себе:

– Да, это идея...

И медленно подходит к невысокому парапету. С другой стороны колодца, полуприкрыв глаза, стоит Драган (тёмные тени сильнее, чем прежде, проступают на его бледном лице). Сам колодец закрыт деревянной крышкой.

Бэла:

– Что это?

Драган:

– Шахта подъёмника. Здесь раньше была лебёдка, рычаги, но...

Бэла нетерпеливо:

– Да-да... Открой-ка!

Драган распахивает створку. Все с интересом заглядывают в смутную глубину.

Драган:

– Я уже проверил. Там ничего. Все выходы, ведущие на разные этажи, заложены кирпичами. Подъёмником давно не пользовались.

– Я хочу проверить сама.

Драган пристально смотрит на Бэлу:

– Думаю, тебе лучше вернуться с Даниелем и Лизой.

Бэла отвечает ему твёрдым выжидательным взглядом. Пожав плечами, он отходит на мгновение и возвращается с рюкзаком, из которого достает фонарь. Яркий сноп света выхватывает из темноты ступеньки, уходящие спиралью вниз по стенам колодца.

Бэла:

– Отлично! – забрав у Драгана фонарь, перелезает через каменную кладку и начинает спуск. Драган закидывает рюкзак на спину и следует за Бэлой. Лизе и Даниелю он говорит:

– Počakajta medtem tukaj. Če spodaj tam bo se slabo počutila, pokličita pomoč. (Подождите пока здесь. Если ей станет плохо там внизу, позовете помощь.)

Даниель с готовностью соглашается. Лиза молча провожает спускающуюся парочку хмурым взглядом и, достав телефон, отходит к стене. Бэле и Драгану ещё некоторое время слышны голоса оставшихся наверху.

Даниель заботливо:

– Be careful. You shouldn't stand so close to the edge. If you look down too long you'll get dizzy. People even say the tower is cursed… (Осторожнее. Не стой так близко к краю. Если долго смотреть вниз, голова закружится. Говорят даже, что это башня проклята...)

Лиза, как будто и не услышав всего сказанного Даниелем, с некоторой грустью произносит:

– It's beautiful here... (Тут красиво...)

Даниель с излишней эмоциональностью, от которой его непослушный голос начинает звенеть:

– It's even more beautiful in spring. And what an awesome view in autumn! If I were you, I would choose to stay in Ljubljana, since you're going to study in Europe, anyway. (А весной ещё красивее. А осенью какой вид! Я бы на твоем месте выбрал Любляну, раз уж ты всё равно собираешься учиться в Европе.)

Затихающий голос Лизы:

– Oh, it's not, like, definite. I'm not sure yet. My mom supports the idea, but my dad is against. (Да, это пока так, просто. Не решено окончательно. Мама – за, папа – против.)

– Don't forget my... (Учти и мое...) – конец фразы растворяется в темноте.

Бэла и Драган в молчании продолжают спуск. В сгустившемся мраке всё тревожнее звучит гулкое эхо их шагов. Всё выше и меньше клочок светлого неба над их головами. Беспокойный луч фонаря, скользя по шероховатым стенам, выхватывает из тьмы лишь небольшое световое пятно, зыбкое и слабое, тонущее в плотной непроглядности каменного мешка.

На дне колодца Бэла осматривается. Книзу каменный мешок значительно расширился: проём наверху диаметром не больше трех метров, а здесь уже круг увеличился как минимум метров до пяти. В стене у пола видна небольшая дыра, а рядом валяется несколько выломанных из стены кирпичей. Присев, Бэла заглядывает в отверстие:

– Ты говорил, что всё заделано?

– Проверял, насколько крепко. Это всё, что я смог выдолбить без инструмента.

– Взрослый человек не пролезет, – Бэла всё ещё смотрит в пролом, как вдруг что-то мелькает на границе света и тени.

Бэла, вздрогнув, отступает, но тут же снова приникает к пробоине. Драган, заметив её испуг:

– Что там?

– Показалось. Это подвал?

– Да. Надо попросить парней, чтоб они снова всё заделали.

– Ясно. Это не то. Тут где-то должен быть тайный ход.

Бэла выпрямляется и начинает шарить фонариком дальше, ощупывая стены и топая по полу. Драган некоторое время выжидательно следит за Бэлой, а потом перехватывает у нее фонарик и, поставив его на пол, берет Бэлу за плечо:

– Когда мы покончим с этим, ты можешь всё забыть.

Бэле волей-неволей приходится посмотреть на Драгана. Их лица, освещенные снизу, превращаются в причудливые маски, зрачки призрачно мерцают, переходя из света в тень. Драган снимает рюкзак и, опустившись на пол, начинает в нем что-то искать, выкладывая мешающие ему вещи: большая бутыль в оплетке, пара перевязанных суровой нитью чёрных кольев, связка крупных ключей, книга-ежедневник, круглый, по-видимому, латунный нательный крест на толстой цепочке... Бэла, заинтересовавшись, присаживается рядом и берет крест в руки.