Страница 18 из 56
— Ориентация начинается через четыре часа. Ты не должен опоздать. У них могут закончиться карты или что-то в этом роде, — смеется папа, несколько раз хлопая меня по спине. — Дам тебе еще минуту. Но помни, когда выйдешь из этой спальни, ты навсегда попрощаешься со своим детством и вступишь во взрослую жизнь. Это чертовски здорово, ЭйДжей. (Примеч. Ориентация — вступительное занятие для новичков, помогающее освоиться на территории кампуса, в расписании, лекциях, облегчающее адаптацию к студенческой жизни и учебе).
Опустив голову, папа выходит из комнаты и оставляет меня одного — наедине с мыслями о том, что он только что сказал. Я словно задержался между двух миров. Настало время сделать прыжок в новую жизнь.
Я беру телефон и набираю сообщение Кэмми.
Я: Вот и все. Я уезжаю на Род-Айленд. Думаю о тебе.
Через несколько секунд приходит ответ.
Кэмми: Я обедаю со своими друзьями. Поговорим позже?
Так проходило все общение между нами в последнее время. Я знаю, что это значит.
Я: Когда тебе будет удобно.
Беру свою сумку и перебрасываю через плечо. Пячусь к двери. Почти беззвучно прощаюсь со своим детством, как и сказал отец. Вся жизнь проносится у меня перед глазами, как кадры из фильма. Столько лет я провел в этой комнате. Эти дни уже в прошлом.
Спускаясь по лестнице, с каждым шагом ощущаю, как растет давление в груди. Я покидаю место, где все было хорошо, ухожу в неизвестность.
Мама ждет внизу, в ее руках платочек, а из глаз текут слезы.
— Я так старалась убедить себя быть счастливой за тебя, ЭйДжей, но я буду так сильно скучать, — говорит она, всхлипывая. — Знаешь, когда на свет появляется твой ребенок, ты говоришь себе, что у тебя куча времени, и я говорила себе так же, но теперь ты уже взрослый, и время вдруг закончилось.
Это эгоистично, но все, что я мог подумать — у нее было целых восемнадцать лет. Я был со своей дочерью только восемнадцать минут.
— Прошло уже восемнадцать лет, мама, и я все еще твой сын, всегда буду.
И моя дочь всегда будет моей дочерью, независимо от того, с кем она живет.
Когда я оказываюсь внизу, мама поднимается на носочки, обнимает меня за шею и говорит:
— Ты храбрый мужчина, ЭйДжей. Сильный, хороший... так много добра в твоем сердце.
— Я просто еду учиться, мама, — напоминаю я ей.
Она шепчет мне на ухо:
— Я знаю, что тебе было тяжело в последние несколько месяцев, и мы никогда об этом не говорили. Но я горжусь тобой за твои правильные поступки, даже если не вышло так, как ты этого хотел.
Она может говорить о моей «дружбе» с Кэмми или о ее беременности. Не похоже, что они не лезут в мою жизнь, особенно когда дело касается важного, вроде моей дочери, но мы оставим все как есть.
После долгих прощаний и моря слез, мама провожает меня к двери, сжимая мою руку. Она не попросит меня не уходить, но я вижу это в ее глазах. Папа открывает дверь и кладет руку мне на плечо.
— Будь осторожен в дороге, ЭйДжей, — говорит он.
Выхожу на улицу, но мама все еще держит меня за руку, поэтому я оглядываюсь и вижу ее измученные глаза. Я не хочу чувствовать себя так же, как она сейчас, поэтому никогда больше не стану отцом, несмотря ни на что. Папа осторожно высвобождает мою руку и прижимает маму к груди. Он машет рукой на прощание, сжимая челюсть, и слезы сверкают у него на глазах.
— Не подведи, сынок.
Я ухожу не оглядываясь назад, потому что если оглянусь — могу не выдержать. Сажусь в грузовик и забываю посмотреть в зеркало, но рукой все-таки машу.
Спустя час мне все-таки становится немного легче. Включаю музыку и фокусируюсь на том, что меня ждет впереди, а не на том, что осталось позади. Это единственный план, который у меня есть сейчас. Я никогда раньше не чувствовал себя одиноким, но сейчас ощущаю себя так, словно я — единственный в этом мире. Это неприятное чувство. Но понимаю, что оно пройдет, как только приеду в студенческий городок.
Я только проехал через границу Род-Айленда, и тут звонит телефон. Я быстро хватаю его, надеясь, что это может быть Кэмми, но это всего лишь Хантер.
— Эй, привет! — говорю я.
— Наверняка ты только что простился с мамой и папой, поэтому я дал тебе немного времени. А теперь слушай, что еще ты должен знать. Слушай внимательно…
— Угу, — буркаю я.
— Подожди, включи громкую связь, — слышу я на заднем плане. Это Элли — его правая рука и невеста. У кого есть невеста в двадцать? А у кого есть ребенок в семнадцать?
Они оба говорят одновременно, и я не могу понять ни одного из них, но Хантер, наконец, перестает говорить, чтобы Элли могла высказаться.
— Как там мой младший брат? — напевает она.
— Вы еще не женаты, — поправляю я ее. Она считала меня своим младшим братом еще с тех пор, как мне было два, но теперь у меня есть причина дразнить ее, так как в следующем году она действительно станет членом нашей семьи.
— Перестань, ЭйДжей, — говорит она. — Послушай... у тебя будет много девушек на выбор, но ты не теряй разум и оставайся умницей.
Я слышу ее хихиканье, когда Хантер отбирает у нее телефон.
— Извини, — говорит Хантер. — Радуйся тому, что у тебя есть, брат. Короче говоря, веселись. Отрывайся, как можешь, и кстати, она была права насчет огромного количества цыпочек.
— Хантер! — кричит Элли.
— Цыплят… я имел в виду, что в столовой там постоянно подают жареных цыплят. — Они оба иногда так раздражают. — Ей не нравится, когда я называю девушек цыпочками, — бормочет он. — Ну, наслаждайся свободой и...
— Боже мой, Хантер. Так ты хочешь свободы в колледже? Мы можем это устроить! — смеется Элли.
— Вы хоть слышите себя? — спрашиваю я их.
Они будто женаты и ведут себя, как старая супружеская пара, но одновременно так, будто не могут дышать друг без друга. Долгое время я не мог понять, почему они такие, но я понял это с Кэмми.
— Ты слышал что-нибудь от Кэмми? — спрашивает Хантер. — Там в Вашингтоне все у нее нормально?
— Думаю, да.
— О, — растерянно произносит он.
— Но ведь это означает... — перекрикивает его Элли.
— Я знаю, — прерываю я.
— Я знаю, насколько она для тебя важна... даже если вы все равно не признаете, что вы вместе. Ни один парень не может просто дружить с такой девушкой, как Кэмми. — Я жду, что Хантеру достанется за этот комментарий, но он продолжает: — Но четыре года пройдут, а затем ваша жизнь пойдет в том направлении, в котором она должна идти, поэтому, если ты расстаешься со своим «лучшим другом», как мы ее называли, то так и должно быть.
— Тебе просто может потребоваться больше времени, — говорит Элли, — не отказывайся от надежды.
— Да, спасибо, очень интересно слышать это от вас двоих. У вас было столько встреч и расставаний что, может быть, вам стоит написать книгу, — говорю я им.
— Малышка, мы запросто могли бы написать книгу, — говорит Хантер Элли. — Можем назвать ее «Как найти свою жену в пять».
— Ой, это так мило! Мы должны это сделать! — соглашается Элли.
— Да, это было бы вдохновением для всех пятилеток, — добавляю я. — Постскриптум: ребята, вам нужно жить.
— У нас есть жизнь, — говорит Элли. — Вместе навсегда, ла-ла-ла.
— Я положу трубку, а то меня вырвет, — говорю я.
Они делают это нарочно. Они делали это специально в течение многих лет с самого первого раза, когда я притворился, что меня тошнит от их поцелуйчиков. Знаю, что обычно они не ведут себя так, но когда я рядом, это просто ужас. А сейчас я просто чувствую зависть. Их отношения пережили все разногласия, и вот они, планируют свою дорогу к счастью длиною в жизнь, пока смерть не разлучит и все такое. Это нечестно.
— Хорошо проведи время, брат. Позвони, если тебе что-нибудь понадобится, — говорит Хантер.