Преодоление

Где – то ближе к окончанию трёхмесячной языковой подготовки, наш немецкий преподаватель пригласил нас к себе в гости домой. Ну, тут уж мы не сдержались и на радостях прихватили с собой в качестве презента три бутылки «столичной», пару банок красной икры и килограмм кофе. Всё мгновенно исчезло в «гостеприимных» руках фрау нашего немца и на столе в гостиной появилась бутылка отвратительной немецкой корн – водки и несколько канапе с сыром и колбаской. Пока наша водка с икрой охлаждаются в холодильнике, думали мы, можем пригубить и эту дрянь из древесных опилок с жалким подобием советских бутербродов…. Каково же было наше удивление, когда, вместо ожидаемой «столичной» с икрой, на столе появились кофе и выпечка, надо отдать должное, выпечка у немцев отменная. Скрывая своё возмущение жадностью препода, мы ретировались восвояси, голодные и злые. Нашли приличную пивную и от души заправились пивом и знаменитыми свиными шпикачками. Мы обсуждали необъяснимую жадность преподавателя на фоне двух других случаях истинного немецкого гостеприимства.

Один из них произошёл в поезде в вагоне-ресторане. Каждую субботу и воскресенье мы выезжали в другие города ГДР знакомиться с достопримечательностями и историческими памятниками германской культуры. В одной из поездок нам захотелось выпить пива, и мы небольшой компанией отправились в вагон – ресторан. На дверях висела вывеска, сообщавшая об обеденном перерыве. Тем не менее, мы постучали, и к нам вышел пожилой немец и вежливо указал на вывеску. Однако, демонстрируя хорошее знание немецкого языка, я бы сказал даже изысканного вежливого обращения, мы попросили нас обслужить. Узнав, что мы русские, он пригласил вовнутрь и за свой счёт угостил нас пивом. При этом сказал, что он «сталинградский солдат», был там пленён и прекрасно провёл десять лет в Сибири, имея много подруг из числа горячих сибирячек, которым из российских серебряных полтинников делал ювелирные украшения. Это были лучшие годы его жизни и он с сожалением воспринял репатриацию на родину. Второй случай произошёл в Дрездене. Гуляя вечером по городу, мы натолкнулись на тамошний дансинг, танцевальный ресторан, в котором развлекалась немецкая молодёжь, в основном – студенты. Нас было пять человек, из них я один был без галстука в, модной в то время, трикотажной рубашке, которую накануне тщательно выстирал. Надо сказать, что со стиркой у нас была проблема. В коттедже, котором жило 15 человек, был всего один тазик для стирки, Мы по очереди его использовали, стирая одновременно 2-3 рубашки. Итак, я был в чистой рубашке, но без галстука, и меня в дансинг не пустили. Дресс -код был строгий. Один из моих коллег, примерно моего роста и сложения, не имея желания пойти в ресторан, предложил поменяться рубашками. Я принял его предложение, но когда зашли в туалет, чтобы переодеться, и моему взору предстала «белая» рубашка с ужасно грязным воротником, я пожалел о своём согласии. Не скажу, чтобы я был очень брезгливым, но, не подав виду, с трудом преодолел эту самую брезгливость, надевая его рубашку и завязывая такой же несвежий галстук. Но зато всё дальнейшее окупило эти «интеллигентные страдания» с лихвой. Недалеко от нашего столика сидела большая компания немецких студентов, где на шесть очень симпатичных девчонок было всего два парня. Среди нас был один «красавчик», высокого роста и похожий на американскую звезду голливуда – Грегора Пека. Его мы послали на «танц-разведку» к этому столу, и он не только справился со своей задачей проверки лояльности немок к нам, русским парням, но и договорился об объединении наших компаний. В Германии, вернее в ГДР, мы выступали под «крышей» слушателей академии внешней торговли, что легко объясняло хорошее знание языка и возраст 28-30 лет. Девчонки, естественно все были моложе, примерно 20-22 лет и охотно шли на контакт с «приличными» парнями из Советского Союза. Все они были членами немецкого союза молодёжи и не прочь были потанцевать. Я в то время неплохо танцевал танго и рок-энд-ролл, что и пригодилось в тот вечер. Расставались мы неохотно в момент закрытия ресторана где-то в полночь. Девушки хотели встретиться ещё, но мы второй раз посетить Дрезден не могли, т.к. каждые выходные мы посещали разные города, знакомясь с жизнью страны и её жителями. На очереди был порт на балтике Росток, о чём мы сказали своим партнёршам по танцам.      Посовещавшись между собой, девушки сказали, что будут ждать нас в Ростоке в морском ресторане на набережной в следующую субботу, пригласив на обед . Вы его легко найдёте по рыбацким сетям в витражах и прочей корабельной атрибутики, типа якорей, штурвалов, канатов и т.д. На том и расстались. Через пару дней мы уже не обсуждали танцы в Дрездене, а о встрече в Ростоке вспомнили только оказавшись в городе. Понимая, что спонтанное решение о встрече в Ростоке не более, чем шутка, всё же пошли на набережную как раз в обеденное время. И что бы вы думали? Четыре девушки, с которыми мы танцевали, действительно ждали нас в ресторане, сидя за большим столом со стаканами сока в руках. Мы, конечно, были шокированы, такой встречи трудно было ожидать от «жадных немцев». Мало того, что девушки предложили оплатить обед, от чего мы, разумеется, отказались, но ещё и подарили каждому по белой капроновой рубашке, точно попав в размер. Вероятно, они всё же обратили внимание в прошлую встречу на наши рубашки, которые свежестью не отличались. Вот вам и «природная скупость» немцев, как принято считать у нас.

Изучая специальную юридическую лексику, нас знакомили с практикой судебных процессов в ГДР. Один бракоразводный процесс мне запомнился. Он длился несколько дней. Разводящаяся пара на процессе не присутствовала. Вместо них разбирались адвокаты. И когда они со скрупулёзностью «плюшкина» (для тех, кто не читал Гоголя, это персонаж повести «Мёртвые души») делили по описи столовые ложки, вилки, стаканы, перечницы и тому подобный «кухонный хлам», как я про себя его окрестил, мне стало особенно хорошо от того, что я русский, а не немец. В то время у нас не были в практике брачные контракты, и если мужчина уходил из дома, то уходил только с личными вещами, оставляя накопленное имущество и весь скарб бывшей жене. Сейчас всё по-другому. Я думаю, что в некоторых семьях «новых русских» при разводах можно увидеть и не только такое. Как всё же изменилось представление о браке, семье, долге и порядочности….

Получилось лирическое отступление от темы. После окончания курсов немецкого языка и сдачи по нему госэкзамена, я приступил к оперативной работе в оборонном отделе главного контрразведывательного управления КГБ СССР в должности младшего оперуполномоченного. В этом отделе прошёл хорошую школу контрразведывательного обеспечения «особо важных объектов» оборонной промышленности и, последовательно осваивая оперативные должности, дошёл до заместителя начальника отдела. А сферой моей деятельности была атомная промышленность, включая и атомный подводный флот.

Время, о котором я пишу, следовало за «Карибским кризисом» 1962 года, когда мир стоял на грани третьей мировой войны, причём, возможно и атомной. Это был разгар «холодной войны», когда противостояние между двумя сверхдержавами, СССР и США, выражалось не только в прямой военной угрозе и гонке вооружений, но и в стремлении к расширению их зон влияния.  Естественно, разведки обоих стран прилагали огромные усилия для добывания информации о состоянии оборонного потенциала противника и тенденциях его развития. Атомная наука и техника во многом определяля этот потенциал и поэтому вызывала взаимно повышенный интерес к нему разведывательных сообществ обоих государств. В структуре Комиссии по атомной энергии США был, практически не скрываемый, разведывательный отдел. С позиции этого отдела, используя научные контакты, проводилась работа по проникновению к нашим атомным секретам и осуществлялись попытки вербовки наших учёных и специалистов, участвующих в международном научном сотрудничестве. Отдел, в котором мне довелось трудиться, вскрывал «устремления разведок противника, разоблачал разведчиков, прикрывавшихся «научными крышами», выявлял их связи среди советских граждан и проверял их на предмет возможной их заинтересованности в выдаче секретных сведений. Это примитивная схема работы, но по большому счёту, в этом суть контрразведки.