Страница 4 из 9
Каждая реальность меняется в зависимости от точки зрения того, кто за ней наблюдает, и это приводит к различным реакциям, основанным на разных определениях, которые могут быть присвоены одной и той же реальности.
В древнем буддизме дзен, мудрость которого воспринята современным конструктивизмом, выделяют два типа истины: истина сущности и истина ошибки. Истина сущности не может быть постигнута человеком при жизни, поскольку её можно достичь только в результате прозрения, то есть, превосходя конкретную реальность, так как сущность не в земной жизни, а в трансцендентальной. Истина ошибки, наоборот, совпадает с теми субъективными и инструментальными истинами, которые формируются в отношениях с земными вещами, с целью увеличения нашей способности управлять ими. Единственная данная человеку возможность – это совершенствование в способности создавать истины ошибок.
Пол Вацлавик [1971] по этому поводу говорит о реальности первого порядка и о реальности второго порядка. Первая относится к физическим характеристикам объектов или ситуаций, вторая – к значению, которое мы им придаём.
Иными словами, заимствуя выражение маэстро дзен: «Жизнь – это меч, который ранит, но он не может ранить самого себя; также и глаз видит, но не может видеть самого себя».
Большинство трудностей, с которыми мы сталкиваемся, независимо от их серьезности зависят не столько от реальности первого порядка, сколько от значения, которое мы им придём, то есть от реальности второго порядка.
Из сказанного выше становится ясно, что, когда мы призваны вмешаться в какую-либо ситуацию, будь это трудность или дестабилизирующая проблема, мы не можем ограничиться реальностью первого порядка, мы обязательно должны основываться на реальности второго порядка. Точнее сказать, я имею в виду то, что мы назвали «перцептивно-реактивной системой», указывающей на повторяющийся способ, с помощью которого определённый индивид воспринимает собственную реальность и, следовательно, реагирует на нее в отношениях с самим собой, с другими людьми и с окружающим миром [Вацлавик, Уикланд, 1978; Нардонэ, Вацлавик, 1990; Нардонэ, 1991].
По моему мнению, это фундаментальное понятие, поскольку оно, отстранившись от позитивистской и детерминистской иллюзии насчет вазможности объективно познать реальность, позволяет нам разработать более функциональный тип вмешательства для конкретной ситуации, основанный не столько на априорной теории – что, к сожалению, очень распространено в нашей области – сколько на целях, которые нужно постепенно достигнуть. Уже Кант говорил «мы знаем a priori о вещах лишь то, что сами вносим» [Кант, 1985].
На практике эти соображения реализуются в применении метода исследования, который позволяет разработку специфических протоколов вмешательства как в клинической сфере, так и в организационном контексте, а именно «исследование-вмешательство». Эта особая экспериментальная методология отталкивается от следующей предпосылки: для того, чтобы узнать механизм проблемы, необходимо внести изменение. Курт Левин [1946] определил эту методологию в области социальной психологии как исследование действием, которое изучает феномен в поле, изменяя события эмпирическим и экспериментальным образом и наблюдая за эффектами внесённых изменений. То, как человек, система или организация отреагирует на них, позволит понять, как функционировал до этого сам феномен. Иными словами, проблема познаётся через её решение: не тип проблемы подсказывает нам, какое решение для нее подходит – «познать, чтобы изменить», а тип найденного решения объясняет, как функционировала проблема, то есть «изменить, чтобы познать».
В своей концепции «операционального познания» фон Глазерсфельд [1984] ссылается именно на тот конструктивистский тип знания, который позволяет нам как можно более функционально адаптироваться к тому, что мы воспринимаем, разрабатывая для каждой отдельной проблемы стратегии в зависимости от целей, которые мы всякий раз перед собой ставим, и эти стратегии постепенно адаптируются к развитию таких реальностей. Следовательно, единственный способ, который действительно позволяет нам обнаружить, как функционирует определённая проблема, заключается в попытке её решения путём активного вмешательства. «Познавать изменяя» – эта концепция подчёркивается теорией систем [фон Берталанфи, 1956, 1962] и кибернетикой, представляющей собой ее эволюцию [Винер, 1967, 1975; фон Форстер, 1973, 1987], вместе с понятием обратной связи, означающим ответы системы на внесённое изменение, которые неизбежно отражаются на самой системе. То есть, а влияет на b, которая влияет на с, которая влияет на d, и та, в свою очередь, приводит обратно к a. В итоге создаётся круговая система, в которой каждый элемент влияет на другой и, в свою очередь, подвержен влиянию со стороны других элементов системы.
На основе сказанного выше [Нардонэ, Салвини, 1997], в процессе разработки стратегий возможно преодоление логики гипотетически-дедуктивного типа в пользу конструктивно-дедуктивной логики для того, чтобы решение адаптировалось к проблеме, а не наоборот.
Методология познавать, изменяя подразумевает ещё и то, что решение, проявившее себя валидным на большом количестве испытуемых субъектов с одинаковой проблемой, позволяет раскрыть механизм самой проблемы в отношении того, что ее поддерживает и подпитывает. В случае решения проблемы именно те стратегии, которые приводят к изменению, позволяют узнать, как функционировала проблема, и, в то же время, новые знания, полученные в процессе вмешательства, позволяют разработать необходимые поправки. Таким образом, модель вмешательства не может не быть самокорректирующейся, а именно, ее можно модифицировать в любой момент на основании результатов, получаемых в процессе изменения, предлагая, таким образом, конкретную стратегическую модель решения проблемы. По моему мнению, это чрезвычайно важный факт, поскольку способность модели к самокоррекции позволяет избежать не так уж редко встречающейся ошибки настойчивого применения решений, которые ни к чему не приводят. Кроме того, настойчивое повторение подобных нефункциональных попыток решения (ПР = 0) часто обостряют проблему, для решения которой они предпринимаются, так как никоим образом не подходят к ее структуре, а соответствуют только принятой теоретически-прикладной модели. Ещё более важно то, что возможность исправить то, что не работает, относится не только к завершению процесса, к тому, что можно назвать Итоговой оценкой, то есть, к измерению результатов в терминах эффективности/экономности вмешательства. Фундаментальную важность приобретает Формирующая оценка, осуществляемая шаг за шагом в процессе изменения, которая позволяет в конце каждого этапа проверять, соответствуют ли достигаемые эффекты цели вмешательства и не следует ли «подправить» прицел.
В результате мы имеем дело с процесом систематического исследования, который включает в себя фазы получения новых знаний с последующими фазами когнитивной организации, и больше не является процессом подтверждения теории a priori. Следовательно, со стратегической точки зрения для того, чтобы решить проблему, не обязательно иметь о ней полные сведения; наоборот, как уже говорилось, «проблема познаётся через её решение» [фон Глазерсфельд, 1984, 1995; Нардонэ, 1997; Нардонэ, Салвини, 1997].
Глава 2
Самообманы и взаимодействие
Реальность – это не то, что с нами происходит, а то, что мы делаем с тем, что с нами происходит.
Среда управляет человеком и он, в свою очередь, управляет средой, которая влияет на него и на других.
«Правда – это ложь лжеца» [фон Форстер, 1973; фон Глазерсфельд, 1979], это нечто, что не существует, если я не вступаю с ней во взаимодействие, если она меня не касается. Из этого следует, что не существует реальности, которую можно познать явным и объективным образом, так как в процессе познания человек «заражает» ее и «заражает» сам себя. Из этого взаимодействия рождается нечто, что он называет реальностью. Иными словами, вновь имеет место самообман, или, точнее, самообман человека в том, что он считает настоящей ту реальность, которую он ощущает своими органами чувств, воспринимает своим разумом, которой он управляет через свои действия. Имеется в виду взаимодействие между субъектом и реальностью, которое приводит к самообману; над этой концепцией так много работал фон Глазерсфельд, встретивший так мало понимания. Ему принадлежат слова: «О реальности я могу знать лишь то, чем она не является, а не то, чем она является» [фон Глазерсфельд, 1979]. Это не значит, что если я знаю то, чем она не является, то узнаю и то, чем она является; как будто, следуя иллюзорной рационалистической мысли, путём дифференциации методом исключения можно было бы познать окончательную реальность. То, чем она является, человек никогда не узнает окончательно, а только частично или в качестве эффекта своего взаимодействия с ней. Впрочем, это уже было указано Горгием в его трактате О природе, или О несуществующем.