Страница 6 из 16
Но слов было мало, потому что современный мир мыслит «картинками». Которых было мало… И в далекую студию приехал продюссер. Уже известный продюсер к уже знакомым киношникам.
– Ваш фильм понравился и был высоко оценен «Заказчиком». У него появилось желание снять большое кино. Как вы его на вашем языке называете?
– Полный метр.
– Во-во, полный метр. Ну, или там сериалец, серий так на десять – пятнадцать.
Ребятки аж задохнулись от внезапно открывшихся перспектив.
– А про что будет кино?
– Про Афган. «Заказчик» там службу тянул, тогда, ну или позже, я точно не знаю. Но эта тема ему сильно близка. Ну, «фишка» у него такая. Ностальгия. Хочется ему снять крепкий боевичок про свое героическое прошлое, чтобы моджахеды, караваны, «вертушки», пацаны наши в камуфляже, пальба до небес. Чтобы было что посмотреть, вспомнить, под водочку и балычок. И чтобы сюжет в наши дни подтянуть, ну, типа война не кончилась, война продолжается. Ну да вам виднее, как все это закрутить, чтобы зритель к экранам прилип. Потому как, кроме удовольствия, он желает еще и прибыль получить с телеканалов.
– С каких?
– С первых.
– Тогда нужно будет любовные интрижки в сюжет вплетать.
– Точно. Пусть сын главного героя на погранзаставе в Кыргызстане теперь служит, и тогда сюжетные линии пересекутся по вертикали…
– Ну вот и действуйте.
– А где снимать – в Афганистане?
– Ну это вам виднее. Но, я думаю, можно и поближе – в Туркменистане или Киргизии. Кто там разберет, какой песок или горы ему показывают.
– А когда снимать начинать?
– Завтра. В крайнем случае послезавтра. Через месяц фильм должен быть готов. Ну что, согласны?
Еще бы! Кто из киношников от такого откажется! Даже если головой рисковать! Даже если договор кровью подписывать, а от продюсера будет серой пахнуть! Кино… Полный метр! Для первых каналов! Кто им такое еще предложит? И все стали прикидывать шансы на «Ник», «Орлов» и иностранные золотые статуэтки. Потому что киношники – они такие мечтатели.
– Можно вас на минутку?
Представитель «Заказчика» отвел в сторону режиссера. За локоток.
– Тут будет еще одна маленькая просьба. От Него. Персонально вам. Очень вы ему понравились своим творчеством. Поэтому, когда вы будете делать большое кино, вы там еще одну короткометражку отснимите. Для личного пользования. Такую, знаете документалочку на фоне афганских пейзажей, чтобы как в жизни, будто это он с автоматом на караван идет. Хочется ему перед приятелями похвастать, героем себя выставить. И чтобы моджахеды как настоящие и наши тоже. Чтобы как вживую!
– А сценарий?
– Сценарий будет. Только лучше, чтобы не вся киногруппа, а пара самых талантливых, например, вы и оператор. А то разговоры, то да се. Слухи пойдут. Дойдет до приятелей, они насмехаться станут. Ни к чему это. Опять же гонорар лучше на двоих делить, чем на группу! Тем более он будет не маленький. А бэтээры, пулеметы, пейзажи и массовка у вас уже будут, так что ничего искать не придется! И пусть все считают, что вы переснимаете эпизоды для фильма.
И в той суете большого кино пропадет, растворится, исчезнет малое. Как в умело поставленной дымовой завесе.
– А если я откажусь?
– Зачем? Если вы откажетесь, то он может осерчать и на сериал денег не дать. Обидчивый очень.
– А если у меня не получится? Если он будет не доволен?
– У вас не получится?! Мне кажется, вы себя недооцениваете. Я вижу в вас большой творческий потенциал. Так что, не исключено, это не последний наш фильм. Если, конечно, вы с «Заказчиком» не подведете. Согласны?
Ну, еще бы!
Фильм через месяц был готов. И прошел по нескольким каналам. И даже прибыль принес. И даже немаленькую! Ребята действительно оказались талантливыми. И у них в кадре взрывались машины и вертолеты тоже, так что любо-дорого было посмотреть. Скорее дорого… И моджахеды бегали как живые, кричали «Аллах акбар», и наши парни стреляли в них из АКМов и подствольников, прикрывая грудью командиров и ложась животами на вражьи гранаты. И любовь была – санитарки к молоденькому лейтенанту. И ревность к их нечеловеческой любви ее несимпатичной подруги. И еще одного капитана, который хотел отбить у лейтенанта его любимую и подло интриговал, отправляя соперника на самые опасные задания. Отчего тот погиб. Почти совсем. Потому что его невеста в его смерть не поверила, а нашла его и выходила, хотя никто не верил. А ее соперница спасла полковника-вдовца и вышла за него замуж, но не из-за квартиры в Москве, а из-за большой любви и жалости, потому что ему оторвало ноги и еще убило на войне единственного сына. И вообще все было так, как надо, а тот злодейский капитан, запутавшись в растратах, застрелился. И фильм имел большой успех.
А вот документалка – нет. Потому что ее никто не увидел. Хотя она была снята лучше и выглядела как хроника Отечественной войны. И там тоже были моджахеды и солдаты. Но выглядели они серо, блекло и неинтересно. И не кидали красиво гранат, и не кидались врукопашку с разными патриотическими выкриками. И лица их были усталыми и злыми. И сухпай они жрали молча, грязными руками и спали вповалку на земле. Всё было как в жизни, как если в замочную скважину подглядывать. Шел грузовик. Потом взрывался на фугасе, из него выпрыгивали солдаты и тут же падали в пыль и растекающийся бензин, и кто-то стрелял, но бестолково, не видя куда, просто с испуга. И в них стреляли. И их убивали. Всех до одного. А они, скорее всего, – никого. И почему-то на солдатах была не наша форма. А американская. И грузовик был тоже не наш, не «Урал» и не «КамАЗ». И вместо АКМов в руках солдат были чужие винтовки. Потому что так захотел «Заказчик». Такую сюжетную линию… Он так захотел. Киношники так сняли. Наград за этот фильм они не получили. А деньги им заплатили сполна.
И этот фильм, раздерганный на эпизоды, увидели те, кто должен был. И в комментариях многие утверждали, что узнали одного из «моджахедов», который так удачно воевал с янки. И кто-то утверждал, что сам лично видел его там и не там тоже. Не важно, кто утверждал. Важно, что ему поверили. А правда это была или нет, или кто-то что-то перепутал, уже никого не интересовало. Людям нужна легенда. Люди хотят верить в суперменов. В тех, кто способен побеждать.
Показанный им киногерой – побеждать мог.
Должен был. Сейчас. И впредь!
Образ был вылеплен. Был одет в черные одежды и куфию и еще в военный камуфляж и набитую «железом» разгрузку. Ему выделили свиту, которая должна была «играть короля» – бородатых, свирепого вида боевиков, обвешанных оружием, фанатично защищавших его от многочисленных врагов. Ему подобрали подходящие аксессуары – пистолет с серебряными накладками в белой кожаной кобуре, родовой кинжал с арабской вязью по рукояти, дорогой старинный Коран, золотой перстень на левой руке, темные очки, скрывающие глаза.
Продумали детали, потому что детали это очень важно. Будучи малозаметными, они тем не менее работают на образ, дополняя и усиливая его. Вот эти армейские металлические пуговицы, полевые, но далеко не новые бутсы, глядя на которые понимаешь, что их владелец протопал не одну сотню километров, потертая, лоснящаяся портупея…
Предложили два десятка индивидуальных, присущих только ему, жестов. Не сложных, чтобы можно было их легко повторить. Но убедительных, подчеркивающих образ. Вот так поправить очки. И прическу. Откинуть назад голову. Сесть, широко расставив ноги. Перебирать пальцами левой руки четки…
Выбрали верную линию поведения – спокойную и уверенную. Даже чуть замедленную, с «ленцой», как у сытого тигра. И особую фишку – полное молчание. Потому что он не говорил, он только слушал, изредка кивая головой. Ну, потому что дал такой обет… И это молчание привлекало к нему больше внимания, чем если бы он болтал без умолку и даже очень хорошо. Молчание – признак силы и уверенности в себе. Молчание – это золото! За него говорили другие, говорили хорошо и витиевато, как любят на Востоке. Говорили помощники, окончившие с отличием медресе и европейские университеты.