Смерть оловянных солдатиков

– Что еще?

– Может быть, какие-нибудь детали биографии? Ну, там умершая при родах жена или плен? Или детская травма, заставившая…

– Нет, не надо. Не надо усердствовать. Пусть люди сами придумывают ему биографию. Это гораздо действенней. Чем меньше о нем будут знать, тем больше напридумывают эффектных небылиц. В которые сами же и поверят. Люди такие фантазеры… Надо дать им возможность создать легенду, которая будет работать сама на себя.

Ну что, хорош?

Вполне.

Мужественный, бескомпромиссный, жестокий, неулыбчивый воин. Потому что не может себе позволить улыбку до окончательной победы. Эдакий, без страха и сомнений Восточный Терминатор. Идеальная машина для уничтожения неверных. Наверное, так… Да, пусть будет чуть-чуть Терминатор. Потому Голливуд, он везде проник. И на Восток тоже. С него и надо лепить.

Теперь программа, которую будет озвучивать не он, но которая должна быть.

Бей неверных? Это понятно. Это первооснова.

Бей своих – чтобы чужие боялись? Это интересно. На этом можно сильно сыграть… На этом играли все успешные Диктаторы. Очистить ряды от скверны, уничтожить предателей, которые выедают движение изнутри, как черви. Это хорошо. Когда бьешь своих, тебя уважают даже больше, чем если колотишь чужаков. Особенно если бьешь ближних, особенно если самых близких! Это свидетельствует о том, что ты выше мирских соблазнов, что ты почти бог, не имеющий изъянов. Это – хорошо. Это надо использовать.

Союзничество… Да! Но только на основе единоначалия и подчинения слабых сильному. Это Восток понимает. Только это и понимает! Их столько тысячелетий долбали чем не попадя, куда угодит, что силу они ставят превыше всего. Ну не демократию же!

Пересмотр устоявшихся ценностей. Потрясение основ. Не сильное, чтобы они не дай бог не рухнули, но ощутимое, чтобы прежние кумиры чуть закачались. Потому что должен быть революционный имидж, харизма переустроителя мира, который не хочет жить по-старому. Это привлекает молодежь, которая устала от занудства состарившихся вождей. Перемен, все хотят перемен, которые потом оборачиваются возней у кормушки и застоем. Но это – потом. Пусть он все подвергает сомнению, пусть рушит, пусть будет резок в суждениях, озвучивая то, о чем другие предпочитают умалчивать. Небольшое потрясение устоев хорошо работает на образ бунтаря.

Отношение к собратьям, религии, женщинам и животным, это все мелочи.

Конечная цель? Ну тут понятно – победа Ислама во всем мире, даже если за это придется сражаться тысячу лет и положить половину населения земного шара. Ну, а дальше всеобщее, для избранных, процветание и благоденствие под зелеными знаменами. Исламский коммунизм. Это доходчиво, это привлекает.

Вот и вся программа. А больше и не надо. Это же не выборы во Франции, где нужно все по полочкам, а потом можно обмануть. Тут надо коротко, емко, в лоб! Чтобы каждый осознал и запомнил. Такая программа.

Теперь – события… А вот с ними – худо. Совсем худо! Одними словами и картинками сыт не будешь. Нужно что-то такое, для затравки, и потом, для развития сюжета и для кульминации.

Тут надо подумать. Хорошенько подумать!

– Что это за клоун? – спросил Аби-Джамиль-Исрафил.

– Кто?

– Тот «немой». Ну, который молчит. Все молчит и молчит… Откуда он взялся? Зачем?

– Не знаю. Никто не знает.

– А те, кто рядом с ним?

– Они наемники. У него много денег, он покупает людей, но к себе не подпускает. Он не показывает лица даже им.

– Никому?

– Нет, подле него есть несколько ближних помощников, с которыми он общается отдельно, за закрытыми дверями. Но они не наши – пришлые. Мы не имеем к ним никаких подходов. Он дает приказы им, они передают дальше.

– Но они-то его видели?

– Неизвестно. Туда никто не вхож. Наверное, видели.

– Странно… Странно все это. Необычно.

– Да что ты беспокоишься – он никто, он никак не проявил себя. Он только молчит и пугает.

– Как знать, иной маленький червяк может вырасти в большую змею. Которая больно ужалит. Следи за ним и сообщай.

– Что?

– Все, что узнаешь. Не боюсь самого сильного противника, который явный. Опасаюсь непонятных. Которых не понимаю. Сегодня он никто, а завтра? Будущее сокрыто мраком, один Аллах ведает, что там, за горизонтом. Многое бы я дал, чтобы заглянуть туда… Тебе – дам. Если сможешь! Следи! Не нравится мне он. Не пойму чем. Но не нравится. Активно!

Все пиар-возможности были исчерпаны. Ну, не Голливуд же привлекать с его кинозвездами, чтобы очередной киношедевр сотворить. Так точно, можно и до Оскара доиграться. Только зачем?

Нужны были акции. Серьезные. С трупами. По-настоящему мертвыми людьми.

Конечно, можно было прикупить в каком-нибудь заштатном морге невостребованные тела, переодеть в пиджачки и платья, засунуть в автобус, вывести на дорогу и рвануть под днищем фугас так, чтобы в куски, чтобы не собрать! И получится роскошный, с человеческими жертвами теракт. И ручки останутся чистеньки, а совесть непотревоженной. Можно было бы и так. Технически не трудно. Но… Но работники морга, обряжавшие трупы, могут кому-нибудь что-нибудь сболтнуть. Равно как грузчики, грузившие трупы в автобус. Кто-то заметит отсутствие на месте взрыва свежей крови, которую, конечно, можно налить в полиэтиленовые пакеты и положить на коленки каждому покойнику. Но на эти разорванные пакетики может кто-нибудь обратит внимание. А есть еще дорога, по которой поедет автобус. И трупы, которые будут сидеть на сиденьях и «смотреть» в окна мертвыми глазами. И их увидят случайные прохожие. И удивляться – чего это мертвецов на экскурсионных автобусах возят? На какие такие экскурсии? А возможная экспертиза покажет, что погибшие умерли не теперь, а на недельку раньше, и укажет на следы «заморозки» и оттаивания. Наверное, можно подкупить экспертов, подтасовать результаты…

Но все это слишком сложно, долго и рискованно. И легко можно проколоться. Чем сложнее механизм, тем менее надежно он работает.

Нет, не пойдет. Конечно, взрывать трупы приятней, чем живых людей, но… Так в жизни не бывает. В жизни все всерьез. И если ты оперативник, внедренный в банду, то тебе непременно придется зарезать пару прохожих, чтобы сойти за своего. А если разведчик, заброшенный в тыл врага, то тебе точно устроят «проверку кровью», притащив какого-нибудь бедолагу и предложив пристрелить его. По-настоящему. И придется стрелять. И резать. Потому что иначе нельзя. Потому что иначе тебе никто не поверит и зарежут или застрелят уже тебя. Такие нравы. А то, что показывают в кино, это так – фантазии на тему… Боязнь измарать светлый образ киногероя, которого играет любимец публики и в особенности дам бальзаковского возраста. Такой не может убивать своих. Только чужих и отвратительных на вид. А в жизни – может. Всяких. Обязан! И, отправляясь туда, он должен быть готов к таким поворотам. И командование ему должно отпустить грехи и дать на все это безобразие добро, а точнее, пригрозить трибуналом, если он сопли по воротнику размазывать начнет и через свою слабохарактерность операцию провалит. Иди и стреляй! В затылки. Хоть даже бойцов собственной группы. Приятелей своих! Стреляй, ни одной секундочки не помедлив. И никак иначе!

Так что убийство покойников отпадает… Убивать придется живых. Всерьез!

Теперь масштабы. Той самой акции… Малыми жертвами имя себе не наработать. Что у них тут два-три застреленных или обезглавленных покойника – мелочь. Для них жизнь человеческая – пустяк. Они свою-то в грош не ставят, не говоря уж о неверных. То есть трупов должно быть много. Больше, чем у «конкурентов». Тогда тебя заметят, тогда тебя зауважают и допустят в круг избранных. Куда входной билет – человеческие души. Такая прямо пропорциональная зависимость.

Выходит – ради создания легенды полста человек жизни лишать? А не велика цена?

Велика! Но… не цена! Потому что убив пятьдесят человек, спасти можно сотни, если не тысячи. А пожалев – возьмешь на душу больший грех! Такая арифметика. Если это жизнь, а не сериал!