Страница 3 из 3
Стена воды обрушилась на бросившегося следом Маэтайра, остановив его на границе чёрного омута. Когда воин вынырнул на поверхность и открыл глаза, отряхиваясь от стекающих по лицу потоков, река снова была пустынна. Шептались ветви ивы, щекоча зеркальную гладь, перекатывалось серебро лунной ряби. И холодная вода равнодушно обнимала его тело, словно пыталась стереть воспоминания о жарких объятиях молчаливой красавицы.
Владыка лесного народа оставил своих охотников на поляне, куда долетали тоскливые призывы Маэтайра, и ушёл подальше в глубь зелёной чащи. Выйдя к поваленному бурей дереву, он сел и устремил взор к сияющей в небесах ладье Владыки ночи, слушая голоса покорной ему земли. Шевельнулись тени молодой поросли — там, куда не доставал свет полнолуния — и к повелителю лесного народа вышел стройный зеленоглазый юноша в переливчато-серых одеждах.
— Доброй ночи, владыка леса, — первым поздоровался гость. — В добрый час мы встретились сегодня.
— Ночи этих лесов всегда добры к тем, кто знает свой путь, — осторожно ответил владыка, с некоторым удивлением разглядывая юношу.
— Можешь звать меня Гваэв, владыка, — усмехнулся гость, присаживаясь рядом. — Мой путь везде, и нигде. И никто не знает, куда он может привести.
От его неуловимых движений и тихих насмешливых слов по лесу пробежал шепоток листьев, зашевелились травы и согласно закивали ветви древних деревьев.
— Вот как… — протянул владыка и склонил в приветствии голову: — Для меня наша встреча и в радость, и в честь, Гваэв.
Юноша молчал, бесцеремонно рассматривая золотоволосого повелителя леса. Замолчал и владыка, не зная, о чём поведёт разговор нежданный гость. Над лесом разливалась тишина, примолкли соловьи, лишь взволнованные тени играли с лунным светом, вычерчивая причудливые узоры вокруг собеседников.
— Я пришёл сегодня к тебе, чтобы поблагодарить, владыка лесного народа, — произнёс, наконец, Гваэв, сверкнув взглядом. Его глаза посветлели и сейчас переливались тем же спокойным сиянием, что и одежды, и залитая серебром полянка.
— За что? — с удивлением спросил владыка.
— Сегодня ты помог мне. Там, у реки, — пояснил юноша, читая недоумение в бирюзовых глазах. — Ты мне помог, а я не забываю подобных услуг. Как и многого другого, — негромко добавил он, но от его голоса по лесу пронёсся испуганный шорох, словно от затерявшейся за краем неба грозовой тучи.
— Мало радости искать любви у тех, в ком нет сердца, — тихо ответил владыка, опуская голову под настойчивым взглядом гостя, читающего самые потаённые мысли.
Звонкий смех разлетелся над лесом и заискрился каплями росы.
— Ты мудр, владыка! — довольно смеясь, воскликнул юноша. — И твоя мудрость и стойкость сослужат тебе сегодня хорошую службу. Ты знаешь голоса птиц, тебе покорны деревья и травы. Так слушай же, повелитель зелёного леса, слушай их лучше — теперь они будут нести тебе вести и от меня!
Вскочив на ноги, юноша приложил к груди ладонь, полушутливо поклонился и отступил за границу света.
— Прощай, Гваэв, — прошептал ему вслед золотоволосый повелитель, ещё не до конца веря в реальность встречи.
— До встречи, Трандуиль! — зашелестели зелёные тени, купаясь в росе и взметнувшемся ветре.
И холодный порыв прилетел от границы Зачарованной воды, принеся тоскливый стон: «Маэль…»
С рассветом владыка и его охотники покинули поляну у границы леса, уводя с собой молчаливого Маэтайра, появившегося после захода луны. И никогда более нога Трандуиля не ступала на берег серебристо-чёрной заводи у корней древней ивы.
Хотя его и ждали.
Шли годы, одна весна сменяла другую, и каждую серебряную ночь чёрный омут принимал в объятия разочарованную синеокую деву, бесцельно бродящую по юной траве пригорка и молчаливо вздыхающую под пологом гибких ветвей.
*
Три йена назад ничего не изменилось у застывшего во времени омута. И цвела весна, и сияли серебром травы, и пели со звёздами воды.
Всё так же сидела на корнях у заводи синеглазая дочь реки, вглядываясь в чёрную стену леса. Из леса появлялись стройные силуэты сладкоголосого народа, проводили ночь на пригорке и с рассветом уходили назад в лес.
Лишь один из них всегда долго сидел у воды, перебирая серебряные струи, заходил по шею в воду, раскидывал руки и ждал. Ждал долго и бесцельно, прикрыв глаза и грезя призрачными видениями. А на губах его играла счастливая улыбка. И не слышал он в такие минуты голосов сородичей, не чувствовал холода речной воды, не замечал течения времени. В его мечтах стояла синеглазая дева, обнимала за шею тонкими руками, дразнила сладкими поцелуями.
А дева с тоской следила за ним взглядом — издалека, из-за полога ветвей и прикрытия камней, или из глубины родного омута, — вслушивалась в шёпот и стон мелодичного голоса и проклинала ту ночь, когда решилась опасно шутить с могущественным гордым юношей.
Но с извинениями к Гваэву не спешила.
Окатив каждый раз серебром безумца-Маэтайра, она исчезала в родной стихии, желая уйти по дорогам рек подальше — туда, где жил золотоволосый повелитель, туда, куда вела её страсть. Желая, но не имея на это сил…
Всё, что ей оставалось — это бесцельно и немо бродить вокруг чёрной глади омута и слушать бесконечный тоскливый зов: «Маэль…»
*
Ночь подходила к концу.
Ладья её Владыки почти скрылась за стеной леса, одарив прощальным сиянием удаляющийся от воды мужской силуэт. Синеглазая дева спустилась с камня в воду, раскинула руки, разметала по чёрной глади золото волос.
«Я вернусь, Маэль…» шепнула ей в ухо река голосом Маэтайра. И внезапно, даже для самой себя, она протянула руку, послав вслед золотоволосому воину фонтан игривых брызг.
Он резко обернулся и успел заметить ослепительную улыбку исчезнувшей вместе с Итиль девы.
— Я вернусь, Маэль!.. — громко крикнул он, запрокинув голову к светлеющим небесам. — Вернусь, как всегда! Как ты просила!
«Вернись… нись… нись…» — всплеснула у корней ивы вода.
«Так… так… так…» — прошуршали у пригорка камешки.
Повернувшись, Маэтайр направился за сородичами, почти скрывшимися в полутьме зелёного леса.
В чертоги лесного владыки влетел порыв ветра, взметнул полупрозрачные занавеси, станцевал с язычками огня свечи. Трандуиль вытянул руку и коснулся трепещущих за окном вьюнков. Улыбнулся, выслушав вести очередной полнолунной весенней ночи, и ушёл в покои, где спала золотоволосая синеглазая дева, подарившая ему совсем недавно чудо новой жизни.
«Если уж сможет настойчивость совладать с капризами страсти, то почему бы и ей не перелить гордыню в любовь, — встревожила Незримое мысль владыки. — Разве не так?»
«Так… так… так…» — зашелестели за окном ветви голосом Гваэва, согласно закивали синие вьюнки, и рассыпались серебряные брызги росы по цветущему весеннему Зеленолесью…
Комментарий к
Итиль - (синд.) Луна
Маэль - (синд.) “страсть, вожделение”
Гваэв - (синд.) “ветер”
Маэтайр - (синд.) “тот, кто всегда сражается”
1 йен = 144 солнечных года