Страница 2 из 3
На сверкающем серебром берегу появился отряд воинов — высоких, стройных и ясноглазых. Сложив на опушке леса оружие, они сбросили одежды и со смехом наперегонки бросились в объятия прохладной говорливой речки.
У границы леса и воды остались лишь несколько сосредоточенных стражей, напряжённо слушающих ночь и хранящих беззаботное веселье остальных. Разместившиеся на зелёном пригорке воины, смывшие усталость в ласковых чистых водах, затеяли негромкий разговор, никак не потревоживший умиротворение весенней ночи. Один из стражей, что до этого хранил их покой, сам получил возможность умыться с дороги. Оставив оружие под надзором друзей, он тоже сбросил одежду, спустился с пригорка вниз и тронул босой ногой тёмную воду.
Словно пламя прокатилось по его телу, заставив с силой сжать зубы, чтобы заглушить рвущийся из груди стон. На миг ему показалось, что к его обнажённому телу приникло чьё-то другое тело — жаркое, жадное и требовательное. Чьи-то пальцы скользнули ему на затылок, путаясь в разметавшихся по плечам золотистых волосах, чьё-то дыхание коснулось виска, обожгло ухо и спустилось по шее к груди, и чей-то неуловимый взгляд блеснул под склонившимися к самой воде ветвями старой ивы.
Совладав с полыхнувшими эмоциями, страж перевёл дух и, поостерегшись заходить глубже, побрёл по колено в воде к подозрительному месту над заводью у корней деревьев. Приблизившись к густой завесе ивовых ветвей, он раздвинул гибкий полог и остолбенел: на него смотрела невыразимо прекрасная золотоволосая дева, пряча улыбку в омуте синих глаз.
— Кто ты? — еле слышно выдохнул воин, оглядывая сияющий в серебристых лучах луны стройный силуэт, едва прикрытый струящимися лёгкими одеждами.
Дева ослепительно улыбнулась и взмахом руки поманила его к себе.
Страж сделал шаг навстречу, ощущая, как за спиной смыкаются гибкие ветви, и утонул в синеве её взгляда. Тонкие руки обвили его шею, влажные губы сомкнули уста, разгорячённое тело ощутило прикосновение гладких прохладных одежд…
— Кто… — успел ещё раз прошептать он, уплывая в туманящее сознание блаженство.
— Маэтайр! — раздался резкий окрик с пригорка, заставляя его вздрогнуть и распахнуть глаза. — Ты где?!
Синеглазая дева сначала испуганно отпрянула, а затем в очередной раз ослепительно улыбнулась при взгляде на потрясённого стража. Снова подавшись вперёд, она прильнула к нему всем телом, даря непередаваемое ощущение блаженства и ошеломительной близости, а затем властно поцеловала в губы. И тут же вытолкнула из-под полога ветвей наружу, к сбегающим с пригорка встревоженным воинам.
Вывалившийся из-за дерева с размаху спиной в воду страж вызвал короткий переполох и град насмешек остальных воинов. Не обращая внимания на звонкий хохот и летящие с пригорка шутки, он вскочил на ноги, отёр с лица стекающую потоком воду и снова ринулся под дерево.
Но не нашёл уже никого — выступающий над водой корень был пуст.
Опустившись на колени, разочарованный воин погрузился в жидкое серебро по горло, но ощутил лишь холодное прикосновение воды — ни огня, ни сладких губ, ни трепетных касаний. Ничего…
Зачерпнув пригоршню лунного света, он с силой выплеснул его над головой:
— Маэль! — взлетел в чёрные небеса его крик. — Я буду звать тебя Маэль! — Закрыв лицо руками и склонив голову под взглядами испуганных и удивлённых друзей, он невнятно пробормотал, словно уплывая в сонное забвение: — И ты не уйдёшь от меня. Я вернусь…
Пересмешник-ветер прокатил его голос над вершинами деревьев, уронив в серебряную воду. «Маэль…» — вздохом откликнулась река и, всплеснув рухнувшим с пригорка камешком, ткнулась волной ему в плечо. — «Вернись…»
Поднявшись на ноги, страж выбрался на берег и, не оглядываясь на притихших друзей, молча натянул одежду.
Тишина сковала чёрную заводь после их ухода. Молчали птицы, молчала река, молчало небо. Лишь бессильно носился над водой ветер, трепля крону старой ивы и перекатывая на пригорке камни: «Не так… не так… не так…»
*
И пять йен тому назад тоже бурлила весна.
И ночь-хозяйка надёжно укрыла от зорких ясноглазых охотников следы упрямой дичи, скрывшейся за пригорком над сереброводной рекой.
И снова берега притихшей чёрной заводи огласили звонкие мелодичные голоса.
Спустившийся к воде высокий светловолосый воин присел, смывая с рук и лица усталость долгой погони. В очередной раз коснувшись тёмной воды, он поймал на себе чей-то сосредоточенный взгляд. Насторожившись и привычно вслушавшись в голос родного леса, он различил лишь тревожный шёпот ветра над вершинами старых буков да насмешливый плеск игривых волн у своих ног.
Но ветер никогда не тревожится понапрасну …
Воин поднялся и тут же заметил сияющий яркий силуэт стройной прекрасной девы на другом берегу реки. Протянув вперёд тонкие руки, она изящно изогнула гибкий стан, чуть склонила набок голову, тряхнула золотыми волосами и ослепительно улыбнулась.
За спиной воина послышалось движение и звуки борьбы. Он резко обернулся и окинул столпившихся за спиной охотников холодным трезвящим взглядом полупрозрачных бирюзовых глаз. Удивительную деву видел явно не он один — не сводя сосредоточенного взгляда с противоположного берега и пытаясь высвободиться из удерживающих его сильных рук, к воде настойчиво рвался Маэтайр.
— Владыка… позволь… — неразборчиво прохрипел всегда спокойный и сдержанный воин, — позволь мне с ней поговорить…
При его словах незнакомка насторожилась и обратила на стоящего у воды охотника более пристальное внимание. Высокий рост, гибкий стан и безошибочно угадывающаяся под одеждой сила тренированного тела явно пришлась ей по вкусу. Одарив растерянных воинов ещё одной улыбкой, она подхватила подол полупрозрачного серебристого платья и легко пробежала по выступающим над водой корням и каменистым осыпям к противоположному берегу, не побоявшись спрыгнуть у своей цели прямиком в воду. Тонкая ткань облепила её колени, вырисовывая безупречный силуэт ног, маленькая босая ступня даже не оставила следа на ковре молодой зелени. Приблизившись к застывшим от удивления и растерянности охотникам, она положила ладонь на грудь того, кого Маэтайр назвал «владыкой».
Сердце владыки билось ровно, спокойно и сильно. Но совсем иное случилось со смелой красавицей. Едва она, привстав на цыпочки, заглянула в глубину сияющих бирюзовых глаз, как ощутила полыхнувший в груди живой огонь. Мир разлетелся множеством цветных осколков и осыпался под ноги бирюзовой мозаикой. Потянувшись к манящим губам золотоволосого владыки, она прижалась к нему со всем жаром вспыхнувшего желания. И ощутила лишь безразличный холод — так в месяцы, когда миром правит зима, река касается камней и берегов и застывает сверкающим льдом…
Золотоволосый владыка равнодушно отстранился и снял со своей груди тонкую девичью руку. Отступив на шаг, он окинул красавицу оценивающим взглядом и чуть склонил голову — вежливо, безразлично, прощаясь. Повернувшись, он направился вверх по пригорку к своим охотникам. Остановился около удерживающих Маэтайра воинов и сделал им знак. Отпущенный и обессилевший в борьбе воин опустился на колени перед своим владыкой и склонил голову, пряча полыхающие в сердце эмоции.
— У тебя не много времени, мой друг, — негромко произнёс владыка, ободряюще касаясь его плеча. Маэтайр вскинул голову, с недоверием глядя на повелителя, а тот кивнул в сторону застывшей у воды девы: — Мы будем ждать тебя в лесу, у поляны. Я надеюсь, ты придёшь…
Обойдя коленопреклонённого воина, он сделал знак остальным охотникам и, не оглядываясь, ушёл в чёрный сумрак родной чащи.
Маэтайр вскочил и устремился к воде. Он упал на колени у ног синеглазой красавицы, поймал её тонкую изящную руку и покрыл горячими поцелуями прохладные пальцы, шепча и зовя: «Маэль…» Но не к нему был обращён пылающий жаром страсти серебристо-синий взор.
Взглянув лишь на миг на обезумевшего от любви воина — тоже высокого, золотоволосого и прекрасного — дева равнодушно отвернулась. Такой же… но иной — слишком податливый, слишком пылкий, нежеланный… Отступив и высвободив руку, она вошла в воду, не слушая его отчаянного зова. Коснулась серебрящейся лунной дорожки, разводя вокруг себя широкие круги, и взмахнула руками.