Страница 2 из 55
Нетерпеливо подпрыгивая на прибрежном песке и пытаясь разглядеть среди мелькания множества лиц отца, я пропустила момент, когда сбоку ко мне приблизился высокий воин, подхватывая на руки.
— Попалась, моя звёздочка, — засмеялся он в ответ на радостный визг, подбрасывая меня высоко вверх над головой и с лёгкостью ловя на лету.
— Ада-а-а!..
Лица стоящих рядом с отцом стражей озаряли улыбки. Со смехом отмахнувшись от моего писка, отец кивнул головой, и его воины рассыпались по берегу, высматривая своих близких.
Один из молодых стражников, впервые в эту поездку надолго покидавший лес, с нетерпением устремился к своей невесте, прибывшей вместе с моей матерью в лагерь… Подруга матери обняла вернувшегося мужа… Их сын с достоинством дожидался своей очереди внимания отца… Светловолосый страж у самой воды целовал молодую жену…
Приблизившаяся незамеченной мать вела в поводу двух коней, своего и отцовского, на котором сегодня удалось проехаться даже мне. Остановившись за спиной отца, она молча улыбалась, сияя глазами. Отец стремительно обернулся и, не спуская меня с рук, обнял её второй рукой, прижимая к своему плечу и касаясь губами виска.
Не в силах совладать с переполнившим сердце восторгом, я безудержно смеялась, поочерёдно осыпая родителей поцелуями и путаясь в золоте их развеваемых ветром волос…
Когда немного улеглась буря радости встречи, отец посадил меня на спину своего коня и в сопровождении матери неспешно направился к лагерю. Мать с мягкой улыбкой шла рядом с ним, временами чуть касаясь его плеча тонкой рукой. Казалось, яркий свет любви и счастья дрожит вокруг них, зажигая ответной радостью случайно брошенные взгляды.
В лагере прибывших с нетерпением ждал сын владыки Орофера, выйдя из своего шатра навстречу вернувшимся посланникам. Тронув плечо моего отца, эрниль Трандуиль склонил голову в приветствии, но на его лице промелькнуло странное тревожно-вопросительное выражение. Отец поклонился в ответ, снял меня с коня и и лёгким ласковым поцелуем коснулся щеки матери перед тем как скрыться в шатре с сыном владыки.
Уловив устремлённый им вслед взгляд матери, я едва не расплакалась — они снова с отцом говорили без слов. Для меня казалась непостижимой эта способность нашего народа, представлявшаяся почти что волшебством, как и многие другие — слышать мир, чувствовать лес, понимать песню Арды. И отец, и мать всегда успокаивали меня. Они в один голос неустанно заявляли, что однажды я найду свой путь и открою дар своей фаэр, но я им не верила — прожив под солнцем уже целых пять лет, я страстно желала уметь всё то, что могли они, до слёз огорчаясь очередной неудачной попытке вторить им.
Отступив в узкий проход между натянутыми полотнищами двух стоящих рядом шатров, я уселась на траву, прислонилась спиной к опорному столбику и сморгнула готовые пролиться слёзы. «Всё равно… всё равно, однажды я тоже смогу!» — упрямо билась мысль под негромкие голоса отца и Трандуиля, доносящиеся из-за спины.
Разговор звучал очень отчётливо, успокаивая и невольно заставляя прислушаться.
— Сигильтаур, — говорил эрниль Ороферион, — ты принёс плохие вести.
— Я твердил об этом ещё десять лет назад, когда многие ощутили то же, что и я, — строгий голос отца обратил меня в слух.
— И мой отец тогда прислушался к тебе, — примирительно согласился Трандуиль. — Хоть и трудно было многим покинуть привычные места.
— Как знать, сколько жизней нашего народа это спасло тогда? — тихие шаги отца раздались совсем рядом, за тонкой тканью стены. — Я боюсь, что это только начало, Трандуиль. Те вести, что доходят в Лоринанд до Амдира, не дают возможности забыть о…
— Но ведь Он был уничтожен, — перебил Трандуиль с вопросительной интонацией в голосе.
— Ты ведь знаешь, что это не так просто, — перед моим мысленным взором тут же возник укоризненный взгляд отцовских глаз, устремлённый на сына владыки. — Источник Его силы не уничтожен, и ничто не способно сейчас помешать Ему вернуться, — с нажимом произнёс отец. — Кто знает, сколько у нас есть времени до того момента, как Он успеет восстановиться? Но теперь нам точно известно, что однажды это случится, что ЭТО уже началось. Мы должны успеть… успеть подготовиться.
— Как ты думаешь, — задумчиво произнёс Трандуиль, — сможем ли мы теперь ему противостоять? Нам больше неоткуда ждать помощи, корабли Амана и Нуменора больше никогда не приплывут к этим берегам.
— Поодиночке слабы все. Но свободные народы способны на многое…
Отец замолчал. Я сидела, затаив дыхание, боясь даже шевельнуться и ощущая пугающее соприкосновение с каким-то неведомым мне, но, несомненно, страшным событием.
— Трандуиль, — я почти воочию видела, как отец опустился на стул рядом с молчаливо-задумчивым сыном владыки, — мы избрали свой путь в этом мире. И я уверен, что даже если кто-то из нашего народа пожелает покинуть эту лишённую теперь благословения землю, большинство всё равно будет бороться за неё. Они не пожелали уйти тогда, а теперь, ещё сильнее сроднившись с ней, они никуда не пойдут из Эннорат. Им не нужен далёкий, прекрасный, чужой Аман, им нужен родной дом, где они будут всё также слышать голос родной земли. Ты знаешь об этом не хуже меня, не хуже своего отца. Что же теперь тебя гложут сомнения, друг мой?
— Это не сомнения, Сигильтаур, — голос сына владыки звучал глухо и напряжённо. — Я не сомневаюсь ни в себе, ни в нашем народе. Но меня страшит вероятность увидеть гибель того, что я люблю — наших домов, наших земель, наших родных и близких.
— Дома и земли можно отстроить и вернуть, — ответил ему отец. — Самое главное — сохранить драгоценные жизни. Поэтому я и настаивал десять лет назад покинуть обжитые места, ставшие наравне с этими родными для многих, и отходить ещё дальше к северу, в более спокойные земли.
— Я знаю, — усталость и тоска проскользнула в словах сына владыки. — Я всё знаю, друг мой. Ты был прав… ты во многом всегда прав. Просто сейчас, когда я вижу этот лес, меня тревожат и до боли трогают воспоминания о старой жизни. Разве ты не ощущаешь этого? Даже твоя жена ходила сегодня с твоей дочерью на холм, показывая ей прошлое.
— Я ощущаю многое, Трандуиль, — в голосе отца проскользнули тепло и усмешка. — Но я знаю, что у меня есть самое главное для жизни и счастья в любом месте. Однажды, я надеюсь, ты тоже это поймёшь. Элириэль, выходи! — громко окликнул он, поднявшись и остановившись прямо напротив меня за стеной шатра.
Вскрикнув и от неожиданности подскочив, я добежала до входа, приподняла полог и заглянула внутрь. Отец и Трандуиль сидели у стола, выжидающе глядя на вход. Отец вмиг оказался у двери — едва заметил мелькнувший в проёме светлый краешек платья — и подхватил меня на руки.
— Снова попалась, звёздочка, — засмеялся он.
Тревога и напряжение, явственно ощущаемые до этого, казалось, исчезли без следа. Отец вернулся на своё место и усадил меня к себе на колени. На чётко очерченных губах сына владыки заиграла мягкая ласковая улыбка.
— У тебя очаровательная дочь, Сигильтаур, — с лёгкой грустью произнёс эрниль, тепло и ласково глядя на меня.
— Я надеюсь, мой друг, однажды сказать тебе такие же слова, — усмехнулся отец.
— Ступайте, — Трандуиль поднялся из-за стола, — Тауриндиль ждёт тебя. Отдохни и побудь с семьёй. Мы выступим к дому завтра утром, один день сейчас уже ничего не решит.
Поднявшись, отец направился к выходу, уводя меня за руку. Обернувшись на пороге, я поймала полный тепла взгляд сына владыки, взмахнувшего на прощание рукой.
Комментарий к Глава 1. Память былых времён
Нана — (синд.) мама
Адар —(синд.) отец
эрниль (ernil) — (синд.) “принц”
фаэр (faer) — (синд.) дух, душа. То же, что на квенье фэа (fea)
имена:
Сигильтаур — (синд.) «кинжал леса»
Тауриндиль — (квен.) «лесная лилия»
Элириэль — «звезда в короне звезд»
Для справки:
Народ Орофера несколько раз переселялся всё дальше на север от холма Амон Ланк, по мере роста влияния Саурона, пока их домом не стали горы Эмин Дуир. Элириэль родилась уже после всех переселений, в лесах у Эмин Дуир в 3325 году. Её отец и Трандуиль в данный момент озабочены растущей мощью Саурона после возвращение его из погибшего Нуменора в 3320 году второй эпохи. С нынешнего момента до начала Войны Последнего Союза ещё 129 лет.