Практическая евгеника

Бьякуя усмехнулся, Ичиго скорчил жалобную рожицу.

— Вы с ним даже мыслите одинаково, — поплакался он, — чуть что — сразу «Куросаки»!

— Наверное, в этом что-то есть, — Бьякуя отвернулся, чтобы не обижать парня ироничной улыбкой, и присмотрелся к утоптанной земле под ногами. Интересно, куда же все-таки утекал песок, когда они потревожили эту шаткую систему? Ага, вот оно — дополнительный отвод рядом с канализационной трубой, заборная решетка на самом нижнем уровне бывшего подвала. Та-ак, значит, отсюда можно рассчитать…

— Я ревную, — сообщил из-за спины Ичиго. Бьякуя на это только угукнул, отмеряя шаги. Заинтригованный Куросаки умолк и топтался сзади, с любопытством вытягивая шею.

Когда Бьякуя остановился практически вплотную к западной стене котлована и стал закатывать правый рукав, у Ичиго сделались круглые-круглые глаза и даже, кажется, нос вытянулся, так ему было интересно. Лукаво улыбнувшись, Бьякуя подмигнул, надавил на зашитый под кожу чип и пустил по предплечью слабенький импульс реацу. Наконец-то он понял, зачем его, еще совсем маленького, дедушка заставил зазубрить два непонятных слова. Конечно, Гинрей обещал со временем объяснить их значение и то, для чего они нужны, но то ли не успел, то ли в чем-то засомневался. Зато теперь Бьякуя с легким сердцем мог управлять своей духовной энергией, зная вербальный компонент, необходимый для полного контроля.

— Чире, Сенбонзакура!

У самых носков его ботинок дрогнул грунт, задрожал контур потайного люка — и с почти человеческим кряхтением открылся проход в святая святых поместья Кучики.

— Не нашли, — с удовлетворением констатировал Бьякуя, отпинывая в сторонку комок земли.

— А что там? — благоговейным шепотом уточнил Ичиго, подходя ближе и укладывая подбородок на плечо Бьякуи.

— Хранилище, — просто сказал тот.

— Хранилище? Чего храним?

Кучики фыркнул, легонько ткнул оболтуса локтем в живот и сделал строгое лицо, поворачиваясь.

— Мудрость веков, — важно проговорил он и одарил Куросаки нарочито гордым взором. Тот свел брови над переносицей, шмыгнул носом и с сомнением покосился на дыру в земле.

— Там? — недоверчиво уточнил он.

Бьякуя только покивал. Сомнения мальчишки, написанные на лице крупными каллиграфическими иероглифами, было легко понять. Технологии так давно и так надежно увели человечество от хранения информации на старинных носителях, что юные поколения уже и не знали, как это — большие пространства для книг, свитков, художественных полотен…

— Ничего, — тщательно скрывая добродушную насмешку в голосе, произнес Кучики, — я тебе все покажу и объясню.

— А оно мне надо? — едва слышно проворчал Ичиго.

Бьякуя ухватил его за ворот куртки, дернул вниз — Куросаки был немного выше — и прищурился.

— Ладно-ладно! — быстро заговорил рыжий, торопясь успокоить нервного возлюбленного. — Как скажешь! Только не злись!

— Так-то лучше, — все еще изображая сурового аристократа, снисходительно вымолвил Бьякуя. И, шкодливо улыбнувшись, коротко мазнул губами по щеке Куросаки.

— Целуетесь? — ехидно вопросили сверху. Бьякуя затрясся от смеха, уткнувшись в плечо Ичиго, а тот задрал голову и грозно объяснил Ренджи, что именно с ним сделает, когда выберется из этой ямы. — Да ладно тебе, — отмахнулся Абараи, — можно подумать, я чего-то не видел! Выбирайтесь уже. Стемнеет скоро, а нам еще ночлег искать.

При этих словах Бьякуя тяжко вздохнул и отлепился от своего альфы. Ренджи был прав: найти место для ночлега еще только предстояло. Он-то надеялся, что эту ночь его новая семья проведет в его доме, но не судьба…

— Чего тут думать? — отозвался Ичиго. — На Саян вернемся. Там же никто ничего не разрушил, думаю.

— О! — задумчиво изрек Абараи. — Мысль! — и медленно ушел в сад, видимо, мысль эту обдумывая.

Они действительно отправились ночевать на Саян, где встретили таких же бездомных Шиффера с Орихиме и Укитаке с Кёраку, которого Джууширо просто не мог отпустить от себя после многолетней разлуки. А еще ему очень хотелось показать любимому, как он жил все эти годы. Наблюдая за тем, как Укитаке таскает капитана по пещерам, увлеченно рассказывает, что вот эту шкуру добыли вместе Мугурума и Джируга, а вот этот ковер плели девочки Тии Харрибел, а вон тот голопроектор для просмотра фильмов из разобранной гладильной машины и досингулярного кинескопа соорудил Соуске-тян, Бьякуя вдруг подумал, что горный хребет стал для большинства нихонцев настоящим домом и расстаться с ним будет очень тяжело.

К слову, жилой комплекс внутри скального массива не выглядел ни покинутым, ни даже замершим. В столовой пещере пахло выпечкой и жареным мясом, между столами сновали совсем мелкие дети — Кучики узнал зеленые волосы и картонную маску капризной Нелл, — в ожидании ужина уже расселись несколько арранкар, сегодня не занятых на дежурствах на улицах Сейретея и во дворце. Строгая и очень серьезная Юзу давала ценные указания невысокому юноше, груженому бадейками, контейнерами и термосами: для тех, кто оставался на Нихоне, паёк готовили здесь и передавали через сенкаймон.

Ни короткий миг у Бьякуи мелькнула подленькая мыслишка не заморачиваться восстановлением дома, а остаться жить здесь, каждый день мотаясь на службу с помощью духовной энергии. Однако позволить себе подобную слабость он не мог, а потому и всерьез задуматься о такой возможности себе не дал. Тем временем Юзу без лишних разговоров накрыла стол для новой группы голодающих, и всякие мысли надолго покинули голову Бьякуи — готовила сестренка Ичиго отменно.

Они и ночевали в своих прежних комнатах, и разумеется, Ичиго пришел к Бьякуе, не очень-то интересуясь мнением хозяина. Бьякуя всерьез вознамерился было дать отпор, рассказать о беспримерной наглости, напомнить о таком понятии, как личное пространство, но его так бережно устроили на твердом и все же удобном плече, так заботились, чтобы не потревожить рану, что возмущаться и возражать было попросту глупо. Задремывая, Бьякуя сонно думал, что в его жизнь вломились без спросу, обосновались там достаточно бесцеремонно, но не натоптали и удрали, а наоборот — как-то расставили все по местам. Придали унылому течению дней некую пикантность, наполнили их смыслом. Отделить Ичиго от Рукии и Ренджи было совершенно невозможно, а дочь с мужем от себя — просто смерти подобно. А надо ли? — было последней мыслью перед тем, как сон окончательно сморил уставших мужчин.

Тела Императора и Эс Нодта кремировали без лишнего шума и пафоса, особо упорствующих в верности Яхве Баху оставили пока в застенках, погибших бойцов с обеих сторон похоронили по всем правилам, с почестями и салютом, и жизнь на Нихоне потекла своим чередом. Айзен, которому таки всучили управление государством, наотрез отказался начинать новую королевскую династию, и пришлось правительству в темпе свадебного марша изобретать конституцию для Республики. Бьякуя, как представитель старинной аристократии, тоже не отвертелся от общественно полезной должности и совмещал руководство своим же шестым следственным отделом с кураторством над группой юристов, формулировавших законопроектную базу в секторе социальной защиты. Если бы тем же не занимались Укитаке, Харрибел и Оторибаши, он бы точно свихнулся, а так — просто уставал, как собака.

Имущество ему вернули очень быстро: вдохновленный пинком от любимой супруги, Урахара отложил все дела и раскопал нужные документы, а уж отыграть конфискацию обратно было делом техники. Но если кто-то считал, что возврат утраченного облегчил Кучики жизнь, то он глубоко заблуждался. К счастью — или к ужасу, смотря с чем сравнивать, — строительством нового дома с энтузиазмом занялась Рукия. Ей было интересно проявить себя хорошим организатором, хотелось показать отцу, что она может справиться с любой задачей, но больше всего девушку тянуло обустроить собственное семейное гнездышко. Бьякуя не стал отказывать ребенку в этой естественной потребности, и его даже не волновало, что неопытная во многом Рукия может наворотить дел. Он выдал ей сохранившиеся чертежи старого дома и с чистой совестью занялся рабочими вопросами. Когда дочь приходила к нему, чтобы испросить разрешение на дополнительные траты, Бьякуя только улыбался, целовал ее в лоб и просил не опустошать все счета. В конце концов, рано или поздно у нее появятся дети, их надо будет на что-то растить. Рукия краснела, благодарила и скорее убегала, охваченная какими-то новыми задумками.