Практическая евгеника

— Ран-тян, — тихо заговорил Ичимару, поглаживая невесту по плечам, — ну Ра-ан-тян… Ну так правда было лучше! Ну честное слово, я не со зла. У тебя же мама в Фукудзиве, и дедушка старенький, и племянница эта твоя малолетняя. Ну представь только, если бы мы с тобой вдвоем исчезли, а на след Сопротивления вышли имперцы? Твою семью никто бы больше не увидел, даже следов не нашли бы. Ты смогла бы с этим жить? Я ведь правда о тебе думал!

— Негодя-а-ай! — прорыдала Рангику, теснее прижимаясь к нареченному. — О семье моей он думал! Свинтус ты, а не Лис!

— Конечно, думал, — вздохнул Гин. — Это и моя семья тоже, другой-то у меня нет…

Бьякуя дернул Ичиго за рукав и глазами показал, мол, идем. Молодые люди тихонечко, едва ли не на цыпочках удалились от проёма, оставляя примирившихся возлюбленных наедине. В таком же проходе по другую сторону разоренной пещеры в свете диодов сверкнула оправа айзеновских очков и взметнулись за спиной седые локоны Укитаке. Проверять Бьякуя не стал, но был уверен, что и в других коридорах прятались любопытные обитатели Саяна. Оставалось лишь надеяться, что всем остальным хватило такта уйти и не мешать объяснению Гина и Рангику.

— Откуда она здесь? — спросил Бьякуя, когда они отошли достаточно далеко.

— Оттуда же, откуда и ты, — беспечно отозвался Ичиго. — Сегодня в обед Улька и Гримм метнулись на Нихон, приволокли оттуда эту шальную красавицу и мелкого седого пацана.

— Хицугая, ее капитан, — кивнул Кучики. — А зачем?

— Ну так послезавтра же свадьба уже, — развел руками Куросаки. — А там в любой момент можно ждать «дружественного» визита квинси. Так что решили всех, кого надо вывести из-под удара, перетянуть сюда, чтоб их, во-первых, не послали воевать против нас же, во-вторых, не перебить в случае неразберихи, если придется самим пилить на континент. Не все ж друг дружку в лицо знают. Старик Ямамото хотел еще двоих капитанов к нам переправить, но что-то там не вышло. Я не очень в курсе, почему. То ли один не дался, то ли до него получилось достучаться, но он отказался переться сюда без кого-то там, я не знаю. Еще один впал в ступор и принялся орать о предательстве, только не родины, а дружбы и доверия. Я так понял, он в целом за старый Нихон и не слишком — за квинси, но его уж очень обидело, что до сих пор никто его не привлек к подполью и героическому шпионажу в пользу правого дела.

— Комамура, — усмехнулся Бьякуя. — Он всегда ценил дружбу выше, чем сомнительный долг перед пришельцами и захватчиками. Так и говорил: я служу Готею и Нихону, а не Императору. Вот только я думал, — он метнул на Ичиго быстрый взгляд, — что свадьба еще через недельку-другую. Неужели все уже готовы?

Куросаки пожал плечами.

— Думаешь, моим мнением интересовались? Сказали: послезавтра, значит, послезавтра. А что, ты возражаешь?

— Я не хочу пропустить свадьбу собственной дочери, — суховато отозвался Бьякуя. — И одну ее в логово врага тоже отпускать не хочу, а с перемещениями у меня не лучше, чем с формированием структур.

— А мы на что? — заулыбался Ичиго, глядя на спутника с некоей снисходительной нежностью. — Рукия сама совершит переход, Ренджи тоже, а я тебе помогу. Так же и договаривались, помнишь?

— Я надеялся не быть никому обузой, — прошипел Бьякуя, немного уязвленный тем, что мальчишка едва ли не вдвое младше будет водить его за ручку.

— Ой, да ладно! — отмахнулся упомянутый мальчишка, сияя улыбкой. – Сенкаймон не так уж и сложно сделать! Давай я тебе сейчас покажу, ты быстро освоишь. А послезавтра тогда будешь только следовать за кем-нибудь, чтобы не потерять направление и не промахнуться с дальностью. А?

Бьякуя еще только скептически скривил губы, а Куросаки уже обхватил его за талию, шепнул что-то странное, вроде бы «Гецуга Теншо» — и мир перед глазами смазался в серую полосу.

— Ну и где мы? — Бьякуя обвел взглядом темное пространство, более всего напоминающее шатер, судя по запаху и плотности материала — из натуральных шкур.

Куросаки повертел головой, кивнул сам себе и подошел ближе. Поднял на Бьякую глаза, посерьезнел и слегка напрягся.

— Я поговорить хотел, — твердо и в то же время немного неуверенно сказал он.

— Почему сейчас? И так… — Кучики вмиг осознал, что романтичного объяснения… (ну ладно, под сенью цветущих сакур не вышло, зато в наличии своды доисторического шатра) не избежать и постыдно стушевался, принялся тянуть время.

Ичиго вздохнул, сделал еще один маленький шажочек и оказался совсем близко, почти вплотную к Бьякуе.

— Потом может не быть времени, — хмуря брови, произнес он. — Никто ж не знает, как оно пойдет. Вот я и… — он осторожно сжал пальцы Бьякуи своими, искательно заглянул в глаза, — подумал… решил… Короче, не придумал ничего другого. А тут так удачно сложилось, что и ты один и рядом, и эта сумасшедшая рыжая всех распугала, и сенкаймон ты попросил показать…

— Я не просил, — напомнил Бьякуя, стараясь придать голосу холодности.

Куросаки снова глубоко вздохнул и опустил взгляд на их соединенные руки. Бьякуя давно заметил, что красноречием рыжий не отличался, предпочитая словам действия. Его неловкие ухаживания выражались, по большей части, в помощи и ненавязчивых подсказках, когда Кучики в них действительно нуждался. Поначалу едва ли не круглосуточное присутствие поблизости этого парня напоминало слежку и вызывало отголоски раздражения. Но потом Бьякуя привык и даже стал замечать, что если нигде в обозримом пространстве не видно рыжей макушки с непокорными вихрами, то гармония мира как-то не выстраивается.

Как относиться к этой юношеской влюбленности, он и сам не знал. С одной стороны, любовь с первого взгляда — прерогатива романов, которыми зачитываются омеги в период полового созревания, и даже в современном мире некоторые продолжают верить, уже будучи взрослыми людьми. Бьякуе такой беспечности испытать не довелось — на этот случай у него имелся суровый дедушка, пресекавший любую незрелость в суждениях на корню. С другой стороны, его роман и недолгий брак начались с того самого пресловутого первого взгляда и вполне могли оказаться счастливыми, если бы не жестокие обстоятельства. Ну и с третьей… Ичиго был красивым сильным альфой, с памятного всплеска рецессивных инстинктов ничего такого себе не позволял, к Бьякуе относился с трепетом. И, в конце концов, еще до судьбоносного перемещения на Саян Кучики подумывал о том, чтобы дать волю своей сущности, на собственном опыте узнать, что значит быть омегой в первоначальном и полноценном смысле.

Пока он размышлял, приободренный отсутствием сопротивления Куросаки поднес его руку к своим губам и несмело поцеловал костяшки пальцев. Бьякуя замер, впитывая новые ощущения. У Ичиго были сухие, обветренные и все равно мягкие губы. Парень вскинул на него глаза, горящие надеждой, и еще раз прикоснулся к коже губами.

— Ты обалденный, знаешь ведь, да? — горячий шепот опалил руку, от согретого дыханием участка кожи по всему телу побежали электрические разряды. — Мне от тебя крышу сносит… во всех смыслах. И пахнешь ты тонко и сладко, как… я не знаю… как цветки сакуры в меду. Эти наши умники могут хоть сколько вещать про нивелирование ранних инстинктов — я все чувствую, все слышу, меня так создали, — Ичиго говорил тихо, осыпая ладонь и пальцы Бьякуи невесомыми поцелуями и обдавая горячим дыханием. — Доказано там, не доказано — фигня все это. Я тебя почуял почти сразу, — он повернул ладонь, приник губами к запястью.

У Бьякуи как будто воздух в легких закончился, он судорожно вдохнул и попытался унять дрожь. Тело сигналы сознания проигнорировало, охваченное истомой и предвкушением. Впрочем, разум продержался недолго, лишь краешком отметив что-то про «создали». С каждой секундой — долей секунды — томительное напряжение нарастало, разливалось по венам, заставляя кровь буквально вскипать, и стекало, сворачивалось в тугую пружину где-то внутри, чуть ниже пояса.

Кучики медленно отнял руку, но не убрал. Наоборот, неторопливо, изучая и приноравливаясь, коснулся кончиками пальцев гладкой щеки, провел по линии челюсти, огладил скулу, отметив шелковистость кожи. Скользнул в огненное буйство прядей, провел большим пальцем по ушной раковине, слегка сжал мочку.