Страница 21 из 22
— Гермиона, все закончилось. Правда закончилось. Кстати, фамилию нам тоже оставили. Ты как, не побрезгуешь быть Гермионой Джин Малфой?
У девушки задрожали губы. Она шмыгнула носом, стукнула Драко кулачком по плечу — и крепко-крепко обняла его. Драко засмеялся, придерживая свою ведьму за талию, и уткнулся носом ей в волосы.
— Ну твою же ма-а-ать! — растерянно выдохнул Рон.
— Не выражайся, Рональд! — Джинни утерла глаза и растроганно улыбнулась.
— Слушай, Грейн, — шептал тем временем Драко, — мы же в Министерстве, у них тут должен быть отдел регистрации, разве нет? Пойдем-ка прямо сейчас распишемся, а? Вон и команда твоя вся в сборе, свидетелей искать не придется. А обвенчаемся потом, когда ты себе платье сошьешь, пироженки выберешь, церковь найдешь… М-м?
— У меня глаза красные, — жалобно пробубнила Гермиона ему в плечо.
— Гермиона, — с затаенным весельем в голосе проговорил Драко, — ты не только самая умная, но и самая красивая ведьма на курсе. Что тебе какие-то покрасневшие глаза?
Девушка коротко рассмеялась, отлипла от внезапного жениха и с прищуром на него посмотрела.
— Хорошо. Но у меня есть условия!
— Слушаю.
— Во-первых, я не буду Малфой. Я буду только Грейнджер-Малфой!
— Принято.
— Во-вторых, я не буду сидеть с тобой целыми днями — я хочу строить карьеру.
— Даже не сомневался. А в-третьих?
— В-третьих я пока не придумала. Придет что-то путное в голову — ты узнаешь об этом первым!
Драко помолчал, выжидающе глядя на девушку. Через полминуты спросил:
— Ну что, идем искать этот отдел?
Гермиона протянула руку, погладила его по щеке, улыбнулась сквозь слезы. Драко поймал ее запястье — левое, — и прижался губами к пульсирующей голубоватой жилке.
Где-то на фоне забористо матерился Рон Уизли…
========== 9. Эпилог ==========
Люциус Малфой свою невестку не любил. Очень сильно не любил.
Конечно, проявлять свои эмоции по отношению к этой девице у него не было никакой возможности: вздумай он бросить на нее слишком красноречивый неодобрительный взгляд или чересчур выразительно поджать губы, и его родная жена изведет его нотациями и увещеваниями, а собственный сын просто перестанет разговаривать. Быть для Драко пустым местом оказалось неприятно и… больно, и единожды испытав на себе гнев и обиду собственного ребенка, Люциус зарекся фыркать на невестку.
Но какова нахалка! Во-первых, Люциус был уверен, что Драко ни за что в жизни не связался бы с ней, если бы она не опаивала его амортенцией. Ничто другое не могло привлечь Драко к этой… этой. Во-вторых, она наверняка держала сына под Империусом все эти годы, иначе своевольный и временами взбалмошный Драко не превратился бы в этакого подкаблучника. За шесть с половиной лет их счастливого брака Драко взбунтовался лишь однажды — когда отказался везти жену на третьем триместре беременности в Румынию, кататься на драконах. Невестка поревела (для виду, не иначе!) и вместо экстремального развлечения отправилась рожать второго ребенка.
В-третьих, Люциуса категорически не устраивало небрежное отношение невестки к их фамильной гордости. Где это видано, чтобы жена Малфоя работала?! Да поколения предков ворочались в гробах, а их портреты изливали на Люциуса литры презрения и недовольства! Надо отметить, что саму виновницу эти подлые лизоблюды всегда встречали приторными улыбочками и подобострастными расспросами об успехах. Люциус допускал, что делали они это не искренне, а лишь для того, чтобы наглая захватчица не попрятала драгоценные полотна в подвал. Он лично слышал, как она грозилась это сделать, а потом имел счастье лицезреть перекошенные физиономии прадедушек и прабабушек. Но чем дольше длилась семейная идиллия Драко, тем больше предатели-предки переживали за новую миссис Малфой и ее благополучие на работе.
В-четвертых, Люциуса аж трясти начинало, когда в их дом приходила почта. Особенно рабочая корреспонденция невестки. И не столько потому, что она в принципе существовала, сколько из-за указанного на конвертах имени. «Гермиона Грейнджер» значилось там! Гермиона, драклы все раздери, Грейнджер! Не Малфой, заметьте, и даже не Грейнджер-Малфой, а Грейнджер! О-о-о! Люциус никогда не забирал письма первым, чтобы не видеть этого позора.
Справедливости ради надо было признать, что своей девичьей фамилией невестка пользовалась на работе да в переписке с школьными подружками. Какому-то там товарищу из дружественной Болгарии она всегда писала на конверте «Грейнджер-Малфой», а с противными друзьяшками из Хогвартса и вовсе обходилась перепиской по ВСети, где подписи не требовались. Про сам факт общения с приятелями мужского пола Люциус тоже мог бы много чего сказать, но на один из таких выпадов Драко пожал плечами и эдак задумчиво пробормотал:
— Да-да, пап, я и забыл, что надо сходить выбрать подарок Джинни Поттер на крестины…
Ну что с ним поделаешь?! Подкаблучник в чистом виде! Люциус тогда только руками всплеснул и оставил сына в покое. Пока сам не одумается, ничего не попишешь. Эх…
Невестку свою Люциус, одним словом, не любил. Но со временем начал уважать. Уже сейчас, едва-едва перевалив за четверть века, эта выскочка была в Министерстве заведующей отделом. Люциусу в свое время пришлось почти семь лет прозябать на должности рядового сотрудника, да потом еще чуть ли не столько же ходить в помощниках. И только коварные интриги и непомерные взятки освободили для амбициозного Малфоя руководящий пост. Невестка же, будь она неладна, повыдергала бы свекру последние волосинки, услышь она о подкупе для продвижения по карьерной лестнице.
Более того, заведуя отделением магической правозащиты в департаменте правопорядка, она не только всей душой болела за равноправие волшебных существ, но и Нарциссу приохотила к благотворительности и социальной активности. На свекровь неугомонная мисс Грейнджер переложила званые обеды для сбора средств, контроль за медицинским обслуживанием разного рода домовиков и прочие милые женскому сердцу мелочи. Нарцисса неожиданно увлеклась и только неодобрительно качала головой, когда на очередное приглашение ее благоверный задирал нос и прятался в недрах дома.
Короче говоря, не за что было Люциусу любить невестку. Но это не мешало ему самозабвенно, беззаветно, до дрожи в руках и слез умиления обожать своих внуков!
Люциус выпрямился, потер поясницу и с мягкой улыбкой посмотрел на пятилетнюю девочку с платиновыми волосами, доставшимися ей от отца, и карими глазами своей матери. Ребенок, сосредоточенно сопя, тыкал тренировочной волшебной палочкой в магловскую куклу, желая добиться от игрушки движения. Кукла к стараниям малышки оставалась глуха, на светлых ресничках девочки уже повисли слезы, и Люциус незаметно пошевелил пальцами в сторону внучки. Кукла села, поморгала глазами и подняла руки.
— Деда! — Комнату наполнил счастливый визг. — Деда! Получилось!
— Ну конечно, получилось! — поддержал детскую радость деда, ловя в объятия стремительное создание. — У тебя всегда все будет получаться, радость моя!
Внучка что-то щебетала о новых платьишках для куклы, а Люциус поглаживал ее по голове и вспоминал первые дни жизни этого восхитительного подарка, который преподнесли ему Драко и Гермиона.
Скандал тогда разгорелся нешуточный и продолжался не один день: Люциус и Гермиона сцепились на почве имени для ребенка. Гермиона, едва вставшая с постели после родов, непривычно отечная и оттого язвительная, шипела не хуже символа Слизерина и доказывала, что ее девочка ни за какие коврижки не будет Розой, а уж тем более какой-нибудь фиалкой. Уж тогда сразу можно Беладонной называть!
Люциус метался по их маленькой гостиной, воздевал руки, закатывал глаза и стенал о многовековой традиции давать девочкам из рода Малфой цветочные имена.
— А с чего вы взяли, что моя дочь будет носить фамилию Малфой? — с сарказмом уточнила Гермиона, и ее свёкр чуть в обморок не грохнулся. От такого бесславного конца его спас комментарий невестки: — Только Грейнджер-Малфой, и никак иначе!