Страница 28 из 76
— Большинство орков перебил Майрон, спасая меня. Потом Эру велел мне петь. Я спела и… вот.
«И ты тоже?» — В голосе Миримона слышалась усмешка.
Похоже, что и подруге Эруанны достался могучий дар, только она предпочитает более мирное его использование. Может быть, просто не хочет понимать, что Моргот и его твари ее не пощадят? Интересно, а можно ли было перебить их спящими, или они бы проснулись?
А еще Миримону было очень интересно, что за игру затеял Гортхаур. Волку не хотелось признавать, но количество орков, уложенных тем в одиночку, впечатлило даже его. Но зачем ему все это? Ловушка? В то, что Темный майа действительно изменился, не верилось совершенно. Что же, если он так и не очнется, придется везти его в Нарготронд, а там пускай эльфы разбираются — лечить или добить. То, что Гортхаур не притворяется, а действительно без сознания, волк чувствовал наверняка.
На случай, если вдруг балроги очухаются и решат пуститься в погоню, он довольно большое расстояние шел по воде. По этой же причине отдыхали они не больше десяти минут. К удивлению волка, девушка не жаловалась на усталость, лишь крепче прижималась к раненому майа, почти беззвучно шепча что-то. К полудню третьего дня они были уже на подходах к городу. Благо, эльфы Нарготронда узнавали волка и не стреляли, правда, с некоторым удивлением глядя на его всадницу и неподвижное тело рядом с ней.
Майрон так и не пришел в себя.
========== Часть 13 ==========
Комментарий к Часть 13
Использован текст песни Романа Сусалева “Открытое небо”.
Вот зла не хватает на этих эльфов с их треклятой загадочностью! Это же надо! Через неделю Финроду исполняется две тысячи триста восемьдесят два года (до сих пор поверить не могу!), а я узнала об этом только сейчас, да и то из мимолетной оговорки Галадриэль! Кстати, эльфы из года в год отмечают день зачатия, а не рождения, что, как по мне, звучит как-то странно. Мне привычнее думать и называть этот праздник «день рождения». Ну и что же мне подарить эльфийскому королю?
К счастью, сестра Фелагунда меня выручила, предложив нарисовать что-нибудь в подарок, и даже подсказала, что холст и краски можно спросить у Аэгнора. Осталось только найти его.
Большую часть дня я потратила на поиски, даже на конюшню заглянула, но безрезультатно: младших братьев Финрода сегодня никто не видел. Вернувшись во дворец, я неожиданно столкнулась с Финдуилас.
— Здравствуй! — окликнула я дочь Ородрета. — Ты не могла бы мне помочь?
— Здравствуй, Эруанна, — робко, даже как-то боязливо отозвалась она. — Не уверена что смогу…
У меня возникло странное ощущение, будто эльфийка меня побаивается. С чего бы вдруг? Как можно дружелюбнее улыбнувшись, я попросила:
— Мне очень нужно найти Айканаро, ты случайно не знаешь, где он?
— Дядю? — переспросила она. — Он заперся в своей комнате, но я бы не советовала сегодня его искать.
— К сожалению, мне нужно именно сегодня, — вздохнула я и попросила: — Ты можешь проводить меня к нему? Боюсь, сама я в этих коридорах заблужусь.
Не уверена, что я ее убедила, но проводить меня она согласилась. Близко с Финдуилас я не общалась, она, как мне казалось, была довольно застенчива. А еще во всем ее облике сквозила какая-то затаенная грусть, из-за которой мне порой хотелось пожалеть ее, будто она была маленькой девочкой. Интересно, отчего же так грустит эльфийская принцесса? Она остановилась так резко, что я едва не налетела на нее.
— Что ты сказала?
Сказала? Я что, размышляла вслух?
— Извини, я кажется задумалась, — смущенно пробормотала я. — Не хотела тебя обидеть.
— Я не обиделась, — отозвалась Финдуилас. — Просто удивилась, думала, тебе нет дела ни до кого из нас, особенно, до меня.
— С чего ты взяла? И почему это до тебя особенно?
— Ты ведь посланница Валар, а я…
— А ты дочь Ородрета, брата и наместника владыки Нарготронда!
— Да, но моя мама из синдар, Келегорм и Куруфин, когда гостили здесь, сказали, что…
— Этим двоим вообще говорить поменьше надо! — возмутилась я. — Уверена, твоя мама очень хорошая!
— Да, ты права, она очень хорошая… была, — шепотом закончила она, сдерживая слезы.
— Прости, Фаэливрин, — выдохнула я. — Мне жаль…
— Мама погибла, когда Саурон напал на Минас Тирит, — слова полились потоком. — Мы тогда были в саду. Она учила меня ткать ковры, подобные тем, что украшают залы Менегрота. Сама Владычица Мелиан была её наставницей. Вдруг стало темно, гораздо темнее, чем в самую темную ночь, и очень страшно, а где-то совсем рядом завыли волки. Отец потом сказал, что Саурон наслал чары ужаса, из-за которых крепость и пала так быстро. Зверь напал на нас, и мама закрыла меня собой… — Финдуилас замолчала, и через силу продолжила: — Он разорвал ее прямо на моих глазах. Отец опоздал совсем немного, маме было уже не помочь, но он успел спасти меня, убив волка. Вместе с немногими, оставшимися в живых, мы бежали в Нарготронд… — Она всхлипнула, долго сдерживаемые слезы покатились по щекам.
Да уж… Бедняжка, даже подумать страшно, каково ей было! Теперь понятно, отчего она так испугалась, впервые увидев Миримона. Не зная, что сказать в утешение, я молча гладила ее склоненную голову. Наконец она успокоилась и смущенно отстранилась.
— Мы почти пришли, — проговорила Финдуилас, явно чувствуя себя неловко из-за того, что разоткровенничалась, да еще и дала волю слезам. Пройдя еще немного по коридору, она указала мне нужную дверь. — Не буду вам мешать.
— Спасибо тебе, — поблагодарила я, провожая взглядом хрупкую фигурку. Да уж, вот она — страшная изнанка любой войны. Моргот, Саурон и им подобные… Как мог Илуватар допустить такое?
Немного успокоившись, я постучала в дверь. Может быть, хоть общение с Аэгнором отвлечет от мрачных мыслей. На первый стук никто не отозвался. За дверью раздался грохот, а сразу за ним сдавленная брань. Я постучала еще раз, и дверь открылась.
— Привет, Артанис сказала, что у тебя можно спросить краски и… — я осеклась.
Аэгнор стоял на пороге. Босой, в наполовину расстегнутой нижней рубашке, волосы торчали, будто он только что пытался причесаться пятерней, а выражение лица было такое, что оставалось лишь горько сожалеть о том, что не прислушалась к совету Финдуилас.
Одной рукой эльф тяжело опирался о косяк, а в другой держал полупустую чашу с вином, судя по его виду, далеко не первую.
— Что хотела? — буркнул он, сфокусировав на мне мрачный взгляд.
— Э-э-э… Я, наверное, в другой день зайду, — промямлила я, решив ретироваться. Похоже, сегодня не лучший день для общения с семьей Фелагунда. Прямо-таки гороскоп от Варды Элентари: «Сегодня звезды рекомендуют вам воздержаться от общения с нолдор Третьего Дома!»
— Куда? — рыкнул Аэгнор, заставив меня вздрогнуть. — Говори уже!
— Я хотела картину нарисовать… Твоя сестра посоветовала спросить у тебя холст, краски и кисти…
— Заходи, — проворчал он, делая шаг вглубь комнаты.
Первое, что я увидела, войдя в комнату — огромная картина на стене рядом с кроватью. Небесная лазурь в росчерках белых облаков, жемчужное озеро среди высоких зеленых холмов, по траве шел сам Аэгнор, ведя в поводу своего рыжего жеребца, на спине которого сидела темноволосая девушка в белом платье. Они счастливо улыбались, ветер трепал волосы, и видно было, что девушка эта из рода людей. Чуть дальше я увидела опрокинутый стол и кучу рассыпавшихся рисунков. На всех, где в цвете, а где просто карандашом была та же девушка. Андрет.
Пробежавшись взглядом по комнате, я отметила царящий в ней разгром. Стулья, как и стол, лежали на полу, поверх были разбросаны принадлежности для рисования и одежда. Тут же валялись несколько бочонков, полных или пустых — неизвестно, но, судя по Аэгнору, как минимум половину он опустошил.
— Какого размера нужен холст?
Я показала руками примерный размер, и брат Финрода снова отошел. Решив, что рисункам на полу не место, я стала собирать их. За этим занятием меня и застал вернувшийся Аэгнор.