Ловчие Удачи

— О-па, — еле слышно прошептал Феникс, облизывая пересохшие губы. — Да неужели? Чего ж так рано?!

Тяжело перевалившись через край балкона, полукровка бухнулся на теплый камень и лежал так, приходя в себя. Прополоскав рот водой из фляги, «ловец удачи» поднялся и, покачиваясь, стоял, рассматривая четыре огромные каменные статуи, в задумчивости сидевшие в ряд на парапете. Развитые плечи и ноги, огромные когти на мощных лапах, рога подстать, вытянутые, как у ящеров, морды, сложенные крылья и длинные хвосты — образчик, что надо для сочинителя баллад. Барды возносили бы их в строках нехитрых рифм, как возносили все, что угодно, лишь бы это делало слушателей щедрыми. А еще было очень желательно, чтобы сама живописуемая тварь держалась от персоны сочинителя как можно дальше.

Романтику современных баллад Феникс понимал не всегда, отчего долго любоваться на готовых с минуты на минуту пробудиться монстров не собирался.

— Жили-были, не тужили, четверо горгулий! — цинично пробормотал полукровка, отстегивая от пояса шикарный фивландский шестопер, который прихватил у одного настолько же рассеянного, насколько и лысого, гнома. Удар за ударом оружие начало вгрызаться в головы монстров, безжалостно раскалывая работу скульптора, вдохнувшего жизнь в грубый камень. Закончив с монстрами, чьи обезглавленные статуи теперь тихо и смирно встречали полуденное солнце, как и полагалось всем статуям, полукровка повесил шестопер на пояс и, кряхтя, уселся в прохладной тени, подложив торбу под поясницу.

С моря подул свежий ветерок, приветливо теребя волосы. По небу беспечно плыли облака. Карнаж старался не провалиться в сон, который подступал к усталому телу, а оно всеми своими частями ратовало за это и не видело более необходимости бодрствовать. Разум вскоре сдался, и «ловец удачи» провалился в свинцовую дремоту переутомленного рассудка.

Феларская церковь. Вокруг орет и неистовствует толпа. Кто-то толкает его в бок. Он оборачивается. Высокий плотный человек в мантии и короне называет его «зятьком», подмигивает, улыбается и протягивает ему большую, искусно нарисованную карту.

Он, ничего не понимая, уставился на кусок пергамента, который незнакомец на его глазах старательно разрывает пополам, так, чтобы получилось как можно ровнее, после чего предлагает выбрать, какую половину королевства ему хотелось бы. Не дожидаясь ответа, вдруг подхватывает под руку и тащит внутрь, где ждет невеста в ослепительном белоснежном платье и фате. Они подходят к алтарю. Священник толкает напыщенную речь…

«А теперь поцелуйте невесту», — наконец объявляет святой отец.

Он поворачивается, поднимает фату и видит перед собой синюю рожу беса с белесыми глазами, который тут же вырывается из свадебного платья и набрасывается на него.

Его разбудил неприятный скрежет металла о камень. Высокая дверь с диковинными узорами, ведущая на балкон, медленно открывалась, уходя наверх, в пространство между стенами. Феникс едва успел продрать глаза, когда из башни чинно вышла фигура, запахнутая в великолепный плащ с золотой оторочкой и узорами, проступающими будто бы из глубин ткани. На лице пожилого человека с орлиным профилем было поистине каменное выражение. Холодные карие глаза смотрели прямо перед собой, густые брови хмурились, взирая на берег Покинутого Моря. Ветер робко поигрывал его беспорядочно вьющимися пепельными волосами, изрядно уступившими место лысине. На голове архимага был металлический обруч, невзрачный на вид по началу, но, если к нему приглядеться, то становилось заметно, как он играл туманными красками. Они появлялись и пропадали где-то в глубине, подобно редким всполохам молний в ночных тучах. От фигуры веяло силой и властью…

Хронос, не спеша, подошел к краю балкона и долго смотрел вниз. Потом краем глаза заметил произошедшее с горгульями, и каменное выражение лица преобразилось. Черты изломились в гневную маску. В глазах полыхнул огонь, и они принялись обшаривать балкон в поисках виновника. В углу, опустившись на одно колено и почтительно склонив голову, ожидал своей участи «ловец удачи». Карнаж дрожал всем телом, готовившимся к безумному прыжку с балкона. Холодный ветер будто пронзал насквозь, словно бы сама смерть положила на плечо ледяную длань…. Как же хотелось спрыгнуть!

Полдень давно минул. Солнечные лучи снова не могли пробиться через затянутое тучами небо, которые плыли своими громадами, казалось, над самой головой, едва не касаясь шпиля башни. Полукровка не мог поднять голову. В сознании остался только этот балкон, он и маг напротив. Они парили где-то высоко над морем, над временем, над жизнью… Надо всем! С каждым мгновением становилось страшнее чувствовать этот отрыв, будто улетая куда-то вдаль.

— Пощадите! Прошу вас, мастер! — взмолился Феникс, чуть не падая.

— То-то же! — отозвался из глубины тьмы, поглотившей разум полукровки, резкий, и хрипловатый голос. — Ты зачем раздолбал моих горгулий, щенок?!

Хронос терпеливо ждал, когда гость придёт в себя.

— Ваши слуги пробуждаются в полдень, а не в полночь. Я знал это и постарался обезопасить свой визит.

— Ты и вправду так считаешь?! — архимаг разразился гулким хохотом.

Его рука взвилась в воздух — каменная кожа горгулий треснула, словно яичная скорлупа, и четыре монстра встали перед ошеломленным «ловцом удачи». Феникс во все глаза смотрел, как из разорванных мышц и переломанных костей на туловищах высовываются щупальца и тянутся в его сторону. Ему вспомнилась адская свора с болот и даже закралось подозрение, что он имеет дело с её создателем, то есть Хроносом собственной персоной.

— Взять его!

Откликом на приказ мага послужил яростный крик Карнажа. Он выхватил меч, собираясь дорого продать свою жизнь, и прямо из ножен ударил в приблизившегося монстра, отсекая тому щупальца.

— Идиот, я же пошутил! — донесся из-за спин монстров, готовых разорвать полукровку на месте, певучий голос молодого человека.

Феникса прошиб холодный пот. На лице пожилого мужчины появилось такое выражение радушия, какое бывает у молодых людей, если те давно ни с кем не общались и всегда открыто радовались внезапно появившимся гостям. По крайней мере, нечто вроде этого узрел «ловец удачи» перед собой, когда горгульи расступились.

Хронос распахнул длинный плащ и продемонстрировал новенький богато украшенный камзол фиолетового бархата с жемчугом и золотыми нитями, шитый по последней моде. Да и всему остальному в его костюме мог позавидовать любой придворный франт. Карнажу приходилось иногда являться к заказчикам прямо на баллы, где он до тошноты насмотрелся на великолепие тканей, костюмов и обилие бархата, атласа, туфель, каблуков, подвязок, бантов и аксельбантов. И теперь он с изумлением смотрел на разодетого в пух и прах мага, который так держался во всем этом, словно его лицо не отражало, навскидку, шесть десятков человеческих лет.

— Значит, вы прибыли первым? Замечательно! Рад. Очень рад! На моих стражей не обращайте внимания. Ей, вы! Соберите свои головы и нечего тут шевелить моими «секретами» вашей живучести. Поторапливайтесь! У нас сегодня еще несколько посетителей, которые наверняка захотят побеспокоить «старика» на ночь глядя, — затараторил Хронос голосом молодого человека, которому, если судить по глазам, живо и весело смотревшим на «ловца удачи», можно было бы дать чуть больше двадцати лет от роду.

Посреди неутихающего водопада учтивых выражений полукровка протянул архимагу конверт Зойта, надеясь, что хотя бы ларониец не станет проявлять весьма оригинальное чувство юмора, присущее, как начинало казаться «ловцу удачи», подряд всем колдунам, чародеям и прочим из разношерстной магической братии.

— О! Старина Даэран! — протянул Хронос, читая письмо ларонийца. — Передавайте, что буду ждать его визита с нетерпением. Кстати, пусть явится ночью, так как к вечеру я ожидаю одного героического рыцаря. Не правда ли без них наша жизнь и история скучали бы? Похищение возлюбленной это… Так живо и интересно! Да, кстати! А вам, Карнаж, принцесса не нужна?