Страница 53 из 94
- Отец говорит, что наш народ и так уже понес слишком большие потери в предыдущих войнах, - ответил за Гэндальфа Леголас.
- Поэтому собирается запереться в своих владениях и защищать только их, - печально подтвердил Гэндальф.
- Неправильно это, - покачал головой Бофур.
- Беда ведь одна на всех, - поддержал его Дори, - вот и бороться с ней надо всем вместе.
- И то верно, - удрученно кивнул Глоин, - если уж враг объединиться решил, нам и подавно нужно собраться вместе да отпор ему дать!
Гномы согласно загудели поддерживая говоривших.
- И совсем не время сейчас ссориться между собой, - подытожил Гэндальф.
Казалось, что все присутствующие это понимали, вот только сделать ничего не могли.
Оставалось только развести руками. После долгих обсуждений, бесплодных попыток предложить какой-никакой разумный выход из ситуации, обсуждений уже этих предложений так ни к чему и не пришли. Единственной достойной идеей было признано предложение Леголаса отправить его и Тауриэль на разведку к Барад Дуру – от темных сил всегда следовало ждать подвоха, поэтому Гэндальф принял предложение эльфийского принца крайне благосклонно. Эльфы решили отправляться немедленно, и Торин не мог не заметить долгий взгляд, которым обменялись Кили и рыжая эльфийка, прежде чем выскользнуть через открытый в баррикаде проход и бесшумно исчезнуть в темноте вслед за Леголасом.
- Что это он делает? – неожиданно подала голос молчавшая до этого Взломщица.
Торин обернулся и глянул туда, куда указывала Бильбо. Крышка ларца снова была открыта, а Рубин опять самозабвенно копал ямку в самоцветах. Торин, как и в первый раз, вытащил дракончика из ларца, закрыл крышку и, пожурив недовольно курлычащего малыша, отдал его Кили. Тот перестал, наконец, тоскливо созерцать закрытый уже проход, через который вышла эльфийка, и принялся азартно тискать вновь радостно верещащего дракончика.
Остальные тем временем вернулись к обсуждению насущной проблемы. Торин ждал Даина со дня на день и не хотел иметь с Трандуилом никаких дел. Гэндальф же упорно настаивал на том, что без помощи эльфов им никак не обойтись. В самый разгар споров Фили заметил, что Рубин снова открыл ларец и опять копается в самоцветах. Торину снова пришлось спасать камни от поругания.
- Он уже в третий раз пытается это проделать, - поделился Двалин с Гэндальфом. – Чем ему, паршивцу, самоцветы не угодили?
- Хммм… – глубокомысленно изрек Гэндальф. – Думаю, что эльфийские самоцветы на самом деле раздражают Торина, а поскольку у них с Рубином определенная связь, то дракона они раздражают не меньше, вот он и старается как-то выместить свое раздражение.
- Прятать их теперь, что ли? – Балин погрозил пальцем Рубину, который опять потихоньку подбирался к ларцу. Рубин застыл, сделал вид, что просто гулял, и развернулся на пятке ровно в противоположную сторону.
- А и вправду раздражают, - задумчиво кивнул Торин. – Может, и впрямь, Трандуилу их отдать? Не просто так, конечно, - улыбнулся он.
- Предлагаешь позволить Рубину… сделать его черное дело? – не поверил Фили.
- А потом отдать Трандуилу? – восхитился идеей дяди Кили, а Ори тихо прыснул в кулачок, видимо, представив лицо эльфийского владыки, когда тот обнаружит сюрприз.
- Оболтусы, - вздохнул Торин. – Нет, я подумал, что, может, стоит отдать их ему после битвы, при условии, что он согласится в ней участвовать.
- Дело говоришь! – закивали гномы.
- А что? – хитро улыбнулся Гэндальф. – Может, и впрямь сработает! Уверен, Трандуил захочет поговорить с тобой завтра, прежде чем начать осаду, - обратился волшебник к Торину, - тогда ты и сможешь…
- Балин! – перебил воодушевленную речь Гэндальфа громкий окрик Двалина. – Он опять в ларец забрался! Вытаскивай скорее!..
Как и предполагал Гэндальф, Трандуил появился утром следующего дня перед воротами Эребора. Изобразив глядящим на него с дозорной площадки Торину и Гэндальфу слегка пренебрежительный приветственный кивок, эльф снова потребовал вернуть самоцветы, угрожая в случае отказа взять Эребор в осаду. Торин и другие члены отряда, вооруженные и одетые, как и эльфы, в полную боевую амуницию, столпились рядом на дозорной площадке и очень постарались запечатлеть в памяти, как вытянулась физиономия Трандуила, когда он услышал встречное предложение.
Торин вполуха слушал все возмущения эльфа по поводу того, как недостойна и оскорбительна попытка его таким образом купить, используя ему же принадлежащие по праву камни, и даже не собирался ничего отвечать. Он ограничился лишь тем, что официально дал Трандуилу слово вернуть ему самоцветы после окончания битвы, если лихолесский владыка поведет своих воинов в бой против надвигающейся армии тьмы. И если Гэндальф и поглядывал неодобрительно, видимо, ожидая от Торина, что тот станет уговаривать капризного эльфийского короля, то Торин совершенно не собирался ничем подобным заниматься. И не только потому, что, мягко говоря, недолюбливал этого конкретного эльфа, а еще и потому, что в этот самый момент на плечо Торина опустился старый ворон. Ворон принес добрую весть: Даин и его армия были на подступах к Эребору.
Торин всегда был искренне рад видеть своего кузена, который, к слову, испытывал ничуть не меньшую антипатию к эльфам Лихолесья в целом и Трандуилу лично после того, как эти самые эльфы трусливо бросили бежавших из Эребора гномов на произвол судьбы, хотя Трандуил и Трор были союзниками и соседями. Сам Даин, разумеется, помогал потерявшим кров сородичам. Торин и скитающиеся с ним гномы какое-то время жили в Железных холмах, прежде чем отправиться в Синие горы и обустроить там свой новый дом.
И вот теперь Даин вновь явился на помощь, едва Торин его позвал. Все же семейные узы очень важны для подгорного народа, и искренняя привязанность родичей друг к другу не раз сослужила добрую службу, но сейчас Торин немного переживал: кто знает, как Даин воспримет новость о том, что Торин хочет жениться на Бильбо. Гномы не привыкли впускать в свой мир чужаков, и тот факт, что Торин отдал свое сердце хоббитянке из Шира, а не представительнице собственного народа, вряд ли вызовет у Даина восторг. Хотя ни члены его отряда, ни собственные племянники вовсе не были против кандидатуры Бильбо в качестве жены их узбада и королевы Эребора. Наверное, это потому, что за время похода они смогли хорошо узнать ее и по достоинству оценить и ум, и преданность, и храбрость, и смекалку, и находчивость, и боевые навыки, и… Торин мог бы перечислять достоинства Бильбо бесконечно, но, как говорится, лучше один раз увидеть. Возможно, Даин одобрит выбор своего кузена, если лично пообщается с мисс Бэггинс?
Пока Торин был погружен в свои думы, Гэндальф пытался убедить Трандиула принять участие в битве уже с учетом того, что столь страстно желаемые эльфом самоцветы были ему твердо обещаны. Однако Трандуил по-прежнему и слышать ничего не хотел о том, чтобы воевать. Торин, вынырнувший, наконец, из раздумий, понял, что переговоры снова не принесли результатов, и собирался было не слишком вежливо, но зато правдиво обозвать Трандуила трусом, однако в этот момент вдалеке раздался знакомый напев горна.
Все присутствующие дружно повернулись в ту сторону, откуда доносился звук, а затем воздух сотрясли радостные крики и боевые кличи гномов, стоящих на дозорной площадке над главным входом в Эребор и с такой высоты лучше других видевших, как ровными колоннами выходит на предгорья армия Даина Железностопа. Сам Даин ехал впереди на борове и помахивал своим боевым молотом.
Заехав на небольшое возвышение, Даин остановился и оглядел стоящих под воротами Эребора эльфов, после чего, не особо церемонясь, предложил им немедленно убраться восвояси, пригрозив, что иначе битвы не избежать. Судя по тому, как повинуясь легкому кивку Трандуила, ряды эльфийских воинов ощетинились копьями, король Лихолесья был совсем не против вступить в схватку. Даин, казалось, этому обстоятельству только обрадовался. Торин проигнорировал укоряющий взгляд Гэндальфа и одобрительно хмыкнул, когда Даин назвал Трандуила трусливой лесной феей и пообещал размозжить ему голову.