Страница 52 из 94
Что ж, прекрасно: люди готовы. Эльфы на подходе. А пока они будут убеждать Трандуила присоединиться к ним, глядишь, и гномы подтянутся - уж Даин-то в жизни не упустит случай поучаствовать в с сражении, тем более с орками и гоблинами - с которыми едва ли не каждый гном мечтает поквитаться за Морию. Гэндальф мысленно пообещал себе, что на этот раз все будет по-другому: захватить Эребор они не позволят.
Комментарий к Глава двадцать восьмая, или Рекогносцировка
Пользуясь случаем, поздравляю тебя, **Зима.,** с Днём рождения! __ Всех благ, интересных книжек читать и писать :D
========== Глава двадцать девятая, или Камни преткновения ==========
Через три дня на Пустошь вышла армия Трандуила. Сам лихолесский владыка ехал впереди и, в отличие от Барда, настроен был явно недружелюбно. Гэндальф только вздохнул, понимая, что убедить упрямого эльфа принять участие в битве со злом будет не так-то просто – не зря ведь Трандуил столько времени носа не казал из своих владений, предпочитая бороться с наступающими силами тьмы только лишь в пределах собственного королевства, совершенно не заботясь об участи остального Средиземья. Что было непростительной глупостью, по мнению Гэндальфа, ведь если зло победит, то тьма накроет всех. Никому не удастся остаться в стороне и избежать ужасной участи.
Эльфы стояли на подступах к Эребору ровными шеренгами, их шлемы блестели в лучах тусклого зимнего солнца, а волосы развевались по ветру. Гэндальф услышал восхищенный вздох стоящей рядом с ним Бильбо и мрачно подумал о том, что понадобится приложить немало усилий, дабы заставить всю эту красоту принять участие в битве.
Тем временем Трандуил выехал вперед, остановился напротив забаррикадированного входа в гору и поднял голову, разглядывая стоящих на дозорной площадке гномов и Гэндальфа. Торин вежливо поприветствовал правителя эльфов, стараясь не слишком громко рычать сквозь зубы. Трандуил поприветствовал его в ответ, одарив самой ледяной улыбкой из своего арсенала, которая сменилась искренним удивлением, когда сквозь открывшийся в баррикаде проход, навстречу Трандуилу вышел Леголас.
Переговоры прошли крайне неудачно. Как и предполагал Гэндальф, владыку Лихолесья совершенно не беспокоили ни судьба Средиземья, ни тайно возродившееся зло. Все, чего хотел Трандуил – получить самоцветы, что белее света звезд, хранящиеся в сокровищнице Трора, которые Торин, разумеется, отдавать не собирался ни при каких условиях. Увещевания Леголаса тоже не имели положительного результата. Тауриэль, отправившаяся вместе с эльфийским принцем и также сделавшая попытку вразумить своего короля, была и вовсе изгнана из Лихолесья с волчьим билетом, правда, к вящему удивлению Гэндальфа, рыжая воительница совершенно не выглядела расстроенной таким поворотом событий.
Поразмыслив немного, Гэндальф решил присоединиться к Леголасу и попытаться помочь склонить упрямого эльфийского правителя к противостоянию со злом. Однако ни появление Митрандира в шатре Трандуила, ни его пламенная речь положительного эффекта не принесли. Более того, Трандуил не только не изъявил желание выступить союзником в борьбе со злом, но еще и попытался настроить против Торина явившегося в эльфийский лагерь Барда, заведя речь о том, что гномы чрезвычайно жадные и самодовольные, что им нельзя доверять.
Бросив быстрый взгляд на Барда, Гэндальф слегка улыбнулся уголком рта: может, до встречи с отрядом Торина наследник Гириона и поверил бы эльфам, как давним союзникам Эсгарота, но теперь все изменилось. Сейчас Бард стоял перед эльфом, одетый в первоклассный военный доспех, изготовленный гномьими мастерами; вооруженный превосходным мечом и идеально сбалансированными метательными ножами, а в сапоге был припрятан длинный и острый, как бритва, кинжал. Все это – щедрый подарок тех самых «жадных и самодовольных» гномов. И ведь Барду даже не пришлось просить о помощи, потому что Торин сам предложил и доспехи, и оружие как для Барда, так и для пришедших с ним озерников, ничего при этом не попросив взамен. Торин отплатил добром на добро, и Бард верил гномьему королю, когда тот говорил, что желает видеть их народы добрыми друзьями и соседями. Поэтому вместо союзника против гномов Трандуил получил еще одного ярого сторонника борьбы со злом, жаждущего убедить его выступить в битве против орков и гоблинов.
Пока шли переговоры с Трандуилом, Торин не поленился отыскать в сокровищнице те самые самоцветы, что так жаждал заполучить эльфийский владыка. Разглядывая переливающиеся холодным белым цветом камни, Торин испытывал двоякое чувство: с одной стороны, приятно было осознавать - ты владеешь тем, что так дорого твоему врагу, а с другой – касаться этой эльфийской святыни отчего-то было неприятно. Даже немного раздражало. Вероятно, дело было в том, что она все же была создана именно для эльфов и только им принадлежала по праву.
Трандуила Торин упорно продолжал воспринимать как своего врага, да и остальных эльфов особо не жаловал, и в то же время сын владыки Лихолесья не вызывал у гнома таких отрицательных эмоций. Если бы Леголас попросил Торина отдать ему эти самоцветы, то возможно - только лишь возможно! - Торин и задумался бы об этом всерьез. Но Леголас не просил вернуть камни, нет. Более всего эльфийский принц желал дать бой надвигающимся силам зла. И Торин не мог не уважать его за это. Разумеется, Торин не собирался отдавать Трандуилу самоцветы – даже предполагать подобное нелепо. И совершенно не жаждал видеть эту эльфийскую рожу в числе своих союзников против сил зла, но Гэндальф ему уже плешь проел своими рассказами о том, насколько же велика армия тьмы и как сильно может им пригодиться любая помощь.
Торин скрипнул зубами от досады, пренебрежительно захлопнул ларец с самоцветами и оттолкнул его в сторону. Стоящий рядом Двалин хмыкнул и вопросительно поглядел на него.
- Ты же не собираешься уступить этому напыщенному индюку? - на всякий случай уточнил он.
- Еще чего, - фыркнул Торин.
Они с Двалином оба развернулись и пошли к выходу из сокровищницы. Торин вышел первым, а Двалин уже в дверях обернулся и вдруг замер, явно рассматривая что-то. Торин заглянул обратно и тоже удивленно уставился на ларец с самоцветами: его крышка была откинута, а внутри, поблескивая красными боками, очень активно копошился дракончик. Гномы поспешно вернулись в сокровищницу и принялись наблюдать, как Рубин, старательно пыхтя, разгребает самоцветы когтистыми лапками. Вырыв ямку, он принялся усаживаться над ней, недвусмысленно задрав кверху хвост.
- Это он что, собирается?.. - Двалин расхохотался в голос, глядя на то, как Торин за шкирку вытаскивает из ларца устроившегося по нужде, а теперь возмущенно верещащего дракончика.
- Ты зачем безобразничаешь? – строго вопросил Торин.
Рубин перестал возмущаться, уставился на короля круглыми золотыми глазами и радостно закурлыкал. Торин возвел очи горе, снова захлопнул ларец, потом с сомнением посмотрел на подвижные драконьи пальчики, вздохнул, посадил Рубина себе на плечо, а ларец взял подмышку.
Пока они шли рядом по коридору, дракончик, потоптавшись на плече Торина, улучил момент и перепрыгнул на плечо Двалина. Тот в первое мгновение напрягся, но то ли забавная выходка Рубина, пытавшегося подпортить требуемые Трандуилом камни, развеселила сурового воина, то ли мерное урчание малыша действовало успокаивающе, но Двалин вскоре совсем перестал переживать по поводу угнездившегося у него на плече пассажира.
Торин и Двалин спустились в холл, где как раз собрался весь отряд и вернулись с переговоров Гэндальф, Леголас и Тауриэль. Новости у них были неутешительными: Трандуил ни в какую не соглашался идти на компромисс и едва ли не угрожал начать осаду горы, если Торин не передумает и не вернет самоцветы. Торин поставил ларец на один из обломков ворот, разбросанных по всему холлу, и принялся медленно расхаживать туда-сюда, сложив руки за спиной.
- Почему он так не хочет вступать в бой? – спросил у Гэндальфа Торин.
- Почему не хочет понять очевидного? – Бильбо тоже воззрилась на Гэндальфа. - Ведь если зло победит нас, то потом он в одиночку тоже не сможет выстоять!