Лоскутный ловчий

— Что?! — мама удивилась, да и Руэри был ошарашен. — Как, убийство?! Эгни Старый умер давно и своей сме…

— Если вы называете «своей смертью» черный кривой кинжал в спине, то я, безусловно, согласен, — Экк не перебивал, но как-то разом перекрыл все мамины возражения. — Эгни Старый зарыт под крыльцом своего дома с соблюдением ритуала, выполненного без вложения сил, поэтому у вас в селении есть место сбора неупокоенных, мертвых и нежити.

Руэри погладил по темной голове Дверь, почесал на пробу за наколдованным ухом, что вызвало счастливый скрип и радостное вздрагивание. После слов Экка становилось понятно, отчего земля за забором такая страшная. И дом такой жуткий. И упыри обретаются именно там.

— Я спрашивала о другом! — мама потрясла головой и опять сердито уставилась на Экка.

— Вы спросили, знаю ли я, за что вас заточили и обвинили, я знаю, а предлог для этого сгодится любой, — ши не изменился в лице нисколько. Покосился на Руэри и немного подобрел. — Ваш сын сообщил мне, что вы умеете творить волшбу, что вы старались воспрепятствовать упырям, так что и предлог, если дело в нем, мне тоже известен.

Папа обернулся, услышав про упырей, а потом двинулся дальше аккуратнее и осторожнее. Руэри казалось, что они все равно топочут, как стадо овец или табун лошадей. Экк, казалось, даже не думал скрываться: изумрудные глаза сияли совершенно по-прежнему, шагал он различимо для слуха, голос не понижал.

— Что касается второго вопроса, то я готов поклясться еще раз: вы ничего не смыслите в магии, ни в темной, ни в светлой, — встретился с мамой взглядом, вежливо-холодно приподнял забавные брови. — Потому что если бы смыслили, не стали бы бороться с упырями и темным колдовством, будучи беременной.

Мама ахнула громко, прикрыла рот ладонью, папа споткнулся на ровном месте, Руэри охнул, Дверь вопросительно скрипнула.

Экк перехватил маму поудобнее и приостановился, так как папа замер тоже.

— Вижу, для вас это открытие, — невыразительный голос теперь явно осуждал, — но не оправдание. Вы рисковали своей жизнью, жизнью младшего сына, старшего сына, мужа — ради призрачного шанса остановить упырей. Весьма слабо представляя, что именно происходит на земле Эгни Старого. Ваш поступок выглядит неумно. О каком понимании магии тут может идти речь?

Вопрос висел в воздухе, родители пытались поспеть за мыслью ши, Дверь беспокойно перебирала лапами, а тревога внутри Руэри все нарастала. Он не выдержал и взмолился:

— Пожалуйста! Пойдемте! Этот Самхейн и так волшебный, пора домой, хватит! Пожалуйста!

Экк глянул печально.

— Прости, Рыжий король, сейчас твои взрослые вспомнят про тебя и твоего младшего брата, и мы пойдем.

— Мы и не забывали! — папа рассердился на ши, бросил фразу, развернулся и пошел дальше, указывая путь.

— Это не главное. Главное, что вспомнили, — собеседник из Экка все-таки был очень странный. — Наверное, это ваш дом?

Из теней деревьев, смешивающихся тонкими полосками голых веточек в одно шуршащее и пугающее грозовое облако черноты, проступил действительно их дом. Опустевший и холодный с тех пор, как арестовали и обвинили Рионнан-травницу, ее дом все одно отличался от соседских неуловимой аурой лекарства, чистоты и помощи.

Руэри не появлялся тут пару дней, когда схватили отца, дома находиться стало просто невозможно, а сейчас ему казалось, что здание встречает их, дружелюбно и предупреждающе поскрипывая, как Дверь.

— Следует поспешить, Рионнан и Руэри должны оказаться дома как можно скорее, — отец подгонял Экка, пошел живее сам.

— Это верно, — ши сделал еще шаг, вступая на дорожку к дому, а потом неподобающе спешно, почти перебросив, пересадил маму на Дверь, к Руэри. — Опоздали.

Его, упиравшегося второй ногой, подтащило чуть ближе, а вокруг застывшей фигуры заплясали кровавые руны, по земле зазмеились скрытые до того канавки, наполненные чем-то, подозрительно напоминающим кровь.

Дверь рванула вперед, не дожидаясь понуканий, сбила папу с ног, подкинула, подныривая плоской мордой, забросила на спину, заскочила за заборчик их дома и остановилась только там. Затрясла головой, Руэри обернулся и увидел точно так же трясущего головой Экка в зачарованном кругу. Ши сумел помочь, будучи заточен сам! Но что будет с ним!

— Он же не должен был колдовать, — голос Виллема прогудел из-за дальних кустов. — Теперь у нас опять урезанный обед, Фаррел, где ты перемудрил?

Мама обернулась, разглядывая, кем оказались ее противники, и в удивлении ахнула. Руэри ее удивление виделось далеким и непонятным — произошедшее вечером ощущалось теперь событиями годичной давности, настолько мысль о потере друзей уже прижилась.

— Я клянусь, Виллем, все было начерчено как надо! — тощий упырь в теле мальчишки показался с другой стороны дороги, обошел красный горящий круг, полюбовался замершим Экком. — Я не знаю, как он умудрился!

— Какая разница, лишь бы можно было поесть! — Виллем подошел к границе тоже, вытянул руку навстречу Экку, целясь прихватить за левую ладонь. — Он мне за все заплатит! Мне нравились те зубы!

Руэри закусил губу, чтобы не закричать: упыри их то ли не видели, то ли не обращали внимания. Не стоило их приманивать!

Мощный упырь прихватил Экка за ладонь, покрутил, осматривая следы своего недавнего пиршества, а Руэри лихорадочно размышлял — наверняка был, был способ помочь ши!

Виллем раззявил игольчатую пасть, примерился укусить, и не успел Руэри додумать, как сомкнул челюсти. Раздался звон, неприятно отбившийся по ушам дважды, силуэт ши сверкнул изумрудно-зеленым, рука осталась целой.

— Фаррел! Я убью тебя! Что ты тут накрутил!

— Я клянусь, Виллем, ничего! Все, как надо! Кровь, имя, фигура! Полная неподвижность и беззащитность! — кусать, впрочем, за вторую руку пока не рисковал. — Я не знаю! Может, дело в том, что он неблагой? Или что мы видели сегодня в исполнении Короля-грифона? Старик впервые за сто лет сподобился на масштабное представление, может, и свиту свою заколдовал?

В голове отчаянно билась какая-то догадка, но вместо этого Руэри схватил более важную и своевременную мысль: Король-грифон! Может быть, его можно позвать? Тогда всякая опасность для Экка точно исчезнет!

Руэри для храбрости погладил Дверь по голове, спрыгнул с собачьей спины, увернувшись от руки матери, приблизился к калитке, позвал:

— Король-грифон!

Ничего не изменилось.

Упыри, кстати, тоже не обратили никакого внимания. Раз Экк так старался спровадить их именно за забор, в этом был какой-то особенный смысл. Руэри прикинул так и эдак, вгляделся в черту частых прутьев, где привиделась на момент прозрачная серая стена. Жаль только, стена служила преградой в обе стороны: упыри не замечали травницу с семьей, но Король-грифон их тоже не слышал.

Второй укус Филлема высек искры из руки Экка, при этом Руэри показалось, что изумрудно-золотые огоньки вылетели на тон бледнее. Это значило, что защиты не хватит до утра.

Кто-то должен был позвать короля.

Руэри призвал все свое мужество, вспомнил, что бояться — занятие бесполезное, и шагнул за калитку.

Фаррел тут же отвернулся от неподвижного ши, Виллем прогудел что-то одобрительное, Руэри поспешил произнести:

— Король-грифон! Король-грифон, Экку нужна твоя пом!..

Маленький и тощий упырь оказался близко, одна холодная рука примостилась на затылке, вторая запечатала рот. Фаррел приблизил свое лицо к Руэри и высказался проникновенным тоном.

— Нам совершенно тут не нужен кто-то лишний, Руэри, мы собрались тут как друзья, тесным кругом! Было бы неплохо, если бы ты привел еще свою обессилевшую маму, да и папу, просто за компанию! Вашей крови нам хватило бы надолго!

Он дернулся на пробу, хоть и знал, что хватка упырей мертвая, а зубы острее острого! Заточенный Экк оказался строго напротив, волосы колыхнулись как от порыва ветра — это Фаррел подтащил Руэри ближе к ши и Виллему.

— У нас есть более простой завтрак! — в голосе упыря теперь ясно значилось торжество. — Прежде чем обламывать зубы о защиту неблагого, можно перекусить мелким паршивцем!