Последний камень

Прежде чем вглядеться в витиеватый и плохо различимый почерк, Рейчел осмотрелась. Она сидела на скамейке в квадратном по форме дворе, а в нескольких шагах застыла каменная черная статуя вепря, и с его высокого бока свисали ручные кандалы. Ветер стих, свече ничего не мешало гореть, воск не капал, и Рейчел слегка усмехнулась. В посмертии все неправильное, кроме самого ощущения небытия.

Ответы на вопрос пришлось учить быстро, впрочем, и РикардаГорик не очень спешила, но, когда в памяти Рейчел сохранился последний ответ, раздались торопливые тяжелые шаги старых сапог по твердой сухой земле. Или под ногами тоже были камни? Присматриваться времени не хватило.

— Твое время вышло, — объявила Рикарда и, подойдя к потомку, задула свечу. — Вставай к вепрю, спиной к его боку.

Рейчел отчего-то подчинилась — осознание того, что эта женщина не причинит ей вреда, медленно переливающееся в безграничное теплое доверие, помогало справиться с удушливым волнением. Цепи зловеще звякнули, едва она прислонилась к холодной каменной спине большого вепря, стало очевидным, что надо поднять руки, и девушка сделала это. Запястья сковал ледяной металл, она поежилась от неприятного ощущения, однако страх отступил окончательно, подобно дикому зверю, спугнутому огнем.

Клинок, который приставила к открытой шее потомка Рикарда, оказался длиннее, чем кинжал, значит Рамиро точно с ней заодно. И это даже хорошо. Но не надо думать ни о чем, надо слушать и отвечать.

— Сколько их было?

— Четверо.

— Куда они ушли?

— Туда, откуда не возвращаются.

— Почему они ушли?

— Потому что клялись защищать.

— Кто ушел за ними?

— Лучшие из лучших.

— Кто остался?

— Мы.

— Сколько нас?

— Четверо. Всегда четверо. Навечно четверо.

— Кто на нашей стороне?

— Закат и Восход, Полдень и Полночь.

— Кто против нас?

— Те, кто займет чужое место.

— Кто откроет Врата?

— Он и Она.

— Кто Он?

— Он уйдет в Осень.

— Кто Она?

— Она придет из Осени.

— В чем наша сила?

— В памяти и чести.

— В чем наша слабость?

— В чести и памяти.

— Что нас ждет?

— Бой.

— Когда пробьет наш час?

— Мы узнаем.

— В чем наш долг?

— В том, что никто другой не исполнит.

Отвечать на вопросы было поразительно легко, словно эти ответы впечатались Рейчел в память навечно, и, когда диалог завершился, цепи снова звякнули, отпуская пленницу на свободу, а РикардаГорик опустила кинжал.

— Ты прошла ритуал посвящения, Повелительница Скал, — твердо произнесла она, глядя в глаза Рейчел, — а теперь нужно озаботиться твоим оживлением. Вывести тебя отсюда может лишь Ракан, придя из мира живых и заплатив за твою жизнь любую названную цену, а может и останется здесь навсегда.

— Рокэ?! — ошеломленно выдохнула Рейчел.

— И не смотри на меня глазами обиженного поросенка, — с досадой рыкнула Рикарда, — ты прекрасно знала, что творишь, и к чему это может привести. Нам всем остается уповать на милость Врага, а пока… жди меня здесь. Рамиро, ты за ней присмотришь!

Рамиро что-то сказал в ответ, но слова не донеслись до слуха Рейчел из-за воя внезапно поднявшегося ветра. Темный вихрь охватил высокую прямую фигуру Рикарды Горик, а когда развеялся через минуту, на этом месте уже ничего не было.

========== Глава 107. Рокэ Алва и последний долг ==========

Тихое и спокойное северное лето, с его частой, застывающей в воздухе, прохладой, замерло на середине, и легкий надорский ветер трепал волосы двух мужчин, что направлялись неспешным шагом в сторону родовой усыпальницы Окделлов. В ворота замка Проэмперадора Надора Лионеля Савиньяка пропустили без лишних вопросов, а на сумрачного и угрюмого Рокэ Алву постаревший привратник не рискнул даже взглянуть, а не то что перечить.

Прошло чуть больше года с тех пор, как погиб под пулями южан последний герцог Окделл, и пусть многие были прекрасно осведомлены, что им притворялась девушка, траур некоторые слуги еще не сняли. Надорский замок пустовал довольно давно, а делами распоряжался Лионель Савиньяк, не доверив это вызвавшемуся Леопольду Манрику, и все-таки окрестности пришли в изрядное запустение. Усыпальницу сделали по распоряжению Рокэ Алвы и за его же счет.

— Здесь?

— Здесь.

Вместе с телом расстрелянной Рейчел Окделл нашли под каменными обломками генерала Карваля, а его люди рассказали, что он внезапно прикрикнул на них, веля немедленно уходить. Но от этого Рокэ Алве легче не становилось, наоборот сжимало душу сожаление, что не он сам сломал шею человеку, который поднял руку на женщину.

Впрочем, до этого руку на другую женщину подняла сама Рейчел, за что и была казнена, с этим поспорить было сложно, к тому же, судя по показаниям солдат, Карваль приговорил не девицу Окделл, а Ричарда, которым она притворялась, и при таком положении вещей все оставалось честным и правильным. Только никто не успел помешать Алве, когда он вошел в допросную Багерлее и застрелил каждого из четверых солдат, которые убили Рейчел. Его дорогую Рейчел…

Лионель быстро взглянул на простое надгробье, коротко вздохнул, затем глянул на Алву, однако тот его не замечал. Опустившись на ровный и холодный каменный пол, кэналлиец долго смотрел усталым измученным взглядом на выгравированное имя: «Герцог Ричард Окделл». Дату смерти не указали, как и дату рождения, но сейчас это казалось Рокэ слишком неважным.

Излом прошел и новый Круг принес людям счастье, а у Рокэ отобрал последнюю, и без того почти потерянную надежду. Он должен был умереть еще в прошлом году, но смерть забрала у него последнего любимого человека, и даже боли теперь Рокэ Алва не чувствовал. Лишь черную горелую пустоту внутри себя, и ничего больше.

— Проклятие, — сказал он тихо.

— Излом, — поправил Лионель после недолгого молчания. — Если бы ее не убили тогда, то это случилось бы позже и тайно, пойми. После таких преступлений долго не живут, но сейчас мы хотя бы узнали, кто…

— Вопрос в том, нужны ли нам эти знания, — отрешенно проговорил Рокэ, словно обращаясь к самому себе.

Винить было некого и не в чем. Излом смешался с проклятием, и вместе они спутали множество человеческих судеб, прежде чем с хрустом сломать их. Алва слегка коснулся пальцами края холодной каменной плиты, а Лионель, покачав головой, покинул усыпальницу. Ему здесь отчего-то не нравилось, только Рокэ и не настаивал. Куда больше его сейчас интересовало одиночество.

— Я буду ждать снаружи, — сказал Савиньяк, прежде чем закрыть за собой дверь.

Рокэ не отозвался. Ждать… Слово показалось таким наивным и бессмысленным, что захотелось с горечью рассмеяться, но только сил не хватило даже для этого. Сил не хватило бы сейчас на то, чтобы просто встать на ноги, оставалось сидеть и безмолвно смотреть на могильную плиту девушки, которая не смогла пережить Излом.

— Вот и все, — сказал он чуть слышно, помня, что уже когда-то давно произносил это.

Тонкий и ядовитый северный цветок сломали, а ему остается быть регентом при малолетнем короле, скоро возвращаться в столицу, и… Как жить там, если потерялись былые сила, отвага и удаль? Удача, возможно, его еще не покинула, но теперь уже Рокэ в ней не нуждался, как не нуждался ни в чем.

— Нет, не все, — проговорил в двух шагах от него твердый женский голос. — Не разочаровывай меня, сердце Кэртианы, ты не сдался в Излом, но хочешь сдаться сейчас?

Рейчел стояла там и молча, без улыбки, смотрела на него с прямотой и холодом в серых глазах, но такую ее он не знал. Та Рейчел была молодой девушкой, со свежим и бледным лицом, горящими глазами, слабой улыбкой, а на лице этой застыли холодная маска и несколько ранних морщин. Но одета она была тоже, как мужчина, и Рокэ не знал точно, чего можно ожидать теперь — он просто неотрывно смотрел на нее, надеясь на объяснения.

— Я долго искала тебя. Знаю, как ты заменил Повелителя Скал в Излом, как это подкосило твое здоровье, но теперь нужн собрать силы и поехать в Гальтару. За ней.