Страница 4 из 42
Старший лейтенант шумно втянул ноздрями воздух, прищурил глаза:
— Постой-постой, уж не пьян ли ты, дружочек?
— Я, пьян? Да ты что, брат! Мы по бутылке всего выпили, а ехали почти сутки в поезде. Я из Ростова еду, протез тут в одной конторе заказать надо.
— Так и запишем: распивал в купе. — Офицер достал из стола бланк и стал заполнять его, поглядывая в паспорт Евгения. — Пол-литра ему, видите ли, мало.
— Мало. — Женька заулыбался. — Контора пишет… И куда же ты, брат, потом эту бумагу пошлешь, кому сообщишь о моем недостойном поведении?
— Кому надо, тому и сообщу. — Старший лейтенант веселость клиента не оценил, посуровел лицом. — И потом, мы не родственники, слава Богу, так что братом кого-нибудь другого называй.
— И сиди нормально, а то развалился, как у себя дома, — поддержал офицера стоящий у двери со скрещенными на груди руками сержант.
Женька не повернулся к нему, но выпрямился на стуле, потер ладонью затылок:
— Я в Чечне с омоновцами подружился, толковые братаны, поддерживали там друг друга. Мы общий язык с ними запросто находили.
Офицер прекратил писать, несколько секунд смотрел на заполненный бланк, потом смял его и бросил в корзину. Протянул Женьке паспорт и бумажник:
— Ты бы документы с деньгами вместе не таскал, вытащат — горя не оберешься.
— Это у меня вытащат? — хмыкнул Женька. Но совет учел: паспорт сунул в нагрудный карман куртки, а бумажник — опять в брюки.
— В гостинице жить будешь? — спросил его старший лейтенант.
Женька неуверенно повел плечами:
— Не знаю. Тут командир мой обитает, когда-то в гости приглашал…
Офицер встретился взглядом с сержантом, подмигнул ему, чуть заметно дернул головой. А Женьке сказал:
— Ладно, свободен.
И встал из-за стола, словно демонстрируя этим, что действительно пора прощаться.
Женька встал, но тут неожиданно резко и громко заговорил сержант:
— Надо все же проверить… Есть координаты командира? Адрес, телефон?
Женька невольно повернулся к говорившему, и в это время старший лейтенант неуловимым движением выхватил из кармана его бумажник, положил на стол и тут же прикрыл стопкой свежих газет, а сам вразвалочку пошел к окну, облокотился на широкий подоконник.
Женька удивленно смотрел на сержанта:
— А зачем вам мой командир понадобился? Вы что, ему звонить будете?
— Звонить ты будешь, — сказал сержант. — А мы разговор послушаем.
Женька перевел взгляд на офицера. Тот невозмутимо обрабатывал ногти маникюрной пилочкой.
— Мне что, действительно звонить?
— Ясно же сказано, — вяло ответил старший лейтенант и зевнул. — Аппарат на столе, так что…
Женька присел на краешек стола, прижал щекой к плечу трубку, набрал нужный номер один раз, потом другой. В кабинете было тепло, после выпитой водки его немного разморило, он расстегнул куртку, и полы ее распахнулись над перекидным календарем, пластмассовым стаканом с карандашами, газетами, пепельницей.
— Осторожней, ты нам поопрокидываешь тут все, — сказал сержант.
Женька небрежно положил трубку на аппарат:
— Не отвечает.
— И телефон разобьешь, — продолжил сержант. — Алексей Алексеевич, да отпустим его, а? Вроде же свой, из одного министерства. Ты во внутренних войсках служил?
— В них.
— Спецназ? — это спросил уже старший лейтенант.
— Он, родимый. Рота разведки.
— Хорошо, иди. Только, раз выпил, контролируй себя, понял? Не все такие добрые, как мы, задержат и будут правы.
Женька улыбнулся:
— Добро ваше не забуду.
— И на людей не бросайся.
— Хорошо. На людей — не буду. Но если еще раз встречу этого, в берете, — прибью. Вы ему так и передайте. Вдруг тоже встретите.
Он пристально посмотрел на сержанта, так, что тот не выдержал взгляда, повернулся к двери и открыл ее:
— Ладно, свободен.
Женька вышел.
Старший лейтенант достал сигарету, начал разминать ее толстыми короткими пальцами:
— Вася, ты скажи этому своему безногому калеке, пусть он пластинку сменит. Сейчас из Чечни многие возвращаются, точно прибить могут.
— Афганцем пусть станет, что ли?
Офицер тягостно вздохнул:
— Жертвой монголо-татарского ига. Какой же он афганец с его юной харей? Ничего не придумаете — пусть лучше вообще от нас убирается.
— Так отстегивает же, Алексей Алексеевич. Платит всегда исправно.
Старший лейтенант щелкнул зажигалкой, но прикуривать не спешил:
— Копейки. Мы с лопуха больше взяли. Сейчас посмотрим, сколько, но чуть выждем: вдруг обнаружит пропажу и вернется.
Он наконец закурил, сделал три глубокие затяжки, потом быстро прошел от окна к столу:
— Взглянем на добычу.
Отбросил в сторону газеты и… ничего не увидел. Перевел недоуменный взгляд на сержанта:
— Где бумажник?
Вася в ответ только усиленно заморгал глазами, взял газеты, затряс ими над столом.
— Бумажник не игла, соображай!
— Тут же еще один был, который мы у этого, с бородой, увели! Там три тыщи долларов… — Вася чуть не плакал.
Старший лейтенант выплюнул под ноги сигарету.
— Ну, мать же твою… На перроне его искать бесполезно, он, конечно, уже уехал. Выждали, называется, на свои головы.
— Три тысячи долларов! — повторил сержант.
— Деньги не главное. — Старший лейтенант закурил новую сигарету, сел за стол. — Он раскусил нас, усек? Хорошо, если он «чеченец», а если нет?
— «Чеченец», — неуверенно сказал сержант. — Он же нашего безногого на чем поймал? На молитве. Там пленных заставляли молитву учить, а наш, на костылях-то, этого и не знал. Потому и схлопотал. Нет, будь это из отдела внутренней безопасности, он бы не пил и драку в переходе не устраивал. Да и без руки. Калеки же у нас не служат.
Старший лейтенант чуть приободрился:
— Тут есть логика. Хотя… Как его фамилия?
Он полез в мусорную корзину, вынул оттуда скомканный лист, расправил его:
— Зырянов Евгений Иванович. Надо запомнить на всякий случай.
* * *
В чужом кошельке, помимо долларов, лежали аккуратно свернутые документы и красивая визитка на имя Лаврентьева Игоря Викторовича, генерального директора фирмы «Грань» из Новокузнецка. Домашний адрес, телефон — все чин по чину. На обороте карандашом выведены еще семь цифр, тоже, похоже, телефон.
Может, нынешний, московский?
Женька набрал эти цифры из телефона-автомата. Трубку сняла женщина:
— Слушаю!
— Мне нужен Игорь Викторович.
Минутное замешательство, потом — естественный в таких случаях вопрос:
— А кто говорит?
— Человек говорит, — раздраженно ответил Женька. Но потом понял, что раздражаться, в принципе, нечего, что на ее месте он бы, наверное, тоже поинтересовался этим же, и нечего строить тайну на пустом месте. — Я нашел кошелек, а в нем этот телефон.
— Игорь, — крикнула женщина в сторону, неплотно прикрыв ладошкой трубку. Голос ее теперь звучал глухо, но отчетливо. — Документы твои нашлись.
Тотчас трубку взял мужчина, спросил не слишком дружелюбно:
— Что вам угодно?
— Я нашел ваш кошелек.
— Понимаю. Сколько вы хотите от меня?
Женька все-таки вспылил:
— Да ничего я не хочу! Скажите адрес, я привезу кошелек и отдам вам его.
— Нет, это исключено. Я подъеду к вам сам. Вы где находитесь, как выглядите?
— Я выгляжу хуже, чем раньше.
Мужчина помолчал, переваривая услышанное, но так ничего и не понял:
— В каком смысле?
— Вам нужна особая примета? У меня нет руки. Кисти руки. А стою я у памятника Лермонтову, метро «Красные ворота».
В разговоре последовала опять пауза, потом Лаврентьев спросил:
— Если вам мало тех долларов… в кошельке… то скажите, сколько мне взять с собой?
— Я могу тебя и на хрен послать, — перешел с незнакомцем на «ты» Женька. — Ничего мне от тебя не нужно, сообразил? Если нет, то найдешь свою ксиву в мусорном ящике, он тут поблизости стоит.
— Я выезжаю.