Страница 28 из 42
— Закончим. — Макаров сжал кулаки и постучал ими по коленям. Глаза его потемнели.
Все это не укрылось от взгляда Рамазана, тем не менее он продолжил:
— Нет, не закончим. Я все-таки думаю, что что-то из моих слов до тебя дошло, Олег Иванович, и потому делаю тебе последнее предложение. От тебя не так много и надо, поверь, но внакладе не останешься…
— Рамазан, уйди, иначе битьем морды дело не ограничится.
Рамазан сощурил глаза, словно оценивая, насколько всерьез надо принимать слова полковника. Оценил, но все же решил продолжить:
— Ты пугаешь — и я пугать буду. Макаров, мне ведь ничего не стоит размазать тебя так. — Он потер ладонью о ладонь. — Как тлю. Это мы раньше глупыми были, листовочками вас пугали. Теперь листовок не будет, Макаров. Теперь тебя просто смешают с дерьмом. И ведь будет за что. У тебя же полно солдат, которые портянки еще не научились на ноги наматывать, служат всего два-три месяца. Я их даже пофамильно знаю…
Макаров встал:
— Рамазан, меня размажут еще раньше: за то, что тебя прибью. Уйди, последний раз прошу.
На этот раз Рамазан понял, что полковник действительно на пределе. Он тоже поднялся, отошел метров на пять, но не удержался и сказал на прощание:
— У тебя же еще жена есть, Тамара Алексеевна. О ней бы подумал.
И быстро зашагал в ту сторону, куда уехал генерал.
Олег пнул берцовкой ни в чем не повинную скамью, вспомнил, что включил электрочайник, опять шагнул под полог палатки. Вода, естественно, давно выкипела, остыл и сам чайник: видно, что-то в нем перегорело. Захотелось швырнуть его в дальний угол, но Макаров все же сдержал себя. Есть электрик, хороший паренек, надо отдать, пусть поковыряется, починит.
Вошли двое гражданских, приехавших с генералом и Рамазаном. Один из них четким и суровым, как у генералиссимуса, голосом сказал:
— Товарищ полковник, что же у вас тут творится, а? Вы когда личный состав в бане мыли?
— В Сандунах? — спросил Макаров.
— Не надо в позу становиться! Вы знаете, что у солдат вши есть?
— Знаю. И у меня есть. И у вас будут, если поживете тут немножко. Дальше что? Советуете прекращать войну и возвращаться в лагеря?
* * *
…Зазвонил телефон, Макаров прервал невеселые свои воспоминания. Звонят, скорее всего, по поводу кладовщика, того, кто последним видел Женьку.
Но он ошибся.
— Олег Иванович? Это Чехотный. Я подъеду к вам через полчаса, а?..
И вот он уже сидит за кухонным столом, удивленно наблюдает за тем, как Макаров разливает по рюмкам водку.
— Вы же, кажется, сухой закон себе устанавливали.
— Сам установил, сам и ликвидирую. И вообще, законы для того и создаются, чтобы их нарушать, так?
Чехотный хмыкнул:
— Я, наверное, дверью ошибся. К другому человеку попал. Тот был как послушник в монастыре.
— Вот-вот, мальчик-послушник. Но я вдруг вспомнил, что уже годы не те, чтоб роль мальчиков играть, чтоб себя же бояться.
— Себя бояться? Это как? — Следователь поднял рюмку, посмотрел ее на свет.
— А так… Это долго говорить. В общем, в ту дверь вы вошли, в ту.
— А я ведь по вопросу двери и пришел.
Макаров недоуменно взглянул на Чехотного:
— В каком смысле?
— В самом прямом, Олег Иванович. Меня интересует вот эта ваша входная дверь.
— Давайте все-таки выпьем для начала, чтоб соображалось легче.
Выпили. Чехотный перевернул рюмку:
— Все, я больше одной не пью. Олег Иванович, у меня такой странный вопрос: вы не заметили, у вас из квартиры ничего ценного не пропало, а?
— А что вы ценным называете?
Следователь с полминуты изучал рисунок линолеума на полу кухни, потом сказал:
— Ладно, начнем с другого конца. В сумочке вашей жены лежало все, что нужно женщине: губная помада, зеркальце, расческа, прочая мелочь… В этой же сумочке она обычно держала и ключи от квартиры, так?
— Да, — кивнул Макаров. — На брелоке с бронзовым орлом. У меня брелок с головой медведя, а у нее — с орлом. Я их лет десять назад купил.
— Так вот, Олег Иванович, — продолжил Чехотный. — Наши эксперты даже следы сгоревшей расчески обнаружили, а ключей при Тамаре Алексеевне не оказалось. Конечно, она их могла просто потерять… Но вы теперь понимаете, почему я спрашивал о том, все ли ценные вещи в доме целы?
— Все. Мы в шкафу на верхней полке обычно деньги держали на домашние расходы. Так вот, и они не тронуты, там тысяч триста было. И в общем-то, на виду. Что пропало, так это… Макаров привычно пожевал губу, раздумывая, сказать или нет, потом махнул рукой. — Да может, это и не пропажа. Я хотел из семейного альбома снимок переснять, который нам обоим нравился, — снимок Тамары, естественно, а его на месте не оказалось, другой там налеплен… Ну, в общем, это ерунда, конечно. Кто бы из-за снимка в квартиру лез? Наверное, жена его взяла. Куда вот только и зачем?
Чехотный попросил подробнейшим образом описать пропавшую фотографию, потом сказал:
— Время переходить к кавказским делам. Олег Иванович, честно и откровенно: знаете, когда появится в Москве Рамазан?
Макаров посмотрел на бутылку:
— Может, все же еще по одной нальем?
— Значит, знаете. И что намерены делать?
— А что по этому поводу вы делать посоветуете?
— Наливай. — Чехотный поставил свою рюмку на ножку. — Только половину, тут на трезвую голову разговор идти должен, так ведь?
— Согласен.
— Потому, Олег Иванович, что мне надо во всех деталях знать о ваших взаимоотношениях с кавказцем. Сколько раз встречались, при каких условиях, о чем говорили…
* * *
С Чехотным просидели часа полтора. Сошлись на том, что никакой самодеятельности со стороны Макарова не последует, что горячку тут пороть не стоит.
«Поверьте, Олег Иванович, я сделаю все возможное…»
Макаров следователя понял. Прибить Рамазана, конечно, можно, но ведь надо еще и доказать его вину. С этим сложнее.
Телефон, видно, ждал, когда хозяин проводит гостя. Лишь только за Чехотным закрылась дверь, как позвонили товарищи из милиции. Два слова воспоминаний о горах, об операциях, потом информация по сути. Есть у Володи-кладовщика и фамилия, и бабушка, она живет, кстати, рядышком с Москвой, если время терпит, завтра ребята могут и машиной помочь…
— Нет, ребята, спасибо. Транспорт есть.
Транспортом, который есть, Макаров назвал электричку. Получилось очень удачно: он прибыл на вокзал за минуту до ее отхода. А через час уже беседовал с кладовщиком.
— Я из-за Жени с работы сорвался, понимаете? Сказал там, что бабушка приболела. Но даже не успел поговорить с ним. Приехал — он спал, а проснулся — никому ничего не сказал и смылся.
— Значит, ты его, избитого, посадил в машину и сразу привез сюда…
— Ну да! Хотя, мы еще в одно место заехали, к девке, он хотел ее с собой прихватить. А она за ментами побежала. Женя усек это, вернулся в машину ну и сказал вроде того, что Машка, стерва, заложила его кавказцам.
— Кавказцам? — переспросил Макаров. — А разве ваш Шунт тех кровей?
— Шунт работает с азерами, армянами, дагестанцами. Склад их в основном.
— Володя, а ты слышал такое имя — Рамазан?
— А как же! Кавказцы — его люди, а сам Шунт — вроде телохранителя. Но в глаза я его ни разу не видел. Меня и Женя расспрашивал, как Рамазан выглядит, но чего не знаю, того не знаю.
Сомнений у Макарова не оставалось: Зырянов ищет Рамазана. Ищет методом тыка, нарываясь на сплошные неприятности. Такие поиски могут закончиться печально для него. Спасать надо Женьку. А для начала — найти. Пока — никаких концов. Куда он мог утром уехать из деревни? Если верить Шунту, Зырянов не знает, когда конкретно появится в Москве Рамазан. Не знает, но, естественно, захочет узнать. Какие у него для этого пути?
Нет путей.
— Володя, ты можешь мне рассказать подробно, где стоит тот ларек, в котором работает девка, предавшая Женю? Как она сама выглядит?